«Не бывает такого на свете», — успокаивала себя Анна.
Анна с Клавдией жили в соседях всю жизнь. Обе остались в родительском доме, обе вышли замуж, но особой дружбы между ними не было. В детстве дружили, вместе играли, в школу ходили, а когда повзрослели постепенно поняли, что слишком они разные.
Сейчас уже Анна пожилая, ей восемьдесят. Она смотрит в окно, как разбирают старый дом соседки Клавдии, которая умерла в семьдесят два года. Дом был ветхий. Если в доме никто не живет, он быстро стареет, разрушается. За ним нужен постоянный уход. А этот дом стоит уже восемь лет без хозяйки, без присмотра. Клавдия хоть и вырастила трех детей, но они все живут далеко, по разным концам страны. Дети её навещали очень редко.
Анна добрая и симпатичная девушка вышла замуж за Ивана, местного парня, такого же добродушного и заботливого. Любовь у них была крепкая, Анна даже думала иногда:
— Как же я люблю своего мужа. Мой Ванечка самый лучший мужчина свете, благодарю тебя, Господи, за такой щедрый подарок. Нам вместе так хорошо, что даже немного опасаюсь за нашу любовь.
Оба берегли свою любовь, на людях не показывали, но дома трепетно относились друг к другу. Родился у них сын Прохор. Души не чаяли родители в нем, очень похож на отца. Анна заботилась о своих любимых «мужичках», так она всегда их называла.
Но судьбе было угодно распорядиться по-своему. В один из летних дней, когда стояла сушь, была сильная гроза, молния ударила в конюшню, где стояли колхозные лошади. Иван был как раз неподалеку от конюшни, крыша полыхнула, а под крышей сухое сено, только что закончился сенокос.
Иван, увидев, как занялась огнем крыша конюшни, не раздумывая бросился спасать лошадей, а поблизости пока никого не было из односельчан.
— Лошади, они же сгорят, — мелькнуло у него в голове, тут же бросился в конюшню.
Открывал все подряд стойла, выгонял лошадей, одни боялись идти на выход, другие выбегали, шарахаясь от огня. Вроде бы все открыл стойла, в конце конюшни лошади испуганно ржали и жались к стене, кругом дым, уже и искры летят, рухнула одна балка. Иван понял, что пора и самому спасаться, правда несколько лошадей так и остались, он быстро побежал к выходу, уже ничего не видно все в дыму. Вторая балка рухнула прямо на него, Иван так и остался в конюшне. А вокруг суетились односельчане, бегали с ведрами, подъехала старенькая пожарная машина. Пока разматывали шланг, конюшня сгорела наполовину.
— Иван заскочил в конюшню. Это он лошадей шуганул оттуда, я видел, — кричал Степан. — Я видел, как выбегали лошади, я уже подбежал, когда внутри балка рухнула. А Иван так и не вышел.
Конюшня дымилась, все стояли, столпившись у пожарища. Потом прибежала Анна, кто-то из односельчан сообщи ей, что её муж сгорел в конюшне.
— Нет, не правда это, — кричала она громко, подбегая к толпе. – Этого не может быть, только не мой Ванечка. Господи, помоги, пусть он будет живой. Односельчане боялись смотреть ей в глаза, а она все повторяла, глядя на сгоревшую конюшню, слез не было, только страх:
— Только не он, только не мой Ванечка.
Анне принесли воды, немного выпив из кружки, вдруг заплакала, заголосила громко, дошло до неё непоправимое.
— Ванечка, как же так? Как же мы с Прошенькой будем жить без тебя?
Фельдшер успокаивала Анну, заставила выпить какое-то успокоительное. Когда она притихла, отвели домой, там был один трехлетний сын, он стоял возле их калитки и никуда не уходил. Тяжко было Анне хоронить своего любимого мужа в закрытом гробу. После похорон часто ходила с Прошкой на кладбище, долго стояла у могилы Ивана и все говорила сыну, какой хороший и добрый был его папа.
Анна так и не вышла больше замуж, одна растила и воспитывала сына. Прохор после школы никуда не уехал из деревни, боялся оставить мать в одиночестве.
Соседка Клавдия тоже была симпатичной, но грубоватой. Могла ни за что обидеть кого-то, наговорить лишнего. Муж тоже был грубым, часто скандалили друг с другом, особенно когда выпивал. Клавдия родила трех детей, дочь и двух сыновей. Жили как все в деревне, в сорок пять лет Клавдия тоже осталась вдовой, умер её муж из-за сердечного приступа. Когда дети её разъехались, скучала очень. Не понимала, почему не приезжают они в гости. Молча завидовала Анне, которая жила с сыном Прохором и невесткой Верой. Уже и внучок подрастал у Анны, со двора доносился его радостный смех.
— Хорошо Анне, живет со своими, а мои дети разлетелись и не хотят приезжать. Почему так? Вроде воспитывала их, кормила и одевала, а они уехали и забыли о матери.
Зловредной и скандальной была Клавдия, не очень-то и уважали её деревенские. Больше всего доставалось Анне и её сыну Прохору.
У Прохора машина «Нива», и если хоть одно колесо его машины заедет на траву у дома Клавдии, всё — скандала не избежать. Прохор приезжая на обед оставлял машину у своей калитки, а потом разворачиваясь, мог наехать на траву соседки. Не хотелось каждый раз раскрывать ворота и загонять её во двор, тем более во дворе колодец, нужно аккуратно, а через сорок минут ехал обратно на работу.
Если Клавдия заметит, что немного примята трава у её забора, подходит к дому Анны и кричит:
— Прошка, ты примял всю траву у моего дома. Сколько раз тебе говорить, — и добавляла такие неприличные слова, что у Веры, жены Прохора уши заворачивались «в трубочку».
Анна никогда не вступала в ссору с соседкой, и Прохор с женой тоже молчали. Но когда у них появились дети, внуки Анны, подрастая уже выбегали на улицу, играли, кричали. Приходили другие ребятишки к их дому.
Клавдия опять нашла причину для ругани. Заходила во двор к соседям, и громко кричала:
— Верка, почему не смотришь за своими детьми? Ваши ребята играют возле моего дома, шумят постоянно, мало того, так еще и фантики от конфет оставляют.
Любила Клавдия поворчать, она и на детей своих раньше постоянно ругалась, возможно они и поспешили уехать подальше от матери, которой все не так.
Однажды Клавдия увидела детей Прохора у своей калитки, нарвала крапивы и отстегала и того и другого. Мальчишки со слезами прибежали домой и пожаловались своей бабушке Анне, она как раз была дома, Вера и Прохор были на работе.
Не выдержала Анна и пришла во двор к Клавдии:
— Зачем ты отстегала крапивой моих внуков, ребятишки плачут, тебе жалко, что они возле твоей калитки играли?
— А пусть не ходят к моей калитке, шумят и траву топчут, — грубо ответила Клавдия.
— Да пусть у тебя все здесь травой зарастет, — в сердцах повышенным тоном сказала Анна и ушла к себе.
Клавдия держала козу и овец. Через некоторое время вдруг у неё что-то случилось с козой и не стало её. Через некоторое время заболел обе овцы и тот же исход. Анна, узнав об этом, почему-то переживала, а вдруг виноваты её слова, сказанные в злости. Но Клавдия сама всем односельчанам не подавала вида, что переживает за отсутствие домашнего скота:
— Старею, трудно уж мне за ними ухаживать. Поэтому, наверное, Бог забрал у меня моих животных.
Клавдии в то время был семьдесят один год. Конечно вокруг дома трава все заполонила, дом зарастал. Прохор не держал зла на Клавдию, наоборот помогал, привозил дрова, даже колол их у неё же во дворе. Она была благодарна.
— Спасибо, Прохор, спасибо, — говорила сухо и поджимала губы, возможно ей было не по себе от того, что всегда ворчала на него, а он ей помогает, своих сыновей не дождаться, когда это они приедут.
Когда Клавдии исполнилось семьдесят два года, умерла она. До этого последние полгода жаловалась на недомогания. Местный фельдшер Тамара лечила её, а потом направляла в райцентр в больницу. Но не ехала Клавдия.
— Может так с Божьей помощью оклемаюсь, — говорила она Анне, когда та предлагала ей поехать с Прохором в районную больницу.
— Прохор отвезет тебя, ну что ты маешься, — говорила сердобольная Анна.
— Не поеду я, Тамара дает лекарства, принимаю, — отвечала она коротко.
Но однажды не увидела Анна соседку с утра во дворе, стояла теплая осень. После обеда решила заглянуть к ней. Клавдия так и осталась лежать в постели, видимо ночью и умерла.
Сыновья и дочь приехали на похороны Клавдии, хорошо, что Анна сообщила им. До этого времени они последние три-четыре года и не появлялись у матери.
Дом Клавдии был уже ветхий, детям не нужен он, они отказались от него. И вот теперь Анна смотрит в окно, как разбирают покосившийся домишко Клавдии, которой уже восемь лет нет на этом свете. Разберут и приведут в порядок это место, говорят, что кто-то из города приезжал и интересовался продажей земли на этом участке.
Анна часто вспоминает свои слова, сказанные в гневе, но не хотела, чтобы так быстро Клавдия ушла. Переживает:
— Неужели мои пожелания сбылись? – но старается отогнать от себя эти мысли. — Нет, такого не может быть, да и не бывает такого на свете, — успокаивает себя Анна.