Разболталась, — подумала Ира. — Вот что один бокал вина может сделать с расстроенной женщиной.
«Она лучше варит кофе…» — вот что сказал Игорь. Кофе! Елки зеленые… Эта нелепая фраза про кофе крутилась в голове, царапала сердце. А чего следовало ожидать? Какой вопрос, такой и ответ. Тоже мне, звезда мелодрамы: «Что в ней такого, чего нет во мне?» — нашла что спросить.
Так думала Ира.
Она просто растерялась, когда Игорь сказал, что уходит. Это было каким-то дурным сном… Не могло этого происходить в Ириной реальной жизни.
Но оно произошло. И ведь не вдруг, скорее всего, не с бухты-барахты. Сама, наверное, виновата: уверовала в то, что их семья чем-то отличается от миллионов других. Не заметила перемен, не осознала вовремя. Вот и получила.
А даже если бы осознала, что бы изменилось? Она, Ира, все такая же, как была. Разве что повзрослевшая. Просто Игорю на этом витке жизни понадобилось что-то совершенно другое. И здесь, как ни изворачивайся, не удержишь. Да и не надо… Только все равно больно!
***
Ира и правда верила, что их семья особенная. Познакомились сто лет назад. Дружба, юношеская влюбленность, свадьба. Семья, быт, трудности, притирка. Выстояли, не потеряли интереса друг к другу. Наоборот, сроднились, срослись. С полувзгляда понимали один другого. А потом, видно, привыкли, успокоились…
Она, как это принято говорить, «росла профессионально». Зам директора компании, это тебе не хухры-мухры. Игорь в начальники не стремился, и без громких титулов зарабатывал неплохо, правда, в основном руками. Хорошие автомеханики на дороге не валяются.
Разговоры на кухне теперь стали более приземленными, бытовыми. Что купить, куда поехать. Романтика ушла. Но для всего свое время, наверное. Они взрослые люди, и глупо говорить о нематериальном. Где-то в душе сохранились юношеские воспоминания, словно старый плюшевый альбом с фотографиями. Иногда Ира мысленно его перелистывала. Становилось тепло…
Вот «фото», где Игорь говорит ей, что она самый родной для него человек. А вот еще одно: здесь он обещает, что никого больше не сможет полюбить так, как Ирку. И ее любимое: он обнимает ее и молчит, а она чувствует себя дома. И слов не нужно, все и без них понятно.
С чего она взяла, что у Игоря где-то в уголке души есть такой же альбом? С того, наверное, что думала, будто знает его «от и до», считала, что видит его насквозь. А оказалось — нет.
***
И опять вспомнилось:
— Нам надо поговорить, — какое банальное начало, Игорь мог бы придумать что-то поинтереснее.
Ира отложила телефон. Предчувствие беды завозилось в душе. Она щелкнула его по носу: «Лежать! Что такого ужасного он мне может сообщить?»
— Ира, я не хочу тебе врать, ты была самым родным для меня человеком. — Игорь мялся, подбирал слова, тискал в руке кухонное полотенце.
— Была?
— Да… Как и я для тебя, наверное. Но ведь все давно изменилось. Мы словно по инерции живем. Стоим, как два валенка у печки, тепло, сухо, скучно.
Ира поняла, сейчас он скажет то, чего она не хочет слышать.
— Я встретил другую женщину.
«Удар в солнечное сплетение! Больно, дышать нечем…» — пронеслось у нее в голове.
— Не ожидала… — Слова шершавые, царапающие язык. — И чем она лучше? Что в ней такого, чего нет у меня?
Игорь посмотрел на нее с каким-то отчаяньем.
— Она другая. Ей интересно жить. А еще она лучше варит кофе! — сказал и замолк.
А Ире этот дурацкий кофе сломал хребет. Почему? Да кто его знает. Наверное, из-за своей глупости и несвоевременности. У нее земля из-под ног ушла, а тут этот нелепый кофе…
***
Ира вляпалась в лужу, холодные струйки просочились в туфли, отрезвили, отвлекли от тяжелых воспоминаний. «Ну и черт с тобой. Черт с вами со всеми! — пронеслась злая мысль. — Мне и одной хорошо. Главное — больше не совершать таких ошибок, после которых жить не хочется. Нельзя верить, нельзя привязываться, недопустимо любить!»
Впереди ждала работа, бесконечная, нужная, спасительная. Ира ныряла в нее с головой каждое утро. Выныривала вечером и понимала — прошел еще день после развода. Чуточку легче стало.
Они с Игорем развелись тихо и быстро. Поздно сотрясать воздух, что-то исправлять, ремонтировать. Разменялись, разъехались, все по-честному. Ира не то чтобы оправилась. Просто научилась жить без него. Пообещала себе, что больше никогда!
Раньше она считала, что работа — это часть жизни. Теперь она стала всей ее жизнью. Ну и ладно, раз ничего другого не осталось, пусть будет работа.
***
Сергей Иру невзлюбил с того самого момента, как увидел: «Еще одна начальница! Куда же деваться-то от вас?! Самовлюбленных, равнодушных, властных, у которых вместо сердца счетчик купюр?!»
О, он прекрасно знал таких женщин. Его бывшая тоже мечтала влиться в их стройные ряды. Только вот не очень получилось. Но душу Сергею она измотала. А он, олух царя небесного, верил в любовь какую-то. Нету ее, этой самой любви. Выдумка для сопливых школьников.
Нет, его Света была очень убедительна. Эдакая провинциальная Золушка. Наивная, добрая, милая. В первый год их семейной жизни. А потом…
— Сережа, ну что ты у меня такой инертный? — Слово новое выучила! — Плох тот работник, который не стремится стать начальником!
— Не все мечтают быть руководителями, — не шибко оригинально отвечал он. — Я хорошо разбираюсь в компьютерах и гораздо хуже в людях.
— Ну и зря… Давай тогда я попробую.
— Светик, может, и бывают директора с неоконченным высшим, но вот даже с неначатым — вряд ли.
— Я тебя умоляю! Сейчас море курсов всяких. Можно стать сначала менеджером, а потом расти-расти и вырасти, — Светка в своей исключительности не сомневалась.
— Сколько? — спрашивал Сергей.
Ну кто он такой, чтобы запрещать жене расти? Светка целовала его в щеку, озвучивала стоимость.
— Да за такие деньги тебя после обучения сразу министром планеты Земля должны назначить!
— Все хорошее стоит дорого! — обижалась Светка.
И он сдался. Оплатил ее обучение в какой-то суперпродвинутой интернет-академии. Как выяснилось — зря. Света очень быстро поняла, что ей неинтересно учиться. Наверное, тогда она и пришла к выводу, что раз «инертный» Серега не желает становиться начальником великим и богатым, то нужно срочно найти ему замену. И ведь нашла.
— Я ухожу к тому, кто понимает, что женщине нужна не только любовь!
Сергей не стал ее держать. Не нужна Светке любовь в принципе. Может, она сейчас никому особо не нужна. Главное деньги. И чем больше, тем лучше. Вот они со Светой совсем не бедствуют. Крепкий средний класс… А ей мало. Кто-то предложил больше, и прощай, Серега, хоть и шептала совсем недавно о своей неземной любви. Ясно, что врала, только он это поздновато понял. Впредь будет умнее. Никаких привязанностей больше, нечего рвать сердце, оно у него одно. Запасного не выдадут.
И вот новая работа, а на ней в начальниках Светкина мечта — деловая, волевая, железная. Смотрит на него, словно на пустое место, впрочем, как и на всех мужчин, кроме, конечно, директора. На него чревато.
***
Ирина и правда не замечала мужчин. Старательно обходила стороной. Недостойны они ее внимания. Уж если самый родной предал, то чего ждать от прочих. Таких, которые умеют любить, в природе, скорее всего, нет. А те, что сыплют избитыми комплиментами, только потому что она шеф, даром не нужны. Раздражают ее мужики, ничего более.
Особенно новый компьютерщик. Смотрит на нее исподлобья, слово «здравствуйте», словно ядовитую слюну выплевывает при встрече. Чем она ему не угодила, черт его знает. Ну да ладно, главное работает хорошо. Ей с ним детей не крестить.
Крестить никого и правда не пришлось. А вот на свадьбе директора они оказались оба. Ира отказаться не могла. А Серегу приятель уболтал прийти: «Пойдем на халяву погуляем. Наш главный — широкая душа, всех приглашает».
Сергей подумал, да и согласился: и правда, закопался он в своей работе, можно иногда и в люди выйти. И вот он сидел и наблюдал, как веселятся подвыпившие коллеги, как вспыхивают ссоры и постыдные романчики на один вечер. Становилось скучно. Да еще и приятель, нарезавшись, не оставлял его в покое, все тащил куда-то, пытался знакомить с раскрасневшимися от выпитого девочками, возомнившими себя роковыми соблазнительницами.
— Ты только никуда не уходи, Серега, я сейчас с дамой взаимовыгодный вопрос обкашляю и вернусь! — пообещал приятель и наконец, отстал от Сереги.
Тот поспешил забиться в угол, куда не доставали мигающие над танцполом огни. Присел за столик, выдохнул, огляделся. И понял: он здесь не один. Рядом эта самая: деловая, железная. Ирина, как там ее по отчеству?
— Здравствуйте, — поздоровался, правда, сквозь зубы, но уж как получилось.
— Добрый вечер. — В ее голосе тоже не слышно радости.
«Ничего, пять минут потерпит. Переведу дух и домой!» — Сергей скосил глаза на силуэт в темноте.
— Сергей, а почему вы не танцуете?
«А твое какое дело», — но надо быть вежливым.
— Не люблю…
— Танцевать не любите или женщин ненавидите?
«О, куда ее занесло! Но надо как-то ответить, шефиня все же!»
— И то, и другое.
— Понимаю… Я вот тоже мужчин не слишком люблю.
«Да она, похоже, изрядно выпила, раз решила мне душу излить! Потерпеть или сбежать?»
— А вы за что? — Сергей решил остаться: любопытно, что ответит деловая и железная.
— Да… Опыт печальный. Люблю, без тебя не живу… А потом: «Она кофе лучше готовит», — ответила сбивчиво, но в целом понятно.
«Ого, да у нее трагедия. Забавно. Я-то думал, она у нас непробиваемая».
— А у вас что? — поинтересовалась в ответ.
— А у меня… Перепутал меркантильность с любовью.
— Жаль. Я вот тоже в любовь не верю. Глупость все это несусветная в нашем мире, где все имеет свою цену.
Сергей попытался разглядеть лицо Ирины. Темно: непонятно, насколько она пьяна. Искренне говорит или нет? А вдруг искренне? Что это на нее нашло?
***
«Разболталась, — подумала Ира. — Вот что один бокал вина может сделать с расстроенной женщиной». И вроде не из-за чего расстраиваться. Подумаешь, увидела Игоря с его новой женой на парковке. Она у него не звезда экрана. Полненькая, мягонькая, шапочка какая-то дурацкая на голове. Розовенькая… Другая бы радовалась, что соперница оказалась так себе. А вот Ира почему-то затосковала: «Видно и правда, все у нас плохо было, раз он меня на эту розовую шапку и кофе променял».
В таком настроении и пришла на свадьбу директора. И вот теперь сидит и изливает душу самому неприятному типу во всей их компании… Бред какой-то. А тип-то, похоже, заинтересовался: вон как на нее смотрит, вглядывается в ее лицо, скрытое тенью.
— Вы меня удивили. Мне казалось — вы другая.
— Какая?
— Эдакая достигаторша. Сердце — машинка для счета денег, душа давно атрофировалась за ненадобностью, чувства отмерли.
— Значит, хорошо маскируюсь.
— Отлично…
— Вы уж не выдавайте меня. Я сегодня не в форме. Разоткровенничалась, расклеилась…
— Не буду.
— Спасибо.
— И раз уж я вам сегодня так удачно подвернулся, давайте познакомимся, что ли. Я догадываюсь, что вы обо мне тоже не лучшего мнения. Может, исправим это?
Ирина подумала и кивнула. А почему нет? Тяжело ей одной, муторно. Так они и проговорили весь вечер. Странный это был разговор: словно двое слепых ощупывали друг друга в темноте, пытаясь понять, кто сидит напротив.
***
Они разошлись уже за полночь. Попрощались, и каждый поехал к себе домой. Ирина удивленная и спокойная. Сергей — взбудораженный и довольный.
Никто из них не думал, во что выльется их ночной разговор. Да и должен ли он во что-то вылиться? Время покажет.
«Есть у некоторых женщин душа, — думал Серега. — Просто раненная, поэтому они ее и прячут за семью замками».
«Не все мужчины мерзавцы, — размышляла Ирина. — Просто некоторых больно ударили, вот и натягивают они на себя броню равнодушия и пренебрежения».
Изменил их этот вечер, пусть немножко, но изменил…