«Сынок, ты уезжай, а я ей устрою школу жизни»: как свекровь решила перевоспитать невестку
«Что ты делаешь?!» – чеканя каждое слово, спросила свекровь.
Сын, поживёт твоя «зараза» недельку сама – другую песню запоёт, шёлковая будет! Я проконтролирую процесс», – настаивала Надежда Петровна, поджав тонкие губы.
– «Я в её возрасте уже и дом содержала, и работала, и мужа обхаживала! А это… твоя «художница» – она произнесла это слово с таким презрением, словно речь шла о юродивой, – только и знает, что мазюкать свои картинки!»
Андрей смотрел в окно, избегая взгляда матери. За три года брака с Верой эти разговоры превратились в постоянный фон их жизни.
– Мам, она неплохая хозяйка…
– Неплохая?! – Надежда Петровна всплеснула руками. – Посмотри на занавески! Неделю назад говорила ей постирать! В спальне пыль на тумбочках, в ванной плесень завелась! Это дом, в котором жили три поколения нашей семьи, а она превращает его в… в притон!
Андрей вздохнул. Спорить с матерью было бесполезно.
– Мы работаем над ремонтом потихоньку…
– «Вот именно – потихоньку!» – перебила Надежда Петровна. – А я тебе говорю: уезжай на неделю. Скажи ей, что командировка. Денег оставь в обрез. Пусть почувствует, каково это – настоящее хозяйство вести!
Она положила руку на плечо сына:
– Это мой дом, Андрюша. Я тебе его подарила – на бумаге-то на мне. Я хочу, чтобы здесь был порядок. Чтобы жена тебя уважала. Чтобы всё было по-людски.
«Командировка? Так внезапно?»
Вера отложила кисть и посмотрела на мужа. В её глазах мелькнуло подозрение.
– Срочный проект. Всего на неделю, – Андрей старался говорить уверенно, но взгляд выдавал его.
– Я оставлю денег на продукты…
– Мы же собирались начать ремонт в ванной на следующей неделе, – напомнила Вера.
– Подождёт, – отрезал Андрей. – Потом займёмся.
Вера внимательно посмотрела на мужа, потом перевела взгляд на фотографию свекрови на комоде.
– Это её идея? – тихо спросила она.
– «Что? Нет! При чём тут мама?» – попытался возмутиться Андрей, но прозвучало неубедительно.
– Ладно, – неожиданно легко согласилась Вера. – Езжай. Справлюсь как-нибудь.
Первый день без Андрея начался с визита свекрови.
– Зашла проведать, как ты тут, – с наигранной заботой сказала Надежда Петровна, осматривая гостиную придирчивым взглядом. – Андрюша позвонил, говорит, в командировку упекли. Но ничего, неделька пролетит быстро.
Вера молча поставила чайник. Она слишком хорошо знала этот тон.
– Только ты, милая, за эту неделю хотя бы порядок навела, – продолжила свекровь, проводя пальцем по книжной полке. – Дом-то не твой. Я Андрею подарила, но документы пока на мне. И знаешь, не переоформлю, пока не увижу, что у вас семья настоящая.
Вера поставила чашку перед свекровью с такой силой, что чай выплеснулся на скатерть.
– Ой, простите! – без капли сожаления сказала она.
– Руки, видимо, не для посуды заточены. Для всяких там картинок…
Надежда Петровна поджала губы, но промолчала. Допив чай, она встала:
– Ну, я через несколько дней зайду. Проверю, как твои успехи. Хотя… зная тебя…
Дверь за свекровью закрылась, и Вера впервые за всё время улыбнулась.
План созрел мгновенно.
На третий день Вера проснулась от стука в дверь. На пороге стоял курьер с большой коробкой художественных материалов.
– Заказ для Веры Алексеевой?
– Да, это я.
Она расписалась и занесла коробку в дом.
Последние два дня были наполнены звонками, заказами, договорённостями.
Картина, над которой она тайно работала последние месяцы, была наконец закончена и отправлена фотографиями в галерею.
Отклик превзошёл все ожидания.
Её не просто приняли на выставку – ей предложили персональную экспозицию в столице.
– Мне нужно подумать, – сказала она куратору галереи. – Это связано с переездом, а у меня здесь семья…
– Вера, такие шансы выпадают редко, – ответил куратор. – Подумай хорошенько. Мы бы хотели видеть вас не только как художника, но и как арт-директора нашего нового проекта.
После звонка Вера сидела на чердаке среди старых вещей, разбирая коробки, оставшиеся от деда Андрея.
В одной из них она нашла пожелтевший дневник.
Открыв наугад, она начала читать:
«Мария снова устроила скандал. Надюша говорит, что невестка не умеет готовить, не следит за домом. Я боюсь, что Надя не выдержит этого давления. Она вчера плакала полночи, а Виктор, как всегда, молчит, боясь перечить матери. История повторяется – моя мать также третировала мою первую жену, пока та не сбежала. Боюсь, что и этот брак разрушится, если не вмешаться…»
Вера пролистала страницы вперёд:
«Надя стала точной копией своей свекрови Марии – такая же властная, такая же безапелляционная. Она так и не простила ей те годы унижений. Я надеюсь, что когда Андрей женится, она не повторит этих ошибок. Но боюсь, что круг замкнётся…»
В дневнике оказались и старые фотографии.
Молодая Надежда Петровна – красивая, с открытой улыбкой, без тени той горечи, что сейчас постоянно искажало её лицо.
Вера взяла одну из них и спустилась в свою мастерскую.
«Что здесь происходит?!»
Надежда Петровна застыла на пороге дома, не веря своим глазам.
В гостиной кипела работа.
Двое мужчин снимали старые обои, молодая девушка замеряла окна для новых штор. Через открытую дверь была видна ванная комната, где уже начали менять плитку.
– А, Надежда Петровна! – радостно воскликнула Вера, выходя из кухни. – Как хорошо, что вы зашли! Мне как раз нужен совет по цвету для гостиной.
– Что ты делаешь?! – чеканя каждое слово, спросила свекровь.
– Ремонт. Разумеется, – просто ответила Вера. – Вы же хотели, чтобы в доме был порядок. Вот, навожу.
– На какие деньги?! – Надежда Петровна осмотрелась с нескрываемым ужасом.
– Андрей же на свои! – перебила Вера. – Знаете, после вашего последнего визита я поняла – вы правы. Пора браться за ум. Я отправила свои работы в галерею, получила аванс за будущую выставку. И ещё… им понравился мой стиль оформления интерьеров. Я получила заказ.
Она протянула свекрови папку с эскизами:
– Вот, думаю, в этом духе и наш дом оформить. Как вы считаете?
Надежда Петровна машинально взяла папку, всё ещё не понимая, что происходит.
В этот момент в коридоре появилась соседка с пирогом в руках:
– Вера, милая, я как обещала! – воскликнула она, затем заметила Надежду Петровну. – Здравствуйте! А вы знаете, какая у вас талантливая невестка? Она мне такой проект для веранды нарисовала – все соседи завидуют!
Соседка убежала так же быстро, как появилась, оставив растерянную свекровь с пирогом в руках.
– Пойдёмте на чердак! – неожиданно предложила Вера. – Я нашла там кое-что интересное.
Они сидели среди пыльных коробок, и Надежда Петровна, нахмурившись, листала старый дневник.
– Я не знала, что свёкр это писал, – тихо сказала она. – Не знала, что он всё подмечал…
Она перевернула страницу и замерла, увидев фотографию.
– Господи, какой же я была… Я уже и позабыла…
Она не закончила фразу, проводя пальцем по своему молодому лицу на пожелтевшем снимке.
– Счастливая, – закончила за неё Вера. – Вы были счастливая. До того как… до того как превратились в свою свекровь.
Надежда Петровна горько усмехнулась:
– Я поклялась себе, что никогда не буду такой, как она. И… посмотри, во что я превратилась.
Они молчали некоторое время. Затем Вера встала и протянула руку:
– Пойдёмте. Я хочу вам кое-что показать.
В мастерской на мольберте стоял новый портрет.
Надежда Петровна – счастливая. С той же открытой улыбкой, как у себя молодой – той, что на старой фотографии.
– Я хочу, чтобы вы снова стали такой, – тихо сказала Вера. – Для Андрея. Для меня. Для себя.
Надежда Петровна впервые посмотрела на невестку без привычной холодности.
– Давай с этой стены начнём, – неожиданно сказала она, указывая на простенок в гостиной. – Здесь твои картины лучше всего будут смотреться.
Когда через несколько дней Андрей подъехал к дому, первое, что он увидел, – обновлённый фасад.
Свежевыкрашенный, с новыми резными наличниками.
Во дворе на импровизированных стендах были выставлены картины Веры – пейзажи, натюрморты…
И в центре – портрет его матери. Удивительно счастливой.
А за столиком в саду сидели две женщины – его жена и мать, оживлённо беседующие за чаем.
Между ними лежало какое-то письмо.
Андрей замер на крыльце, не веря своим глазам.
– А вот и наш путешественник! – заметила его Вера.
И в её голосе не было обиды. Не было упрёка.
Только какая-то новая, спокойная уверенность.
– Что здесь… – начал он.
Но мать перебила его:
– Садись, сын. Нам нужно поговорить.
Он сел, всё ещё ошеломлённый, и взглянул на письмо – официальный бланк галереи.
– Вере предложили персональную выставку и должность в престижной галерее, – пояснила Надежда Петровна. – В столице.
Андрей почувствовал, как земля уходит из-под ног.
Вера уедет. Она бросит его. И будет права.
Он не знал, что сказать.
– Андрей, – мягко начала Вера, – эта неделя многое прояснила. Для нас обеих.
Она взглянула на свекровь:
– И для тебя, надеюсь, тоже.
Надежда Петровна взяла сына за руку:
– Я была неправа. Всё это время. Вера – удивительная женщина. Гораздо лучше, чем ты… чем мы заслужили.
Она достала из сумки папку с документами:
– Вот. Я приготовила бумаги на переоформление дома на вас обеих. Я слишком долго использовала этот рычаг контроля.
Андрей растерянно смотрел то на жену, то на мать.
– А как же… новая работа? – наконец выдавил он.
Вера улыбнулась:
– Я договорилась о компромиссе. Буду работать удалённо, большую часть времени. Ездить туда раз в месяц. А здесь…
Она обвела рукой дом:
– Открою художественную студию для детей. Твоя мама обещала помочь.
Андрей ощутил, как к горлу подступают слёзы.
– Вера… я должен был защищать тебя. Я был таким слабаком…
– Был, – просто согласилась она. – Но теперь у тебя есть шанс стать сильнее. Для нас. Для нашей семьи. Для будущих детей.
Она положила руку на его ладонь – и он заметил, что на другой её руке лежит рука матери.
Три поколения замкнули круг.
Но не печальный круг повторяющихся ошибок.
А новый круг – понимания и прощения.
– Теперь твоя очередь выбирать, Андрей, – тихо сказала Вера. – Что ты хочешь строить дальше?
И впервые в жизни он точно знал ответ.