Она не могла простить измену, пока судьба не оставила их запертыми на даче вдвоём
Я так и знала, что из этой поездки ничего хорошего не выйдет.
— Вы чего шушукаетесь за моей спиной? А ну выкладывайте, что задумали? – спросила Людмила Андреевна.
Зять с дочерью переглянулись.
— Говорите уже, не тяните.
— Мам, мы решили в эти выходные отметить Старый Новый год на даче. Потом рабочая неделя начнётся, не съездить будет, — сказала Настя.
— Вам Нового года не хватило? Поезжайте. Погода тёплая, снега мало, дорога хорошая. Или у вас ещё есть для меня новости? – насторожилась Людмила.
— Мы, значит, мы. Ты едешь с нами, — сообщила Настя.
— Я-то вам зачем?
Людмила заметила, как дочь бросила беспомощный взгляд на мужа.
— Что вы такое придумали? Никуда я не поеду. Вы молодые, вам не охота сидеть дома, а мне и тут хорошо. Ничего я не хочу отмечать, тем более Старый Новый год. Хотите, поезжайте. Только учтите, дом промёрз, в нём сыро. Нужно хорошенько протопить печку.
— Как раз об этом мы и хотели сказать. Игорь вчера был на даче, всё сделал, — торопливо отчиталась Настя.
— Ишь, какие шустрые. Только мне почему-то кажется, что вы не просто так туда собрались.
-отели сменить обстановку. Длинные новогодние праздники закончились, а мы так и не выбрались на природу. Там хорошо, тихо, воздух чистый. В доме тепло и сухо, — подтвердил зять.
— И когда же ты успел? Что, сам печку истопил? И пожар не устроил?– с сомнением поинтересовалась Людмила.
— Взял отгул. Хотели с Настей сделать вам сюрприз. Она мне все уши прожужжала, как вы на даче Новый год всегда встречали. Мы подумали…- Игорь вдруг замолчал.
От взгляда Людмилы не укрылось, как дочь дёрнула мужа за руку и выразительно посмотрела на него.
— Мам, ну пожалуйста. Давай все вместе поедем. А то ты тут останешься, а мы там. Праздник-то семейный. В воскресенье вернёмся. – Дочь смотрела с такой мольбой, что Людмила не выдержала.
— Ладно. Что с вами делать, — вздохнув, сдалась она.
— Тогда соберите вещи, какие вам могут понадобиться на даче, а завтра утром мы заедем за вами. Часов в семь. – И пока Людмила не передумала, дочь с зятем попрощались и ушли.
Людмила решила, что ничего плохого не будет, если они проведут выходные на даче. Она собрала кое-какие вещи и легла спать.
За городом вдоль трассы лежал снег, хоть тоже не сплошным покровом. Вот раньше были зимы снежные. В это время стояли крещенские морозы.
Они действительно каждый Новый год встречали на даче. Сначала вдвоём, потом с Настей, для которой поездка туда была настоящим приключением. Часто приглашали и друзей. Эту традицию установил ещё отец Людмилы.
Числа тридцатого они заезжали на дачу, ставили одну ёлку дома, а вторую наряжали прямо во дворе перед окнами. Делали снеговиков. Как давно это было. Куда всё ушло? Дочь выросла и стала встречать Новый год с друзьями. А они с мужем прследние два года отмечали праздник дома. А потом муж ушёл. Вернее, Людмила его выгнала.
Как-то она вернулась домой раньше времени и застала мужа с соседкой. Они не лежали голыми в постели. Этого Людмила не вынесла бы. Они сидели на кухне и пили чай. Но это выглядело не менее интимно.
Людмила некоторое время стояла в прихожей, прислушиваясь к их разговору и смеху. Муж иногда понижал голос до шёпота, слов не разобрать. Они не сразу заметили её, сидели рядом, касаясь друг друга плечами и головами.
— Что здесь происходит? – спросила Людмила громко.
Парочка вздрогнула и отшатнулась друг от друга. Соседка тут же смущённо убежала. Красивая и молодая, она совсем недавно переехала в их дом. Муж стал лепетать, оправдываться, нести что-то невразумительное. Говорил, что между ничего не было.
Как же, так она и поверила. Сколько они были наедине? За это время можно было всё успеть сделать. Вряд всё это время они рассказывали друг другу анекдоты.
Даже сейчас Людмила не могла спокойно вспоминать, а тогда… Кричала, вела себя, как базарная баба, совсем с катушек слетела. Муж оделся и ушёл. А она побросала его вещи, какие под руку попались, в чемодан, и выставила его в прихожую.
Дочь уговаривала простить отца, но Людмила не могла. Скучала, плакала, билась в истерике или впадала в прострацию, но простить не могла. Её не волновало, куда он ушёл, главное, что не к соседке. Она встречала её в подъезде или во дворе и демонстративно отворачивалась. А потом соседка съехала. Не видя её, Людмила немного успокоилась. Но простить мужа всё равно не могла.
Они прожили вместе двадцать шесть лет. Больнее всего было то, что муж не просто изменил, а изменил в их квартире, на их диване или постели. Разве это можно простить? Муж убеждал её, что это произошло случайно, всего один раз. Как она могла ему верить? Что мешало им встречаться? Не приди она тогда с работы раньше, возможно, до сих пор ничего не знала бы.
Приезжала его сестра, сказала, что Георгий живёт у неё, что ему плохо. А разве Людмиле хорошо? Разве она не страдает?
— Прости его. С кем не бывает. Смотри, подберёт его какая-нибудь, потом жалеть будешь и локти кусать.
Честно говоря, Людмила и сама уже подумывал простить. Дочь вышла замуж и жила с мужем отдельно. От одиночества хотелось лезть на стену. Если бы Георгий позвонил ей или пришёл… Но он не звонил. А обида и уязвлённая женская гордость не позволяли ей первой сделать шаг к примирению.
Вот так и жили порознь уже полгода. Дочь виделась с отцом время от времени. Говорила, что он похудел, плохо выглядит. Уговаривала её помириться с ним.
Людмила не могла представить, как они снова будут жить под одной крышей, спать в одной постели. Видеть мужа, значит, каждый раз вспоминать и переживать случившееся заново. Или жить как соседи? Нет. Лучше уж никак, чем так.
Она расстегнула шубу, ослабила шарф на шее. В салоне машины стало жарко. Дочь с мужем тихо переговаривались. Под ровное урчание мотора Людмила задремала. Очнулась, когда машина остановилась у забора, окружавшего их участок. Вышла, вдохнула полной грудью чистый воздух. Удивилась, заметив следы шин и ног на грязном снегу. Вспомнила, что Игорь приезжал сюда.
Перед окнами стояла наряженная шарами и мишурой ёлка. Ту, из её детства, давно спилили. Слишком разрослась, закрывала окна. Несколько лет назад муж посадил другую ель. С прошлого года она заметно подросла.
— Правда, здорово! – Дочь подошла к Людмиле и встала рядом.
Игорь выгружал из багажника пакеты, нёс их к дому, ставил у двери.
— Мам, отнеси яйца. – Настя дала ей в руки небольшую корзинку.
Людмила взяла, но с места не двинулась.
— Иди, замёрзнешь, мы с Игорем тебя догоним.
Людмила, и правда, почувствовала холод. Игорь с Настей стояли у открытого багажника и о чем-то шептались. Заметив, что Людмила смотрит на них, дочь махнула рукой, мол, иди.
Людмила всё медлила. Ей почему-то стало страшно входить в дом. Там на неё обрушатся воспоминания о счастливом прошлом, которого уже не вернуть. Она дошла до дома и оглянулась. Дочь с зятем шли за ней. Людмила сразу успокоилась и взялась за ручку. Дверь оказалась незапертой. Людмила шагнула через порог и замерла в маленьком коридорчике.
Дверь в комнату была открыта. Людмила увидела край стола с белой скатертью, фужеры, свечи в подсвечнике. Вокруг стола стояли несколько стульев. Дом ждал их. Вдруг за спиной щёлкнул замок. Людмила обернулась и нажала на ручку двери, подёргала. Дверь заперли снаружи.
— Настя! Что за шутки? Открой! – крикнула Людмила.
— Мамочка, мы приедем за тобой в воскресенье, — ответила из-за двери дочь.
— Людмила? – раздался голос за спиной.
Она чуть не выронила корзинку из рук. Не ожидала услышать голос мужа. Людмила резко развернулась к нему. Он стоял в дверном проёме, загораживая свет.
— Откуда ты здесь? Это ты всё придумал? Плохая шутка. Открой сейчас же дверь! – потребовала Людмила и даже топнула ножкой, как капризный ребёнок. И вдруг услышала, как в отдалении заурчал мотор машины.
— Что всё это значит? Вы сговорились? – гневно выкрикнула Людмила.
— Думаю, что дочь решила нас помирить. Клянусь, я ничего не знал. Настя позвонила и попросила приехать. Сказала, что они с Игорем приедут тоже, попросила протопить печку. Теперь они уехали и оставили нас вдвоём. Войдёшь или побежишь догонять их? – насмешливо спросил Георгий.
— Открой немедленно! А то я не знаю, что сделаю, — повторила Людмила и посмотрела на корзину в своих руках.
— Успокойся. Зайди в дом, отдохни, потом решим, что делать. Если захочешь, я отвезу тебя в город.
— Значит, Игорь не приезжал сюда? Это ты всё сделал? – Она кивнула на стол, на котором стояли три тарелки с приборами и три фужера. По краям стола — подсвечники со свечами. Похоже, муж не обманул её, стол накрыт на троих. Он не ждал её.
— Да. Я же сказал, что звонила Настя и попросила приехать. Давай шубу. – Георгий хотел помочь снять шубу, но Людмила отстранилась.
— Я сама, — гордо сказала она.
Потом обошла комнату. Здесь ничего не изменилось. Всё как прежде, в прошлой жизни.
— Дочь с зятем привезли продукты, пакеты стоят снаружи, — сказала Людмила.
Георгий сходил и принёс их в дом.
— Тут шампанское, фрукты, колбаса… Живём! Ну что, будем праздновать? – весело спросил Георгий, ставя на стол бутылку шампанского.
Вскоре на столе появилась большая тарелка с мясом, салатники с салатами, фрукты. От аппетитных запахов Людмила сглотнула.
Георгий сел за стол напротив неё, открыл шампанское и разлил по фужерам.
— Я рад, что дочь устроила нам эту встречу. Мы, наконец, сможем спокойно поговорить. За тебя. – Георгий поднял свой фужер.
— Подожди. Если ты выпьешь, как же ты сядешь за руль? – спросила Людмила.
— А ты действительно хочешь уехать? Может, останешься? Дочь с зятем приедут за тобой завтра. Смотри, сколько еды. Не выбрасывать же её собакам.
Людмила промолчала.
— Люд, неужели ты никогда не сможешь простить меня? – спросил Георгий, отпив из фужера.
— Если я здесь, это ничего не значит. Вы трое специально всё подстроили.
— Брось. Мы вместе столько лет. Мне никто не нужен, кроме тебя. Бес попутал. Потом, у меня с ней ничего не получилось. Я знаю, что тебе тоже плохо без меня.
— Мне хорошо, — запальчиво сказала Людмила.
— А я тут вспоминал нашу жизнь. Помнишь, как мы клеили обои три года назад? Тридцатого числа. А за час до боя курантов уронили ёлку, побили много игрушек. Президент речь произносил, а мы ёлку наряжали. А помнишь, встречали Новый год в лесу? Снега тогда было…
В этот момент раздался стук. Георгий с Людмилой замерли и одновременно посмотрели на дверь.
— Это Настя с Игорем вернулись, — обрадовалась Людмила и встала из-за стола.
— Подожди, — остановил её Георгий. – Я сам.
В дверь снова поскреблись.
Георгий открыл дверь, Людмила выглядывала из-за его спины.
Перед ними стояла девочка лет шести.
— Ты кто? Где твои родители? – спросил Георгий.
— Я Маша. Мама уехала в город, а папа уснул. Я заблудилась. – Рот девочки скривился, вот-вот заплачет.
— Впусти её. Не видишь, она замёрзла. — Людмила взяла девочку за руку и ввела в комнату.
— У тебя же руки ледяные. Ты варежки потеряла? – спросила она.
Девочка кивнула.
— Георгий, поставь чайник. Сейчас мы попьём чаю, ты согреешься, и мы попробуем найти твой дом. Хорошо?
Девочка снова кивнула.
— Есть будешь? – спросила Людмила.
— А можно торт? – поинтересовалась Маша.
— Конечно. Георгий, отрежь кусок, — скомандовала Людмила.
— А как твоя фамилия?
Девочка насупилась.
— Не хочешь, не говори, — сказала Людмила.
— Мама сказала, что нельзя разговаривать с чужими дядями и тётями.
— Всё правильно. Но ты пришла к нам, значит, мы не чужие, — заметила Людмила.
Георгий поставил перед девочкой блюдце с тортом и чашку с чаем. Она ела, а они смотрели на неё.
— Снова втроём. В этом есть какой-то символизм, ты не находишь? – спросил Георгий.
— Ничего подобного. Это не наша дочь, — ответила Людмила.
Потом они оделись и вышли на улицу. Казалось, кроме них на свете никого не существует. Не горело ни одно окошко, вокруг домов не было следов. Даже собаки не лаяли.
— Вымерли тут все, что ли? – Людмила остановилась. — Так мы ничего не найдём. Давай вернёмся, включим свет во всём доме. Когда родители её хватятся и пойдут искать, они непременно придут к нам, — сказала она.
— Что за родители? Разве можно оставлять ребёнка без присмотра? – возмутился Георгий.
Они вернулись в дом, включили свет во всех комнатах. Георгий принёс тетрадку и карандаши, усадил девочку рисовать.
— А если родители не хватятся её? Мы же не сможем тогда уехать отсюда. Не оставлять же девочку здесь одну, — вслух размышляла Людмила.
— А если возьмём её с собой, нас могут обвинить в киднеппинге, — добавил Георгий. — Будем ждать. Если родители не объявятся, отвезём её в город и сдадим в полицию. Пусть сами ищут её родителей.
Девочка рисовала, не обращая внимания на их разговор. За окнами начало темнеть.
— Я так и знала, что из этой поездки ничего хорошего не выйдет, — раздражённо сказала Людмила. – Такое чувство, что ты даже рад, что мы застрянем здесь.
— Честно? Да. Рад. Я очень соскучился по тебе. Я готов застрять тут с тобой на всю оставшуюся жизнь.
— Размечтался.
Людмила не чувствовала ни раздражения, ни обиды на дочь. Она тоже соскучилась. Но не могла же так просто взять и признаться в этом. Она заметила, что муж похудел, брюки и джемпер болтались на нём. А эту рубашку она купила ему в прошлом году. Ей захотелось подойти к нему и прижаться, как раньше, вдохнуть родной его запах.
— Смотри, она заснула, – тихо произнёс Георгий.
Он взял девочку на руки и уложил на кровать, прикрыл пледом.
Людмила представила, что вот так он будет укладывать спать их внука или внучку. Сердце заныло от тоски и нежности. Георгий подошёл и сел рядом.
— Представляешь, когда-нибудь у нас будут внуки… — Он обнял Людмилу.
Она не оттолкнула его, замерла, чувствуя, как по телу разливается волнующее тепло. Как же она соскучилась.
Через час в дверь постучали. На пороге стояли мужчина с виноватым видом и взволнованная женщина.
— Вы за Машей? Входите, она спит. — Георгий отошёл в сторону, впуская родителей девочки.
Женщина сбивчиво рассказала, как вернулась, нашла мужа спящим, а дочка пропала. Как они ходили по посёлку, как набрели на их дом. Потом проснулась девочка, и они ушли, поблагодарив гостеприимных хозяев.
— Ну вот, мы снова одни. Давай выпьем. Подогреть мясо?
— Не надо.
Вместе убрали со стола. Георгий сам вымыл посуду.
— Ты ложись на кровать, а я устроюсь на диване, — предложил он.
— Останься со мной, — тихо произнесла Людмила.
— Ты уверена? – Георгий заглянул ей в глаза.
Она кивнула и прижалась к нему…
Ночью Людмила слышала, как потрескивал дом, как кто-то мягко ходил по чердаку. Она теснее прижималась к Георгию и чувствовала себя бесконечно счастливой.
Проснулась, когда за конами уже было светло. Из закутка кухни доносилось шипение яичницы на сковороде, пахло кофе. Людмила сладко потянулась и встала. Она подошла к Георгию и прижалась к его спине, такой тёплой и родной. Как она могла так долго жить без него?!
К обеду приехали Игорь с Настей. По сияющим глазам матери и по уверенному виду отца они сразу поняли, что родители помирились.
— Ну что, теперь домой? – предложил Игорь после обеда.
Людмила с Георгием переглянулись.
— Вы поезжайте, а мы останемся, — сказала она.
— Как? Завтра же на работу, — удивилась Настя.
— Я взял отгулы, — сказал Георгий.
— А я завтра позвоню и скажу, что плохо себя чувствую, — добавила Людмила.
Настя подошла к матери и обняла её.
— Я рада, что вы помирились, — прошептала она.
— И я, — ответила Людмила…
«В настоящей любви точки не бывает. Можно разойтись, разругаться, разочароваться — возможно абсолютно все. Но какие бы причины ни были, настоящая любовь все равно продолжает жить в сердце. …В сердце погостить невозможно, в нем остаются только на постоянное место жительства. Каждый раз, когда хотел позвонить и сказать, как сильно её люблю, мой порыв останавливали те слова, которые она сказала мне» – Эльчин Сафарли.