«Зачем тебе вся эта… грязь?» — каждый вечер она выходила из чужой квартиры со странными чувствами…
А вы не боитесь, что я подумаю что-нибудь… лишнее?
Карина уже который раз выходила из чужой квартиры с ощущением, будто ей изменяют. Хотя, строго говоря, это она приходила — варить суп, менять постель, гладить рубашки и слушать, как «жена не понимает», «дома как на вокзале грязно», «клининг стоит дороже» и «у меня стресс, Карина, вы не представляете». Она представляла.
Карина работала в компании, которая оказывала бытовые услуги. Называла себя «женой на час». Работа была временной…
Карина была бухгалтером по образованию и профессии, но компания, в которой она работала, обанкротилась. Новую найти не удавалось: хорошие вакансии давно были заняты, а на малозначимые предложения она идти не хотела. Да и честно говоря, она устала от всего… Нужна была передышка. Поэтому «жена на час» была для нее временным решением до тех пор, пока не найдется что-то достойное.
Мать с отцом ее решение не одобряли. Считали, что лучше сидеть в офисе хоть за какие деньги, но в чистоте и с чувством стабильности, чем заниматься всякой «ерундой» и терять лицо. Они смотрели на Карину и не понимали ее. Дочь с высшим образованием носит чьи-то сумки с продуктами, моет чужие плиты, ходит по незнакомым адресам. Им было стыдно. Не за нее, а за то, что скажут другие.
— Устроилась бы обратно в бухгалтерию, — твердил отец. — Ты же умная. Зачем тебе вся эта… грязь?
— Наверное, развод тебя раздавил, —однажды тихо сказала мать.
Они не понимали, что для Карины это был не сколько заработок, а сколько попытка сохранить себя. Выдохнуть. Почувствовать себя нужной. Но мать была в чем-то права. Развод на Карине отразился именно таким странном образом в выборе временной работы.
У Карины не сказать, что было много клиентов. Сегодня их было три. Один просил просто сидеть на кухне, чтобы « не так было одиноко». Другой отдал ей ключи и записку со странным предложением: «Постирать, развесить белье, покормить кошку, если хотите, останьтесь на ночь. Оплата лежит на столе». Она не осталась. Еще один заказал ужин «как у мамы», предоставил старую тетрадь с записями, а за ужином плакал. После десерта попытался поцеловать ее в щеку. Карина не позволила. Молча вытерла стол, вымыла посуду, обулась и ушла.
Когда Карина возвращалась домой, в подъезде пахло сыростью. Соседка с пятого снова ругалась с сыном через дверь, где-то лаяла собака. Дома было тихо. Мужские тапочки стояли у порога… Он уехал к матери еще полгода назад, но обувь не забрал.
Карина разулась, поставила чайник и села на стул у окна. Иногда Карине казалось, что ее жизнь какая-то не настоящая. Что вся эта «жена на час» не работа, а наказание, которое она придумала себе сама. За что непонятно. Но она честно отбывала срок. Каждый день приходила, выслушивала, убиралась, готовила, стирала, наливала суп. Не задавала вопросов. И не откровенничала. У нее часто спрашивали:
— А у вас самой муж есть?
Она обычно улыбалась. Наклоняла голову чуть набок, как учили на курсах по коммуникации и предлагала:
— Давайте я лучше приберусь в спальне.
Она не врала. Но и правду не говорила. Правда для нее была, как жир на раскаленной сковороде: плещется, шипит, брызжет в лицо.
Муж ушел от нее сам. Не без причины. Сказал, что дает ей шанс все как следует обдумать. Думать тут было нечего. Карина не собиралась делить кровать с изменщиком, и предателем. Хотя, как убеждал ее Валера, никакой измены не было. Лишь невинный флирт.
Попался он очень просто. Однажды утром, торопясь на работу, Карина случайно схватила не свой телефон, а Валерин. Устройства были точной копией, одинаковые модели и даже чехлы, которые они выбирали вместе. Уже на работе, когда привычно взяла телефон в руки, экран зажегся сообщениями… Слишком личными, слишком многочисленными, чтобы быть случайными.
Она сжала телефон. Правда о ее счастливой жизни вышла наружу. Ее маленькая ошибка, совершенная в спешке, изменила все.
Карина не устроила мужу скандал. Решила поговорить спокойно. Задала только один вопрос:
— Почему?
— Это ничего не значит, — начал Валера, едва дождавшись ее вопроса. — Просто переписка. Мне не хватало внимания, тепла. Ты все время уставшая, занятая… Или работаешь, или что-то по дому делаешь. Я и сам не заметил, как втянулся. Но, Карин, я никогда не переходил черту. Просто слова. Общаться с женщиной, смотреть на ее фото, пусть и откровенные, это ведь не измена?
Он чуть подался вперед, голос стал тише, почти исповедальным:
— Если бы отношения рушились из-за каких-то сообщений и фотографий, в мире не осталось бы ни одной семьи. Все флиртуют, так или иначе. Это мелочи. Пустяки.
Он на секунду замолчал, потом добавил с нажимом:
— Конечно, теперь я понимаю, что тебе было неприятно. Прости. Я больше не буду. Карин…
Она кивнула. Спокойно. Почти нежно.
— Поняла.
Он выпрямился, словно сбросил с плеч груз.
— То есть… все нормально. Все будет как обычно?
Карина встала, поправила рукав.
— Для тебя да, для меня… Я пойду дальше, но уже без тебя.
Он не сразу понял.
— То есть ты решила… вот так? Это даже смешно. Расходиться из-за пару сообщений и фото. Люди вон друг другу измены прощают. И ничего живут.
— Люди, может, и прощают, — сказала она, — но я не люди. Я это я. Мне достаточно того, что прочитала и увидела.
Он хотел взять ее за руку, но она отодвинулась.
— Не нужно. Правда. Я не злюсь. Я даже не обижаюсь. Просто я не хочу жить с человеком, который ищет тепла у других, пока я пытаюсь обеспечить наш дом.
Он покачал головой, нервно усмехнулся.
— Ты всегда все делаешь чересчур правильно. Холодно. Рационально. Даже сейчас. Ни истерики, ни «останься». Прям как бухгалтер какой-то.
Карина чуть улыбнулась.
— Именно. Я бухгалтер. В нашей истории дебет с кредитом не сошелся.
Карина не плакала. Не устраивала сцен. Даже не сказала ему «уходи», просто развернулась и пошла в ванную, плеснула в лицо ледяной водой. И долго сидела на краю ванны, пытаясь осознать произошедшее. Так закончился ее брак. Тихо, спокойно, без криков и ссор. Снаружи тишина. А внутри будто обвал.
Через неделю после того разговора с мужем ее вызвали в офис и сообщили, что компания закрывается. Конец. Карина знала об этом, как не знать, когда работаешь с документами… Однако услышав окончательное решение руководителя, почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Было ощущение, что вся ее жизнь разрушилась одновременно.
Развод окончательно разбил Карину на куски. Она по-настоящему любила мужа, верила в их семью и мечтала о будущем вместе. И теперь эта любовь, как рана, кровоточила в ее душе. Принять и простить она его не захотела. Он уехал сам, на прощание сказал: «Что она дуpa, которая осталась и без мужа и без работы». А также добавил, что несмотря на это, все еще любит ее и дает время все обдумать, чтобы вернуть отношения.
Карина в тот день сидела на кухне с ноутбуком. Рассылала десятки резюме. Где-то даже позвонили, обещали перезвонить. Не перезвонили. В других местах зарплата была такой, что даже произнесенные вслух цифры звучали смешно.
— Надо идти хоть куда-нибудь, — говорила мать. — Хватит носом крутить. Пусть даже за пятнашку. Но сидеть без дела это позор.
Карина молчала, понимала, что мать права.
Так она и согласилась на временную работу. Помощь по дому, в качестве «жены на час». Мыть полы, варить борщ, подшивать рубашки. Чужие семьи, чужие квартиры, чужие запахи. Все не свое. Каждый раз, как будто играет роль. Надела маску, улыбнулась, сделала, что просили и ушла. Никакой серьезной ответственности. Полно времени чтобы подумать обо всем. Карина верила, что вот-вот все изменится. Но время шло, а ничего не менялось. Только усталость росла. И ощущение, что она как будто застряла между прошлым и будущим.
***
Карина приехала к новому заказчику в середине недели. Район был приличный. Кирпичная пятиэтажка, парадная с кодовым замком, зеленый двор. По заказу — приготовить обед, вымыть кухню, привести в порядок шкаф с документами.
Дверь открыл мужчина лет тридцати пяти. В очках, с уставшими глазами. Вежливый.
— Вы Карина? Проходите. Мне неудобно обращаться с такими просьбами, но мне правда сейчас некогда этим заниматься.
Он работал дома. Вся комната была заставлена бумагами. Мужчина на ходу объяснял:
— У меня тут дедушкины бумаги, документы на дачу, счета… А еще отчеты по работе надо сдать. Старые проверить. Вы не против, если я закроюсь в комнате?
Карина кивнула. Не впервой. Все одинаковы, либо заняты, либо смущаются, либо проверяют через каждые пятнадцать минут, как идет процесс.
Она убрала посуду, сварила суп, вымыла кухню, протерла шкаф и начала раскладывать приготовленные стопки бумаг.
— Спасибо, — сказал он, зайдя в комнату, где прибиралась Карина. —За помощь.
Карина только кивнула и продолжила работу. Ее время оплачивали, и слова благодарности ей показались неуместными.
Мужчина устало оперся на дверной косяк, не отрывая взгляда от нее.
— Знаете, — сказал он тихо, — иногда кажется, что все рушится одновременно. Дом, работа, семья… И никто не поймет, кроме тебя самого.
Она промолчала. Заказчики бывало откровенничали. В этом не было ничего такого.
— Мне пришлось многое оставить ради работы, — продолжил он. — И вот теперь пытаюсь не потерять себя в этих бумагах, отчетах, обязательствах. Ничего не успеваю. Вы не подумайте, что я «ленивец» какой… Просто… Извините, я зря начал…
Карина почувствовала, как в груди что-то отозвалось.
— Вы не одни, — сказала она наконец, — и то, что вы делаете, наверняка важно.
Он улыбнулся, впервые за их встречу.
— Спасибо, Карина.
Карина почувствовала, как впервые за долгое время в ее душе появилась тихая искорка. Не жалость и не усталость, а простое человеческое понимание.
— Иногда кажется, что я просто выполняю работу, — призналась она, — но на самом деле все сложнее. Иногда люди зовут меня не только за помощью, но и хотят выговориться.
Мужчина кивнул, словно разделяя ее мысль.
— В этом мире очень не хватает простого человеческого тепла, — сказал он. — Спасибо, что вы здесь.
Карина улыбнулась в ответ и взглянула на часы.
— Мне пора. Если что-то еще понадобится, то звоните.
— Обязательно, — ответил он и проводил ее до двери.
Когда дверь закрылась, Карина на миг задержалась на пороге. В голове крутились слова, которые вдруг приобрели особый смысл. Вернувшись домой, Карина опустилась на диван и впервые за долгое время позволила себе глубоко вздохнуть. Голос мужчины все еще звучал в голове: «Иногда кажется, что все рушится одновременно…» Так оно у нее и было. Но оказывается, что она не одна такая.
Несколько дней спустя Карина заметила, что мысли стали меньше крутиться вокруг прошлого и тревог, а больше вокруг простых вещей. Она научилась находить утешение в утреннем кофе, в тишине квартиры, в ровном ритме работы.
Каждый новый заказ, каждое чужое пространство, которое она приводила в порядок, постепенно переставали казаться чужими. Карина училась видеть за бытовыми мелочами живые истории людей их страхи, надежды и одиночество.
Она перестала ждать мгновенных перемен и стала ценить небольшие победы: улыбку старушки, благодарность одинокого мужчины, спокойствие после трудного дня.
Прошел месяц с тех пор, как Карина в первый раз была в той квартире, и за это время мужчина через компанию не раз заказывал ее помощь. Приготовить ужин, прибраться, помочь со стиркой, вымыть окна. Они виделись почти каждую неделю. Вначале все было строго. Заказ, время, работа. Он не задавал лишних вопросов, не пытался сблизиться. Но постепенно между ними возникло что-то, что не объяснишь словами. Он встречал ее в прихожей и радовался тому, что пришла. Карина же каждый раз, приходя к нему ощущала, что ее присутствие становится чем-то большим, чем просто услугой. Она видела, как усталость и тревоги постепенно отступают с его лица, а в их коротких разговорах появляется что-то теплое и живое.
Однажды вечером, когда ужин был почти готов, мужчина посмотрел на нее и сказал:
— Знаете, вы единственный человек, кто здесь по-настоящему помогает мне не только руками, но и душой.
Карина улыбнулась, чуть смутившись.
— Просто делаю свое дело.
— Нет, — настоял он. — Вы делаете больше, чем просто помощь. Вы… свет в моем доме. — Произнеся это, он отвернулся. Понял, что сказал лишнее.
Карина же не смутилась. Напротив, улыбнулась.
— Спасибо, — сказала она. — За доверие.
Он чуть повернул голову, искоса взглянул на нее. В этой тишине не было неловкости. Только легкое напряжение, как перед чем-то новым, что вот-вот случится. Он попросил ее остаться на ужин. Карина не отказалась.
Они поужинали молча. Он не торопился. Карина тоже не спешила. Уходить почему-то не хотелось.
Когда она собиралась, он проводил ее до двери, как всегда. Но теперь не стоял в стороне, не прятался за формальными фразами.
— Может быть, в следующий раз… — начал он и замолчал.
— Да? — Карина чуть наклонила голову.
— Просто побудьте вечером. Не как сотрудник. Просто вы. Я. Чай. Может, книга.
Карина почувствовала, как где-то глубоко внутри откликнулось давно забытое.
Она кивнула.
— Можно.
И в тот вечер, возвращаясь домой, она шла не как обычно, уставшая и отрешенная, а с чувством легкости.
В следующие дни все шло, как обычно. Работа, заявки, поездки по адресам. Карина не торопила события. Она наконец-то нашла подходящую для себя вакансию на одном мебельном предприятии. Ее устраивали и зарплата, и обязанности, и график. Ее ждали через месяц. Сотрудница выходила на пенсию и должна была привести в порядок бумаги.
Последний заказ в сервисе услуг был оформлен на уже хорошо знакомый адрес. Карина даже обрадовалась тому, что последний день на ее «временной» работе пройдет в приятной компании.
Он открыл дверь сразу. Как будто ждал.
— Проходите, — сказал он. И Карина вошла.
На столе уже стояли две чашки, чистые тарелки и один большой плед, небрежно брошенный на диван. Квартира казалась чуть другой. Уютнее, чище, как будто он хотел, чтобы ей здесь понравилось. Или чтобы она почувствовала себя своей.
— Я сам все убрал, — сказал он почти виновато, — но с ужином… не успел.
—Ничего страшного. Сейчас все приготовлю, — спокойно ответила Карина. — Чтобы вы хотели? Солянку? Плов? Может быть пирог?
Он усмехнулся:
— Я не за пирогами вас зову.
Карина поставила сумку и, вдруг, рассмеялась.
— А за чем?
Он не ответил сразу. Только посмотрел, будто собирался сказать что-то важное, но передумал и сказал другое:
— Я заказал ужин. Вот-вот должны доставить.
— Значит, я сегодня в роли гостя? — спросила она, проходя к столу.
— Нет, — он слегка улыбнулся. — В роли человека, которого я хотел видеть.
Карина опустила взгляд, но на губах оставалась та же улыбка. Она села, сложив руки на столе.
— А вы не боитесь, что я подумаю что-нибудь… лишнее?
Он покачал головой.
— Нет. И да… И…
В этот момент зазвонил домофон. Он тут ушел от темы:
— Ужин доставили. Надо открыть.
Карина проводила его взглядом. В груди у нее покалывало то самое новое, осторожное чувство, которое она пока не спешила называть. Она посмотрела на свои ладони.
Он вернулся с двумя бумажными пакетами, пахнущими пряностями и хлебом. Поставил на стол, раскладывая контейнеры.
— Я выбрал то, что вы, кажется, любите. — Он поставил перед ней коробочку с тушеными овощами и запеченной рыбой. — Или я ошибся?
Карина улыбнулась:
— Вы не ошиблись. Но теперь мне придется притвориться, что я не голодна, чтобы не показаться слишком довольной.
Он тихо засмеялся, доставая столовые приборы.
— А я, признаться, надеялся, что вы будете довольны, — сказал он. — Это ведь была цель.
Карина взяла вилку, стараясь скрыть, как дрожат пальцы.
— Вы стали опасно хорошо меня знать, — сказала она.
— Я просто стал внимательнее, — ответил он. — С вами… этого почему-то хочется.
Карина опустила взгляд. Слова прозвучали просто, но отозвались слишком глубоко. Они ели молча. Он почти не смотрел на нее, но, когда случайно встречались взглядами, не отводил глаз. Карина чувствовала это не игра, не флирт. Просто спокойное, доброе внимание. Такое, которого ей долго не хватало.
Когда ужинать закончили, он вдруг сказал:
— Знаете, я сначала думал… это пройдет. Эта привычка звать вас. Уйдет, как все остальное…
Карина подняла глаза. Он не закончил.
— Но не прошло, — сказала она за него.
Он кивнул.
— Не прошло, — подтвердил. — И я не хочу, чтобы проходило.
В какой-то момент он накрыл ее руку своей. Не глядя. Не требуя ответа. И Карина не отняла ее. Медленно повернула ладонь, чтобы коснуться его пальцев.
Карина смотрела на его руку в своей.
— Вы мне нравитесь, Карина.
— Я боюсь, — призналась она. — Не вас. Не чувств. А себя. Что снова поверю. Снова откроюсь. А потом…
Он помолчал. Потом сказал, глядя прямо в глаза:
— Тогда не обещаю, что не будет больно. Жизнь же, она такая. Но я обещаю, что не предам. Не воспользуюсь. И не исчезну, если станет трудно.
Карина кивнула. Ее губы дрогнули. Не то улыбка, не то попытка сдержать слезы.
— Мне просто нужно время, — прошептала она. — Чтобы поверить, что можно иначе. Не через боль.
Он не стал торопить. Не стал говорить правильных слов. Только тихо кивнул.
— Я подожду, — сказал он. — Сколько нужно.
Карина снова кивнула. И вдруг стало чуть легче дышать.