Развелись, потому что я ей «надоел» — а через год вдруг предлагает сойтись обратно
Поженимся заново, будем счастливы…
Почти год после развода Вадим слонялся вокруг бывшей жены, страдал, надеялся все вернуть. Он не мог смириться — ведь именно она поставила точку. Именно она забрала у него дом, привычную жизнь и самое главное — детей. Без скандалов, без измен, без объяснений. Просто потому что…
– Ты мне осточертел, – говорила она с каменным лицом, вскидывая левую бровь, как было у неё в манере. Она умела стрелять этим взглядом, обжигающим холодом и чуждостью, за которой Вадим каждый раз с ужасом замечал суть — бессердечную, равнодушную натуру, в которой не осталось ни сочувствия, ни уважения. Сколько раз она обнуляла его одним этим взглядом! Всё, что он для неё делал — работа, забота, участие в воспитании детей — в её глазах было ничем. Как будто он — пустое место. Тряпка. Помеха.
И она говорила это прямо, не пытаясь смягчить удары:
– Мне надоело быть в семье за мужика, решать всё самой!
– Ты серьёзно? – терялся Вадим. – Ты же пять лет нигде не работаешь! Я один тащу нас всех!
– А после работы ты что делаешь? Лежишь! Греешь кресло перед компьютером! А я таскаюсь с детьми — по врачам, по кружкам, в магазины! Ты у нас как мебель в углу — есть, но пользы ноль!
– Да разве я не имею права хоть раз в неделю просто выдохнуть? Я же с ними и гуляю по выходным! Что ещё тебе надо?
– Я хочу свободы и независимости. Вот как в Америке – там женщины не зависят от мужчин. А я современная женщина, мне все дороги открыты. И если я чувствую, что… что ты не тот человек, который мне нужен, я имею право сказать это вслух пока не поздно. С тобой скучно, ты пресный и вообще я уже давно не люблю тебя! Ты сам виноват!
Она принимала это всё – американское. Навязанные западом ценности и шаблоны. Гори оно всё синим пламенем…
– Значит, не любишь, да? – обиделся Вадим. Для него эта новость прозвучала, как нонсенс. – Значит, я тебя ограничиваю? Может скажешь, что я и работать тебе запрещаю? Кто оплатил эти твои курсы по ноготочкам? Или бровям с ресницами?.. Что ты там закончила на днях за богоугодную фигню, я забыл…
– Ну конечно забыл! Тебе же не интересны мои увлечения! – зацепилась за фразу Марина. – Зато я теперь этими ноготочками сама для себя заработаю и ты мне не нужен!
– О, так это была часть плана – закончить курсы, а потом уже выбросить меня?
Адекватных причин для расставания жена не нашла, поэтому «честно» топила за то, что просто не любит Вадима.
– А может у тебя кто-то есть? То-то я вижу – следить ты за собой стала лучше. И похудела.
Марина отвечать на вопрос отказалась, предпочтя выставить себя жертвой:
– Ах, значит я была по-твоему жирной! Ну всё!
Собрав детей, она съехала к маме. Ненадолго. После тщетных переговоров Вадим освободил для них квартиру, а сам снял гостинку рядом с работой. Марина подала на развод и раздел имущества. Вадим благородно отказался от своей части в квартире в пользу детей. Тот автомобиль, что был получше (а было их в семье два), достался ему – на этом великодушно настояла сама Марина.
– Ну что, Вадим Игоревич? – иронично подытожил друг-коллега, – добро пожаловать в наш клуб! Клуб «ободранных» бывшими жёнами мужчин.
Вадим не мог понять, что с ним происходит. Он хотел вернуться к ней — к своей бывшей жене, к детям, к той жизни, которая была, хоть и не без проблем, но всё-таки привычной. Он тосковал по тем дням, когда всё было просто и понятно: он приходил с работы, они вместе ужинали, дети бегали по квартире, и всё было устроено, как будто так и должно быть. Он был уверен, что сможет сделать всё по-другому, что, возможно, их отношения можно наладить. Но на деле всё оказалось не так просто.
Каждое утро, когда он просыпался, в голове звучали мысли о том, что нужно вернуть семью. Вадим просто не понимал как без них жить. Он брал детей на выходные, и это стало для него чем-то важным и осмысленным, как никогда ранее. Он видел, как дети смотрят на него с надеждой, как радуются к его присутствию, как всё словно возвращается на круги своя – в этот день. Дети его любили. Вадим старался сделать всё, чтобы вернуть Марину, он не знал так уж ли он любил её, но всё таки… Они много чего построили вместе.
– Пап, а когда ты вернёшься к нам жить? – спрашивала его младшая дочка, когда они сидели в парке. Она держала его за руку, перебирала такие большие, мужественные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями.
Вадим улыбнулся, но внутри него всё сжалось.
– Я не знаю, милая. Я очень хочу, чтобы мы были вместе, но это зависит не только от меня. Я сделаю всё, что смогу, чтобы вы были счастливы.
Дети не спрашивали больше, но Вадим видел, как они верят в него, как они ждут. Он хотел, чтобы у них была нормальная жизнь, чтобы они не чувствовали себя брошенными.
– Дома без тебя всё не так, – признался старший сын. – Возвращайся домой, пап. Мама теперь работает, она срывается на нас. Говорит, что мы ей надоели и поскорее бы выросли, что ей жизни от нас нет.
На выходных он пришёл в свою бывшую квартиру, когда дети были у бабушки. Всё было тихо, и Вадим, не решаясь сразу войти, остался стоять на пороге. У него были ключи, но дом-то теперь не его… Он решил в очередной раз поговорить с Мариной. Каждый раз, когда он пытался, что-то мешало — то её холодность, то его собственные сомнения. Он собрал все силы в кулак и постучал в дверь.
– Здравствуй, – сказал Вадим, когда она открыла. – Могу войти?
Она удивленно взглянула на него, как будто не ожидала визита.
– Ты что, совсем с ума сошел? Мы же уже всё обсудили. Мы не можем быть вместе.
Вадим почувствовал, как внутри него что-то ёкнуло. Он был готов к этому, но слова всё равно больно ранили.
– Ты не одна?
– Не твоё дело!
– Это всегда будет моим делом, раз уж у нас есть общие дети.
– Одна я, – проворчала Марина.
– Тогда я зайду?
Марина недовольным жестом пригласила его внутрь. Сама она сразу скрылась в комнате. Вадим заметил, что она была полностью собрана и накрашена. Выглядела замечательно.
– Я понимаю, – тихо сказал он, подходя к ней. Марина примеряла украшения, стоя напротив зеркала. Эти серьги Вадим купил ей на пятилетие совместной жизни, во Франции… Теперь она бессовестно надевает их на встречу с другим. Вадим переборол реакцию на очередной удар и повторил: – Я понимаю, тебя заел быт. Я недостаточно уделял тебе времени, слишком был погружен в работу. Но я… я хочу попробовать снова, – сказал он, кладя обе руки к ней на плечи. Марина холодно посмотрела на его отражение в зеркале. Вадим отвечал ей скорбным выражением лица, на котором блуждала надежда. – Я знаю, что у нас были проблемы, но я хочу сделать всё по-другому. Детям не хватает папы. Неужели я был настолько уж плохим? Я готов помогать тебе, поддерживать, быть рядом. Дай мне шанс. Ты мне важна. И мы оба важны для детей.
Она вздохнула и одёрнулась плечами, чтобы Вадим убрал с них руки. Захлопнув сундучок с украшениями, Марина поставила его в шкаф.
– Нет. Ты не понимаешь, Вадим. Всё слишком поздно. Мы оба изменились, и ты сам это знаешь.
– Ты уверена, что ты этого хочешь? Это ведь ты ушла. Ты не дала мне шанса. Ты сказала, что хочешь свободы, что сама справишься, а что на деле? Дела с ноготочками идут не так уж и хорошо, раз ты срываешься на детей и мечтаешь, чтобы они поскорее выросли?
– А какая мать не мечтает об этом! Я просто говорю им правду.
– Я не мечтаю. Я наслаждаюсь ими, у нас прекрасные дети.
– Потому что ты – не мать. Ты такое… временное. Не ты их растил.
– Боже… как же ты умеешь всё перечёркивать! Сама знаешь, что это ложь! Я люблю их! И тебя, д*ру, я тоже люблю!
Она взглянула на него, и в её глазах Вадим прочитал что-то непонимающее и, возможно, чуть разочарованное.
– Я хочу, чтобы ты хотя бы подумала об этом, – сказал он. – Мы могли бы попробовать ещё раз, ради детей.
Она покачала головой.
– Какой же ты твердолобый. Так ничего и не понял. Ты извини, мне уходить пора.
– На свидание?
– Даже если и да! Я свободная женщина!
В её словах было что-то твердое, что не оставляло места для компромиссов. Он почувствовал, что всё, что он пытается вернуть, уходит от него всё дальше, что этими попытками он сам отталкивает её от себя. Он ещё любил её, ту, прошлую, ещё тянулся к той жизни, что у них была. Но в глубине души понимал, что ничего уже не будет как прежде.
Вернувшись домой, он снова размышлял о своём будущем. Он знал, что не может отказаться от детей, что будет продолжать их любить и поддерживать, и давать на них столько денег, сколько потребуется. Но что делать с собой, с этим чувством пустоты, которое он не мог выжить, не мог исправить? Вадим не знал ответа.
Но всё-таки Вадим продолжал пытаться. Он приходил, проводил время с детьми, забирал их на прогулки. Они снова играли в парке, катались на качелях, ходили в кафе есть мороженое. Он видел, как они радуются его возвращению, как их лица начинают светиться, когда он играет с ними, когда он снова становится для них настоящим отцом. Но всё это было иллюзией.
Вадим сидел на кухне и вглядывался в чашку с холодным кофе. Время шло, а он всё не мог прийти в себя после последней встречи с бывшей женой, которая оставила его сердце в странном смятении. Он вглядывался в жидкость, пытаясь понять, что вообще произошло: разве тот, другой, сможет стать лучшим мужем, чем он?
Примерно через месяц Вадим шел домой, уставший после работы. В кармане завибрировал телефон – звонил его давний друг Руслан. Они дружили ещё со времён института, потом начали дружить семьями. После стандартных приветствий и «как дела» Руслан выдал:
– Слушай, я тут такую новость узнал – ты не поверишь. Твоя бывшая — она вроде как опять беременная… Ты вообще в курсе?
Вадим застыл на месте. Он не верил своим ушам. Как? Это как???
– Откуда ты знаешь?
– Короче… у моей жены есть подруга. А у той подруги ещё подруга. Так вот та подруга близко дружит с твоей бывшей и вообще не в курсе всей этой цепочки. Они типа мужиков вместе клеили, пока твоя бывшая не нашла себе постоянного.
– И ты молчал??
– Да я сам не знал! Катька моя случайно догадалась, что речь идёт о Марине! Ну она и молчком – слушает дальше, под винцо начинает вытягивать сведения. Короче бывшая твоя беременна, а мужик, узнав это, бросил её. У него, оказалось, вообще есть семья…
– И какой у неё срок?
– Этого не знаю. Только залетела как я понял.
– Обалдеть!
В голове крутился водоворот вопросов. Будет ли Марина рожать? К абортам бывшая жена всегда относилась негативно, её мать была религиозной и Марина переняла её взгляды, заявляя не раз что ни за что и никогда… (религия, правда, не мешала бывшей тёще проявлять двуличность, стервозность и маниакальную придирчивость к Вадиму. Вадим не раз задавался вопросом: «не оттуда ли растут ноги их развода? Уж не тёщенька ли потрудилась настроить Марину против него?»).
Через пару дней Марина неожиданно позвала Вадима в гости. Голос её был ласковым и приветливым, она даже спросила «как дела», всё ли у него хорошо… Вадим не заметил подвоха и с радостью помчался в свой бывший островок счастья и покоя.
Марина встретила его приветливой улыбкой, выглядела она тоже прекрасно, с налётом домашнего уюта. Большой неожиданностью для Вадима была тёща – она, чего ранее никогда с ней не бывало, милостиво облобызала Вадима и усадила за накрытый стол. Вадим опять обалдел: стол ломился от его любимых блюд, щи дымятся, в центре стола бутылка вина и шампанское.
– Какой-то праздник? – растерялся Вадим.
– Нет, просто захотелось тебя порадовать, – расплылась в смущённой улыбке Марина, – ты столько для нас всего делал, надо иногда и благодарить!
Марина с маменькой, как две прекрасные лисицы, принялись ублажать Вадима на все лады. Даже детей отгоняли, которые искренне льнули к отцу.
– Поиграй, папа занят пока, не мешай папе кушать! – шипела Марина на младшую.
Когда Вадим уже наподдал и порозовел, и язык его развязался, тёща, видимо, тоже дошла до нужной кондиции – она до икоты стала хохотать над каждой Вадимовой фразой, оброненной им в попытке развеселить собравшихся.
– Ах, как хорошо сидим, как же мне этого не хватало! Почаще бы! – сказала Марина и неожиданно взяла за руку Вадима. Вадим от этого жеста малость протрезвел.
– А как дети счастливы, что папа рядом! – поддержала её маменька. – Надо вам ещё одного родить! Бог любит троицу!
– Да, я не против, – засверкала глазами Марина.
Вадим уставился на неё, как жираф на тюленя. Что за чудо? Марина не дала ему опомниться:
– Вадим, я долго думала и решила: давай назад к нам? Ты самый лучший. Я хочу быть только с тобой. Поженимся заново, будем счастливы…
Тут-то Вадим и вспомнил в очередной раз, что Марина беременна не пойми от кого… Стало ему нехорошо. Теперь понятно для чего они устроили этот цирк! Задумали вернуть оленя назад в стойло!
Вадим посмотрел на детей… ради них он готов на многое… Он не сказал Марине, что в курсе о её беременности. Не хватило духу.
– Хэх, неожиданное предложение. Надо подумать.
– Да что тут думать! – возопила бывшая тёща, – возвращайся и всё!
Еле выбравшись из ловко расставленной сцены, Вадим пошёл домой, будто из театра, где его пытались убедить в старой сказке на новый лад. Перед глазами всё стояло лицо Марины — нежное, ласковое, почти искреннее. Почти. Чёрт, ну и актриса! Сыграла будто по нотам: тепло, доверие, даже любовь. И всё это — ложь. Как же мерзко. А если бы он не знал, что она беременна не от него? Купился бы как дурак. Ведь всё было так ловко устроено… Сейчас же Вадим ощущал одно острое желание — как можно быстрее вычеркнуть Марину из своей жизни. Уехать. Сменить страну. Хоть в Канаду — лишь бы подальше от всего этого фарса.
На следующий день он уже не сомневался. Позвонил ей, голос твёрдый, спокойный, как ледяной ветер:
– Прости, но нет. Я перегорел. Помнишь, ты сказала, что всё слишком поздно и мы изменились? Так вот, теперь я это тоже понял. Мне с тобой и правда стало скучно и тесно. А за детей не волнуйся — я с ними всегда буду.
Повесив трубку, Вадим вдруг впервые за долгое время почувствовал себя свободным. По-настоящему. И понял — нет, вернуть всё было бы возможно… но только не с ней. С человеком, который способен так лгать, так легко растоптать отца своих детей, — с ним ничего светлого не построишь.
– Всё будет отлично, – повторял себе Вадим, застряв в утренней пробке, отбивая пальцами ритм на руле в такт радио. – Женщин море, а можно и без них. Дети — вот главное. Квартира — дело наживное. Всё устроится. Я жив. Я в порядке. Голова на плечах. Значит, всё будет зашибись.
Прошло пару лет. Вадим снова женился. А Марина так и осталась одна — с детьми и несбывшимся третьим.