Ты же понимаешь, Маша, на кого записан этот дом?
— Маш, дело не в тебе, честно. Дело в маме.
— В Тамаре Анатольевне? Что она ему сказала?
— Ничего она ему не говорила. Просто… у нас в семье так принято. Мама у нас очень экономная. Она все контролирует, понимаешь?
***
Маша чувствовала себя почти счастливой, растянувшись на траве под июльским солнцем. На даче родителей Юры, ее жениха.
Конечно, “дача” — это громко сказано.
Скорее, недострой.
Родители Юры, Тамара Анатольевна и Григорий Петрович, редко сюда наведывались. Начали строить когда-то с размахом, планировали на старости лет здесь обосноваться, но жизнь внесла свои коррективы. Григорий Петрович стал сдавать, сил на стройку не осталось, а Тамара Анатольевна… Тамара Анатольевна и в городе неплохо себя чувствовала.
Вот и получалось, что дача стояла полузаброшенной.
Второй этаж — стены без отделки, мешки с цементом и штабеля досок. На первом этаже кое-как оборудовали кухню и гостиную, но все очень скромно. Коммуникаций толком не было, отопления — и в помине. Зато было много зелени, тишина и речка неподалеку. Юра возил сюда Машу отдохнуть. Иногда, если ночь обещала быть теплой, оставались ночевать.
Маша прикрыла глаза, наслаждаясь погожим деньком. Но внезапно захотелось лимонада. До жути.
— Юр! — позвала она, не открывая глаз, — Юрчик, принеси мне лимонадика!
Юра, копавшийся в багажнике машины, тут же откликнулся.
— Сейчас, любимая! Будет тебе лимонад!
Он сбегал в дом, но вернулся с пустыми руками.
— Закончился… Как же я забыл, что мы еще по дороге его выпили…
— Грусть-тоска, — сказала Маша.
— Ничего, я сбегаю в магазин.
— Куда ты по такой жаре? Не нужно. Я уже перехотела.
— Не-не, теперь я сам хочу лимонада.
Через полчаса он вернулся с запотевшей бутылкой.
— Спасибо, мой хороший, — промурлыкала Маша.
После лимонада в сон клонило еще сильнее.
Маша зевнула и снова прикрыла глаза. Юра тем временем присел рядом, достал телефон и начал что-то листать. А потом, почти незаметно, пока Маша не видела, сфотографировал чек из магазина.
Но Маша еще не уснула.
Маша уже замечала за Юрой эту странную привычку — фотографировать чеки. Первый раз — когда они вместе покупали новую сковородку для ее квартиры. Тогда она не обратила внимания, подумала, может, надо для гарантии. Но потом увидела, как он сфотографировал чек за какие-то мелочи для дачи. Тогда ей стало интереснее. А теперь — лимонад!
“Что он, каждый потраченный рубль записывает?”, — подумала она с недоумением, греясь под солнышком.
Неделей позже Маша решила навестить будущих свекров. Тамара Анатольевна просила у нее книгу, и Маша пообещала завезти ее на выходных. Но Тамара ушла в салон, поэтому девушку встретил только свекор.
— А, Машенька, это ты! — обрадовался он, — Заходи, раз уж приехала. Я тут как раз с тумбочкой вожусь.
Григорий Петрович, в засаленном халате, действительно копался в куче досок и шурупов.
— Здравствуйте, Григорий Петрович! — поздоровалась Маша, — Тамары Анатольевны нет?
— Нет, уехала прихорашиваться, — махнул он рукой, — Женщины… Что с них взять. Ой, извини… Вот, тумбочку решил в прихожую собрать, а тут саморезов не хватает. Все куда-то деваются! Похоже, придется бежать в строительный…
— Так я могу сбегать в магазин! Тут же совсем рядом, — предложила Маша, желая помочь, — Зачем вам все бросать, переодеваться, идти? Вы делайте тут, что можете, а я пока в строительный схожу.
Григорий Петрович замялся, но кивнул.
— Ну, если тебе не трудно… Вот, держи деньги. И чек не забудь принести, пожалуйста.
Маша уже пожалела о своей доброте. Хотела подружиться со свекром, а узнала, что он ей вообще не верит. Из-за копеек беспокоиться. Что, он правда думает, что она украдет у него пару рублей? Или думает, что она пойдет покупать что-то другое на его деньги? Она, конечно, понимала, что пожилые люди бывают подозрительными, но все равно неприятно.
Купив саморезы и вернув Григорию Петровичу сдачу вместе с чеком, Маша до вечера ходила сама не своя.
“Что за отношение такое? Что я, воровка какая-то?”, — кипела она.
Когда Юра, в третий раз на этой неделе, пришел к ней с ночевкой, Маша решила высказаться.
— Юр… Есть вопросики.
Он удивленно повернулся к ней.
— Что случилось, Маш? Ты какая-то напряженная.
— Я сегодня к твоим родителям заходила…
— Ну, и в чем дело?
— Твой отец… он ко мне как-то странно относится, — выпалила Маша, — Он мне совсем не доверяет?
— С чего ты взяла?
— Да он попросил меня купить саморезы, и так смотрел, будто я преступница какая-то. Чек потребовал!
Юра вздохнул и потер переносицу.
— Маш, дело не в тебе, честно. Дело в маме.
— В Тамаре Анатольевне? Что она ему сказала?
— Ничего она ему не говорила. Просто… у нас в семье так принято. Мама у нас очень экономная. Она все контролирует, понимаешь?
— Контролирует что?
— Ну, бюджет. Она распоряжается всеми деньгами. У отца денег в руках почти не бывает. Все ей отдает, а она уже решает, сколько ему выдать на расходы.
Нонсенс какой-то.
— Как это — сколько выдать? Он же работает, у них семья… Он сам должен решать, как тратить свои деньги. В смысле, на всякие мелочи. Серьезные покупки — да, это решают оба, но спрашивать разрешение, чтобы купить саморезы… Перебор, нет?
— Ну, вот так. Маме так спокойнее. Она считает, что мужчины транжиры. И мне, если честно, тоже так удобнее.
— Тебе?! — Маша подняла брови.
— Угу. Я тоже маме деньги отдаю. Она знает, как лучше ими распорядиться. И потом, меньше головной боли. Не нужно думать, куда потратить, что купить. Мама все сделает.
В семье у Маши было не так. Папа с мамой никогда не делили деньги на “твои-мои”, тратили вместе, что-то обговаривали, но по мелочам друг друга не спрашивали.
— Юра, ты не разводишь меня? Ты отдаешь все свои деньги маме? И она решает, что тебе покупать?
— Ну, не все… Конечно, на личные расходы что-то остается. Но в основном да, все маме.
— А если ты хочешь мне что-то подарить? Ты тоже у мамы спрашиваешь?
— Ну, не то, чтобы спрашиваю… Скорее, ставлю в известность. Например, если я хочу купить тебе цветы, я говорю маме: “Мам, я хочу купить Маше цветы. Это будет стоить столько-то”. И она говорит: “Хорошо, покупай”. И я потом отправляю ей чек. Чтобы она понимала, куда ушли деньги.
Вау.
Маша выпала в осадок.
— Юр, ты вообще понимаешь, что это ненормально? А, когда мы поженимся и детей родим, то траты на памперсы тоже будет твоя мама согласовывать?
Юра пожал плечами.
— Когда поженимся, то, ясное дело, что будет все иначе. Там уже наша семья, с тобой буду согласовывать. Но пока так удобнее, и мне тоже. Зачем усложнять? К тому же… мама возражает. Она пока не хочет, чтобы я, будучи неженатым, вел отдельный от них бюджет.
Естественно, он вырос в такой семье, для него это было нормой. Но для нее это было неприемлемо.
Да и сколько тут до свадьбы-то осталось… Они хотят отмечать в самом начале сентября. Меньше двух месяцев. Маша усомнилась, что всего за полтора месяца Юра сможет так кардинально пересмотреть свои финансовые привычки.
Несколько дней она ходила как в воду опущенная.
Маша не могла выбросить из головы этот разговор с Юрой. Ей казалось, что она узнала его с совершенно другой стороны. Маменькин сынок какой-то…
И вот, Маша снова оказалась на даче, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей. Юра сидел рядом и что-то увлеченно листал в телефоне. Вдруг послышался звук подъезжающей машины.
— О, мама приехала! — Юра вскочил на ноги.
Родители сюда заглядывали редко. Когда приезжала Маша, то вообще не приезжали, чтобы не мешать отдыхать молодым. Маша думала, что они очень милые люди, но теперь что-то не сходилось…
Из машины вышла Тамара Анатольевна.
— Привет, молодежь! — приветствовала она их, — Ну, как вам тут? Нравится вам наш домик?
— Да, очень нравится, — ответила Маша, — Тут замечательно.
— Вот и хорошо! Тогда у меня к вам есть одно предложение, — Тамара Анатольевна загадочно улыбнулась, — Ты же, Маша, квартиру-то снимаешь? Планируете потом свое жилье покупать? — Тамара дождалась их утвердительных кивков и продолжила, — Зачем вам мучиться с этими ипотеками, влезать в долги на всю жизнь? Давайте сделаем проще. Вы возьмете небольшой кредит, достроите эту дачу и будете тут жить круглый год.
В общем, то, что не доделали они, могут доделать Юра и Маша.
— Жить круглый год? — удивился Юра.
— Ну да! Что тут такого? Свой дом! Да и до города рукой подать. Машина у тебя, Юр, есть. И Маше потом купите. Ну, а так можно пока на автобусах поездить. Зато сколько вы денег сэкономите…
— Но… мама, а как же вы с папой? Вы же тоже хотели здесь жить на пенсии, — растерянно пробормотал Юра.
— Ну, мы уже не молоды. Деньги тратить на стройку сейчас не можем. Да и потом за домом же надо постоянно ухаживать. Нам тут будет сложно, — отмахнулась Тамара Анатольевна, — А вам — самое то! Вы молодые, энергичные. Будете тут хозяйствовать.
— Но это же ваш дом, — возразила Маша, — Вы же столько сил в него вложили.
— Да, вложили. Но теперь он больше нужен вам. И потом, я же не говорю, что мы тут совсем не будем появляться. Будем приезжать в гости, помогать по хозяйству. Но жить постоянно — это уже для вас.
— А вы уверены, что вам это будет удобно? — спросила Маша, чувствуя какой-то подвох.
— Конечно, уверена. Всем будет удобно. И потом, я обещаю, что не буду приезжать сюда без приглашения. Это будет ваш дом, ваше личное пространство.
Маше почему-то в это слабо верилось.
Она представила, как Тамара Анатольевна будет чуть ли не каждый день наведываться к ним “в гости”, под предлогом помощи по хозяйству, да и вряд ли, что с приглашением.
— Нам нужно подумать, — сказала Маша, прикрыв этим свои сомнения.
— Конечно, думайте, — ответила Тамара Анатольевна, — Но долго не тяните. Такие предложения не каждый день делают!
Юра всю дорогу домой уговаривал Машу согласиться на это предложение.
— Что ты упираешься? Это же суперприз! Свой дом, свой участок, свежий воздух… И никаких ипотек! Всего-то нужно взять небольшой кредит и достроить дачу.
— Юра, но это дом твоих родителей. И твоя мама… я не уверена, что она действительно не будет влезать в наши дела. Она, конечно, обещала, что не будет приезжать без приглашения, но я ей не верю.
— Ты просто плохо знаешь мою маму. Она же не такая, как ты думаешь! Она сама тактичность, вот увидишь. Хотя ты уже все видела. Разве родители приезжали сюда, пока мы тут отдыхаем? Ни разу.
Но Маша боялась, что это может быть такой… предварительной версией.
Через несколько дней Маша снова заглянула к свекрам, чтобы вернуть Тамаре Анатольевне книгу. На этот раз она опять встретила только Григория Петровича.
— А, Маша, здравствуй! — привычно сказал он, — Тамара ушла в магазин. Присаживайся.
Маша знала. Она и подгадала момент так, чтобы Тамары не было дома. У нее к будущему свекру вопросы.
— Григорий Петрович, я хотела с вами поговорить… насчет дачи.
— Я так и знал, что ты придешь с этим вопросом, — вздохнул он.
— Я просто… не понимаю. Почему вы так легко отказываетесь от своего дома? Вы же столько сил в него вложили.
— Это раньше я думал, что переехать на старости лет в свой дом — отличная мысль. Но дом еще даже не достроен, а я уже устал. Стройка, ремонт, участок, огород… Теперь я понимаю, что это не для меня. Пусть им занимаются молодые. Вот Юрка, например. А мы с Тамарой и в городе неплохо живем.
Ответ, конечно, слово в слово, как у Тамары Анатольевны, но что еще Маша могла спросить? Она спросила — ей дали исчерпывающий ответ. Но напрягало ее то, что дом будет, де-юре, чужим.
Григорий Петрович посмотрел на нее так, как никогда не смотрел:
— Ты же понимаешь, Маша, на кого записан этот дом? — спросил он.
Разумеется.
— И ты понимаешь, какие будут последствия, если ты вложишь свои деньги в чужой дом?
— Зачем вы мне это говорите?
— Я уж тридцать лет женат на Тамаре… Я ее знаю. Поверь, если вы будете жить в этом доме, она там будет полноправной хозяйкой. Ты ведь видишь, как мы живем. И Юра тоже. Поверь, он гораздо сильнее привязан к матери, чем тебе кажется… Ты чудесная девушка, и у тебя еще все впереди. Подумай, надо ли тебе оно.
В тот вечер Маша позвонила Юре и сказала, что не выйдет за него замуж.