«Выйду замуж за первого встречного и сбегу от вас!» — угрожала дочь, требуя от родных купить ей шубку
Мать на отца бранилась. Мол, нельзя так на дочь родную.
— Как замуж выйду за первого встречного, так уеду далеко – далеко. Туда, куда автобусы не ходят и на поезде не доехать. Туда, где даже волки с медведями не водятся. – Угрожала шестнадцатилетняя Вера родителям.
— В пустыню что ли? – Посмеивался старший брат.
— А может и в пустыню, — задрав голову ответила Вера, — главное подальше от тех, кто меня понимать не хочет и с мнением моим не считается. Будете еще меня вспоминать и плакать о том, что шубку мне не купили.
– Чую, ты там и дня там не выдержишь. Сбежишь, поджав хвост, потом к родителям обратно проситься будешь. – Веселился Егор.
— Тебе вообще какое дело? — Обиделась Вера. – Я не с тобой разговор веду.
Мама сидела поджав губы, молчала. Искала глазами поддержки у мужа. Отец же читал книгу, и казалось бы, на слова дочери не обращал никакого внимания. Встретившись взглядом с женой, пожал плечами. Мол, что с глупой неразумной девицы взять. Возраст такой. Выше головы прыгнуть хочет, неосуществимые желания диктует, провокациями занимается. Еще не знает цены деньгам. Не стоит даже обращать внимание.
Но Вера не унималась. Продолжала болтать глупости на потеху старшему брату. Требовала Вера к себе уважения.
Выпрашивала шубу и новые сапожки. Знала, что ни мать, ни отец ничего подобного купить не могут. Если и появлялись лишние деньги, что шли на благоустройство дома и участка. Голодать они не голодали, но и шиковать не получалось. Обноски не донашивали, но и по бутикам не бегали. А с наступлением зимы так вообще в финансовом плане в их семье наступила беда. Вере такая жизнь не нравилась. Ей хотелось, чтобы у нее всегда все было самое лучшее. Тут с наступлением зимы увидела одноклассницу в новой красивой шубке и тоже захотела себе такую.
Вере казалось, что с шубкой в ее жизнь придет счастье. От парней отбоя не будет, девчонки от зависти слюной давиться начнут, и самое главное она сама будет чувствовать себя королевой. Отец ее даже слушать не стал. Мать же сказала, что сейчас они позволить себе такую покупку не могут, времена не простые. Может позже, следующей зимой… Вера не раз слышала пустые обещания. Не простые времена, как ей казалось, в их семье длились с самого ее рождения. Не придумала Вера ничего лучше, чем свадьбой припугнуть. Мол, будет у нее муж, купит ей все что она пожелает. Если брата и рассмешили пустые угрозы, то мама расстроилась и даже испугалась. Гадала откуда у девицы мысли такие в шестнадцать лет.
— Чтобы замуж выходить, нужно что-то да уметь. – Хохотал Егор.
— Если муж любит, то ничего уметь не надо. Замуж выходят не для того, чтобы мужа обсуживать, — Вера скривила лицо. – Быть женой не значит быть кухаркой, прачкой и обслугой. Мне мой муж каждую зиму будет шубы дарить и на руках носить.
— Уметь надо любовь дарить, тепло, поддержку. Ты же только принимать умеешь, а отдавать шиш. — Сказал Егор. – Тебя, Вера, с такими мыслями никто никогда замуж не возьмет.
Вера совсем не поняла, что имел в виду брат. Но последнее ее предложение зацепило, обидело, разозлило.
— Никто меня понять не хочет! – Крикнула она.
— Да что у тебя свет клином на этой шубе сошелся? Думаешь измениться что-то?
— Да изменится! От шубы зависит все моя жизнь. Тебе не понять! Да и что ты лезешь? Ты точно мне никогда такого подарка не сделаешь. Зарплата не позволит, да и жаба задушит. — Вера встала из-за стола и ушла.
— Ну зачем ты так с сестрой? – Тут же пожурила Егора мать. – Любой девочке неприятно будет услышать, что замуж никто не возьмет. И так себя накручивает по пустякам порой, а тут еще и ты…
— А еще и виноват остался! — Возмутился Егор.
— Он прав, — вступился за сына отец. – Сами виноваты, что Вера такая… Избаловали.
— Никто меня не баловал, — услышав разговор, выкрикнула Вера. – Я любви не знаю. И материальных благ не видела. Один раз за всю жизнь шубку попросила, и то шиш. А от нее зависит моя жизнь!
— А ну! Постыдилась бы. Мать твоя который год куртку донашивает! – Строго пробасил отец. – Каждую копейку вам пытается отдать, о себе не думает. В парикмахерской сто лет не была. Стало быть, если деньги у меня появятся, то в первую очередь жену прилично одену, а не соплячке с замашками барыни потакать буду! Твоя дело учебники учить и знания получать, а не родителям капризы диктовать! Есть что носить? Есть чем кишку набить? Есть где спать? То-то! Так что знай свое место!
Ишь, какая… И в кого уродилась!
Вера, проглатывая слезы вновь вошла в комнату и дрожащим голосом сказала отцу:
— В том, что маму которой год куртку одну и ту же носит только твоя вина. Плохо заботишься о семье.
Отец побагровел от злости и захлопнул книгу. Мать встрепенулась. Испугалась. Давно уже не видела своего мужа настолько злым. Вера вновь ушла в свою комнату. Села на кровать и закрыла уши руками, роняя на свои колени горькие слезы. Знала, что отец гадости говорит. Знала, что зацепила его. И считала себя в этой ситуации правой. Много ли она желала, попросив у родителей шубку? Разве не правду про мать сказала?
Не понимали родители, что от шубы ее судьба зависит. Что Саша Лавров, в которого она влюблена с первого класса в ее сторону даже не смотрит. А вот на Людку, которой родители купили злосчастную шубу глаз теперь не сводит!
Комплиментами одаривает. Люда и раньше лучшее носила, а теперь так вообще… Нос задрала, кичиться, что ей Сашка знаки внимания оказывает. Вера теперь ей не соперница. И пока у нее не появится шуба, Саша в ее сторону даже смотреть не будет. За внимание первого красавца, спортсмена, отличника боролись все девочки не только из класса, но и из параллели.
Долго еще рыдала Вера о своей несчастной судьбе. Решила на зло родителям не есть, и не разговаривать! Дала себе слово, что продержится, пока ей шубу и сапоги не купят. А там, может быть, простит их за непонимание.
Отец протест дочери воспринял в своей манере.
— Жаль не лупил в детстве! – Сказал он. – Думал беседами человека воспитаю, а вышла дpянь.
Мать на отца бранилась. Мол, нельзя так на дочь родную. У всех бывали заскоки, но, чтобы такими словами, да на родное дитя… Но слова словами, мать тоже не спешила дочь отвести в магазин. Егор же вообще считал разговор закрытым, стал часто пропадать на работе и дома появлялся только, чтобы поспать пару часов.
Вере старший брат казался дядькой, у которого жизнь не состоялась. В свои двадцать шесть лет он еще жил с родителями и жениться не думал. Зато в любой разговор вмешивался только так, советы давал. Журил сестру, словно поиздеваться хотел. Будто больше всех ему надо было…
Мечты о шубе въелись в голову Веры так сильно, что больше ни о чем другом она думать не могла. Словами о замужестве она хотела напугать родителей. Знала, что больше всего мать и отец бояться, что дочь в подоле принесет, на своей жизни большой жирный крест поставит. Не знали они, что кроме как о Саше Лаврове ни о ком больше думать не могла. И никогда рядом с собой не видела. Шестнадцатилетняя Вера считала свои чувства к нему истинной любовью. Ради внимания одноклассница, как ей казалось, она готова на все.
В один из морозных вечеров, Вера вновь за столом отказывалась от еды, чем очень злила отца. Мать, которая обычно сетовала и уговаривала покушать хоть что-то, то и дело поглядывала на часы.
— Егора долго нет. Совсем со своей работой обезумел.
— Придет, куда денется. – Отвечал отец. – Ты, если есть не собираешься, так глаза не мозоль, — сказано уже было Вере.
Вера насупилась. Она ждала уговоры. Ждала, что мать «сломается». В какой-то момент ей даже в голову пришло голодный обморок изобразить. Хотела родителей напугать. Нет, есть она, конечно, ела. Только тогда, когда никто не видел. Родители об этой не знали.
Вера собирать встать из-за стола и упасть. Затем посмотрев на деревянный пол, подумала, что больно будет… А если еще и синяки появятся, так вообще беда. Решила сидя обморок изобразить. Голову откинуть. Но не успела осуществить задуманное. Домой вернулся Егор. Брат был слишком бледен. Выглядел откровенно плохо. Он уже которую неделю болел, не мог дышать носом. Но лечиться не собирался. К врачу идти отказывался. Откладывал на потом. Егор пришел домой не с пустыми руками, подарки принес. Вера, увидев шубку, заверещала от счастья. Но радость ее длилась недолго. Егор потерял сознание. Вечер превратился в сущий кошмар.
Егора забрали в больницу. Мать места себе не находила, металась по комнате переставляя вещи с места на место. Отец сидел белее снега. Вера же вновь плакала, то и дело глядя шубку, что принес брат. Впервые за долгое время появилась мысль, а так ли нужна ей эта шубка?
Утром Вера примерила шубу. Долго вертелась перед зеркалом, но радости почему-то не испытывала. Напротив, почему-то было стыдно, а еще она испытывала вину. День, когда придет в школу в красивой шубке, Вера представляла себе тысячу раз. Казалось, что вся ее жизнь поменяется. Что Сашка, мечта всех девчонок, станет за ней бегать. Что смотреть на нее будут с уважением. Что считаться станут, как со взрослой. Долго еще рассматривала Вера себя в зеркало и решила пойти в школу в обычном пуховике.
Все мысли были о брате. И после уроков, когда девчонки позвали ее гулять, отказалась. Собиралась навестить Егора в больнице.
Старший брат, увидев родных заулыбался. Да и вообще несмотря на свой болезненный вид, вел себя как обычно. Мама рыдала, точно хоронила сына и пришла на поминки.
— Больше никаких подработок, — истерила она. – Дома сидеть будешь. Отдыхать. Под моим контролем. Никакой тяжелой работы больше.
Отец разговаривал с врачом. Он старался не показывать своих внутренних переживаний. Однако осунувшееся за ночь лицо и испуганные глаза говорили сами за себя. Впервые Вера видела своих родителей такими, впервые видела таким брата.
Впервые представила, что станет с ней, если не будет родных. Ее слова про замужество, угрозы, шантаж показались ей такой чушью и глупостью, что моментально стало стыдно. Словно не она это говорила, а эгоистичный ребенок внутри нее. Какая шубка, когда брат умирает… Не нужен ей никакой Сашка. Он вообще глупец, раз смотрит на материальное и судит по красоте. Вера поняла, что ей нужна ее семья.
— Жить будешь? – Дрожащими губами спросила она брата.
— Еще сто лет точно буду над тобой подшучивать, — смеялся Егор.
— Мало, — смущенно ответила Вера. – Лучше двести, а то и триста лет… Шути надо мной сколько вздумается, а больше никого не обижусь. И точно никогда не стану себя так вести, как вела… И шубка мне вовсе никакая не нужна. Я это вчера еще поняла. Извини меня.
— Шубка из эко меха, на натуральную не хватило. Но ты носи ее обязательно. Зря я на подработки ходил? И тут теперь лежу,отдыхаю.
— Зря. Очень зря, — закивала Вера.
— Тебя не поймешь, Вера. То нужна шубка, то не нужна. – Развеселился Егор. — Что я зря в две смены работал?
Вере же было не до смеха. Несмотря на то, что врачи успокоили, заверили, что все будет хорошо, Егор потерял сознание от переутомления, вкупе к этому, у него гайморит, но его поставят на ноги. Ничем смертельным Егор не болен. Вера все равно была уверенна, что чуть не потеряла брата в тот день. На мир стала смотреть чуть иначе. Навещала Егора каждый день, приносила домашнюю еду, которую готовила сама под руководством мамы. Ей хотелось заботиться о родном человеке.
Также Вера нашла в себе силы извиниться и перед родителями. Ее очень удивило и то, что отец извинился в ответ за порой грубые слова. Семья словно сплотилась перед большой бедой. Находя в поддержке утешение. И самое главное Веру никто не стал винить в произошедшем. Никто не посмел ее упрекнуть. Не давали чувствовать себя виноватой, чтобы лишний раз не терзала себя. Видели, как девочка пытается все исправить, как старается, проявляет заботу.
Шубку, купленную братом, Вера еще долго, не решалась надеть. Егор, когда поправился, все-таки уговорил сестру принять подарок.
Вера шла в школу и испытывала интересные чувства. В шубке было тепло и удобно. В мыслях не было, что она лучше других. В мыслях было, что она находится в объятиях брата, в объятиях семьи. Сейчас о большем она и не мечтала.