Открыла дверь и замерла — на кухне у плиты стоит какая-то девушка в её халате
Ты рехнулась? — голос стал тише, но злее. — Из-за какой-то дуры устраиваешь цирк?
Артём работал менеджером в строительной компании. Не миллионер, конечно, но и не нищий. Главное — надёжный. Или казался таким. Цветы на восьмое марта покупал, про день рождения не забывал, с тёщей общался вежливо. Идеальный зять, можно сказать.
Лиза его любила. Не страстно, не до безумия — спокойно, по-семейному. Думала: вот он, мой человек. С ним можно планировать будущее, детей рожать, старость встречать.
А тут тётя Маша, мамина сестра, заболела. Серьёзно заболела. Операция, восстановление, нужен уход. В Твери живёт, одна-одинёшенька. Лиза, само собой, поехала помогать. Отгулы взяла, отпуск частично.
— Две недели максимум, — сказала Артёму. — Поправится тётка, и я домой.
— Езжай, — кивнул муж. — Я тут справлюсь.
Справился. Ещё как справился.
Надо было, наверное, почувствовать что-то неладное. Женская интуиция, шестое чувство — всё такое. Но нет. Лиза честно ухаживала за больной, звонила мужу каждый вечер, рассказывала, как дела. Он отвечал коротко: «Нормально. Работаю. Скучаю».
Врал. Но красиво врал.
А потом тётя Маша пошла на поправку быстрее, чем ожидалось. И Лиза решила сделать сюрприз — приехать на три дня раньше. Даже не предупредила. Зря.
Потому что сюрприз получила сама. Такой, о каком и в кошмарном сне не мечтала.
Ключи звякнули знакомо. Дверь поддалась с привычным скрипом. Лиза переступила порог и замерла.
Из кухни доносились звуки. Не просто звуки — целая симфония домашнего уюта. Шипение масла на сковороде, негромкое напевание какой-то мелодии, стук ножа по разделочной доске.
— Кто там? — прошептала она сама себе, ставя сумку у входа.
Сердце забилось быстрее. Лиза медленно прошла по коридору, стараясь не скрипеть паркетом.
Девушка лет двадцати пяти стояла у плиты спиной к двери. Длинные русые волосы собраны в небрежный пучок. На ней был тот самый розовый халат — Лизин халат! — и больше ничего. Ноги босые, на ногтях яркий лак.
Она помешивала что-то в сковороде и тихонько напевала.
Лиза почувствовала, как земля уходит из-под ног. Время остановилось. В голове пульсировала одна мысль: «Это не может быть правдой».
— Простите, — голос прозвучал хрипло. — Вы кто?
Девушка обернулась. Симпатичное лицо, наивные серые глаза, румянец на щеках от горячей плиты.
— Ой! — она улыбнулась растерянно. — Я Милена. А вы…
Пауза повисла в воздухе, тяжёлая как свинец.
— Артём сказал, что вы ещё не скоро приедете, — девушка теребила край халата.
— Артём? — эхом повторила Лиза. — Мой муж Артём?
Милена покраснела ещё больше:
— Он говорил, что, что вы…
— Я его жена. И это моя квартира. И это мой халат!
Последние слова прозвучали почти криком. В сковороде что-то зашипело и начало подгорать.
Мир перевернулся. Вот так просто. Пришла домой — а дома уже кто-то другой варит плов в твоём халате.
— Господи, — прошептала Лиза, хватаясь за косяк двери. — Господи, что же это такое.
А Милена стояла у плиты с лопаткой в руке и смотрела виноватыми глазами. Как будто это она застала хозяев врасплох, а не наоборот.
Ключи в замке заскрежетали — Артём вернулся домой.
Дверь хлопнула. Шаги в коридоре — уверенные, знакомые до боли. Лиза всё ещё стояла у кухни, а Милена судорожно выключала плиту, явно понимая, что сейчас будет совсем невесело.
— Милая! — голос Артёма звучал до омерзения жизнерадостно. — /Я дома! И у меня для тебя…
Он появился в кухне с букетом роз. Дорогих, красивых, явно купленных в последний момент в дорогом салоне. Увидел жену, потом Милену в розовом халате, и лицо его стало цвета этих самых роз.
— Лиза! — растерянно выдохнул он. — Ты, как ты…
— Рано приехала? — ядовито уточнила Лиза. — Помешала?
Артём сглотнул, букет в его руках завял на глазах.
— Это не то, что ты думаешь.
— А что я думаю, Артём, когда прихожу домой и нахожу в своей кухне девицу в моём халате, которая варит плов в моей сковороде? — голос Лизы звучал удивительно спокойно. Как перед бурей.
Милена тихонько сползла к холодильнику, прижимаясь спиной к дверце.
— Я, это случайность, — бормотал Артём. — Ошибка.
— Случайность? — переспросила Лиза, и в её голосе появились стальные нотки. — Случайно познакомились? Случайно привёл домой? Случайно дал мой халат?
— Лизочка, не кричи.
— Я не кричу! — взорвалась она наконец.
Милена вздрогнула и попыталась стать ещё меньше.
— Пока ты была там, — начал Артём и осёкся.
— Пока я ухаживала за больной тётей, которая меня вырастила? — Лиза шагнула к мужу. — В это время ты развлекался?
— Это ничего не значило.
— Ничего? — она посмотрела на Милену. — Девушка, для вас это тоже ничего не значило?
Милена покраснела до корней волос:
— Я, он сказал, что разводится, что вы уже не живёте вместе.
Артём закрыл глаза. Попался.
— Понятно, — кивнула Лиза. — Классический развод. По-артёмовски. А мне просто забыли сообщить.
— Лиза, позволь объяснить.
— Объясняй. — Она скрестила руки на груди. — Я слушаю.
Артём открыл рот, закрыл, снова открыл. Слов не находилось.
— Это, эмоциональная близость, — выдавил он наконец. — Мне не хватало тепла.
— Тепла? — Лиза чуть не задохнулась от возмущения. — Моего халата мало было для тепла?
— Не говори так. Ты всё поймёшь.
Милена тихонько сползла к выходу:
— Я, я лучше пойду.
— Да, — резко согласилась Лиза. — Идите. И халат снимите. Он не ваш.
Девушка кивнула и скрылась в ванной. Через минуту вышла одетая, протягивая смятый халат.
— Простите, — прошептала она. — Я правда не знала.
— Знали, — отрезала Лиза. — Просто не хотели знать.
Милена кивнула и выскочила за дверь, как ошпаренная.
Артём и Лиза остались наедине. Он всё ещё держал в руках злополучные розы.
— Выбрось, — кивнула Лиза на букет. — Не в мусорку. В унитаз. Пусть сплывут красиво.
— Лизочка.
— Не называй меня так. — Голос стал ледяным. — Больше никогда.
— Мы же можем всё обсудить? — он шагнул к ней. — Поговорить как взрослые люди?
— Говори.
— Это просто маленькое приключение. Ничего серьёзного. Пустое. Ты же понимаешь, мужчины другие…
— Другие? — переспросила Лиза. — В смысле?
— Нам нужна разрядка. Новизна. Это не значит, что я тебя не люблю.
— А что значит?
— Значит, что я человек. Со слабостями. — Он попытался улыбнуться. — Всё же наладится. Ты сильная. Не порти всё из-за одного эпизода.
Лиза смотрела на него долго. Очень долго. Изучала, как незнакомца.
— Эпизода? — тихо повторила она.
— Ну да. Ерунда. Случайность.
— Артём, — сказала она очень спокойно. — А знаешь, что я сейчас чувствую?
— Что? — он оживился, надеясь на прощение.
— Отвращение, — просто ответила Лиза. — К тебе. К твоим словам. К твоим оправданиям.
Он побледнел.
— И ещё я понимаю, — продолжила она, — что больше не хочу смотреть на человека, который считает меня дурой. Настолько тупой, что поверю в «случайность» и «эпизод».
— Лиза.
— Убирайся.
— Что?
— Сегодня убирайся. В отель, к родителям, к своей Милене. Мне всё равно. Завтра поговорим.
Артём стоял, открыв рот. Такого поворота он явно не ожидал.
— Ты не можешь меня выгнать. Это моя квартира тоже.
— Могу, — улыбнулась Лиза. — И выгоняю. А завтра посмотрим, чья это квартира на самом деле.
Что-то в её голосе заставило его не спорить. Артём молча собрал вещи на одну ночь и ушёл, хлопнув дверью.
Лиза осталась одна. В доме стоял запах чужого плова и дешёвых духов. Она открыла все окна настежь и долго сидела на кухне, глядя в пустоту.
Потом достала телефон и набрала номер лучшей подруги.
— Катька? Это я. Можешь говорить? Тут такое произошло.
Катька приехала через полчаса с бутылкой вина и коробкой пирожных.
— Рассказывай, — сказала она, усаживаясь напротив Лизы. — Только медленно. У меня челюсть отвисла ещё по телефону.
Лиза пересказала весь кошмар. Катька слушала, периодически ахая и качая головой.
— Сволочь, — резюмировала она. — Редкостная. И что теперь?
— Не знаю, — честно призналась Лиза. — Голова не варит. Как будто меня грузовиком переехали.
— А ты его любишь ещё?
Лиза задумалась. Странно, но ответ пришёл сразу:
— Любила того, кто не существует. А этого, этого я не знаю.
Катька кивнула:
— Понятно. Слушай, а может, он действительно раскается? Мужики иногда дуреют, а потом приходят в себя.
— И что? Я буду теперь каждый раз, когда он задержится, думать о новой Милене?
— Тоже правда.
Они просидели до часа ночи, переговорили обо всём и ни о чём. Катька уехала, оставив Лизу наедине с мыслями.
Лиза лежала в кровати и смотрела в потолок. Сон не шёл. В голове крутились обрывки фраз: «ничего серьёзного», «просто эпизод», «ты же сильная»…
А в три утра её осенило.
Она встала, включила свет и взяла телефон Артёма. Он забыл его на кухонном столе — видимо, в спешке сборов.
Сначала ничего особенного. Рабочие чаты, переписки с друзьями. А потом она нашла диалог с Миленой.
Читала и чувствовала, как холодеет кровь.
Милена: «А если она раньше приедет?» Артём: «Не приедет. У неё тётка на поправку месяц минимум». Милена: «Но всё же?» Артём: «Потерпи. Она снова проглотит. Я разрулю».
Лиза перечитала сообщение три раза. «Снова проглотит». Значит, были и другие?
Полистала выше. Переписка с каким-то Димой:
Дима: «Как дела с новой пассией?» Артём: «Отлично. Молодая, горячая. Жена не догадывается». Дима: «А если узнает?» Артём: «Лизка? Она слишком правильная для развода. Максимум истерика на пару дней, а потом простит. Как всегда».
«Как всегда». Значит, действительно были и другие.
Скучная. Удобная. Слишком правильная для развода.
Руки дрожали, когда она скриншотила переписку. Одно сообщение, второе, третье.
В пять утра она села за компьютер и начала печатать объявление о продаже квартиры. Потом передумала. Зачем продавать? Пусть он съезжает.
Вместо этого она нашла в интернете контакты слесаря, который работает круглосуточно. Заказала замену замков на завтра — нет, уже на сегодня — к обеду.
Потом достала из шкафа большие картонные коробки, оставшиеся от покупки бытовой техники.
И начала складывать вещи Артёма.
Злости не было. Была какая-то ледяная решимость.
К семи утра три коробки стояли у входной двери. Аккуратно подписанные: «Артём. Личные вещи».
На одной из них лежала записка, написанная ровным почерком:
«Дорогой муж. Ты был прав — я действительно слишком правильная для развода. Но, оказывается, совсем не слишком правильная, чтобы выставить за дверь лживого хама. С этого момента у тебя нет ни женщины, ни дома. Поищи плов в другом месте. Твой телефон в коробке с вещами. Милена спрашивает — когда увидимся. Передавай привет».
В девять приехал слесарь. Пожилой дядечка с добрыми глазами.
— Замок менять будем? — спросил он.
— Да. И желательно такой, чтобы старые ключи точно не подошли.
— Понятно, — кивнул он. — Бывает. Жизнь штука сложная.
Пока он работал, Лиза приняла душ, привела себя в порядок. Надела любимое платье, накрасилась. Хотелось выглядеть достойно, когда Артём придёт за вещами.
В час дня замки были готовы. Лиза расплатилась с мастером и села ждать.
Артём явился в три. Попробовал открыть дверь ключом, не получилось. Постучал.
— Лиза! Открой! Что за детский сад?
Она подошла к двери, но не открыла.
— Твои вещи в коробках. Стоят за дверью.
— Какие коробки? Лиза, открой немедленно!
— Читай записку. Там всё написано.
Тишина. Потом шорох бумаги.
— Ты рехнулась? — голос стал тише, но злее. — Из-за какой-то дуры устраиваешь цирк?
— Из-за тебя, — спокойно ответила Лиза. — Из-за того, что ты считаешь меня идиоткой.
— Я так не считаю!
— «Потерпи, она снова проглотит»? Это не про меня?
Опять тишина. Долгая.
— Ты читала мою переписку, — наконец сказал он.
— Да. И знаешь что? Ты прав. Я действительно проглотила уже не раз. Но знаешь, в чём ты ошибся?
— В чём?
— У каждого терпения есть предел. И ты его достиг.
Артём начал стучать в дверь сильнее:
— Лиза! Хватит! Открывай сейчас же!
— Нет.
— Я здесь живу! Это моя квартира тоже!
— Была. А теперь поищи крышу над головой в другом месте. Предлагаю начать с Милены. Она такая молодая и горячая, наверняка с радостью приютит.
— Ты не имеешь права!
— Имею. И пользуюсь этим правом.
Стук стал отчаянным:
— Лиза! Лизочка! Ну прости! Я больше не буду! Это действительно последний раз!
— Да, — согласилась она. — Последний.
Артём стучал в дверь ещё полчаса. Кричал, умолял, угрожал. Потом затих. Лиза слышала, как он звонит кому-то по телефону, ругается вполголоса. Потом шаги по лестнице, хлопок подъездной двери.
Увозил коробки.
Лиза села на диван и вдруг заплакала. Не от жалости к себе — от облегчения. Как будто с плеч свалился тяжеленный груз, который она носила, не замечая его веса.
Артём пытался дозвониться ещё три дня. Она не брала трубку. Потом звонки прекратились.
Через неделю Катька сообщила новости:
— Твой бывший переехал к матери. Соседка видела. Елена Петровна в шоке, причитает, что хорошую жену потерял. А Милена, говорят, его бросила. Видимо, жить в однушке с мамашей оказалось не так романтично.
— Жалко его, — сказала Лиза и удивилась, что говорит искренне.
— Жалко?
— Ну да. Сам себя наказал. Имел семью, дом, стабильность. А захотел острых ощущений.
На самом деле Лизе было всё равно. Она была занята другим — обустраивала дом заново. Убрала всё, что напоминало об Артёме. Переставила мебель, купила новые шторы, поменяла постельное бельё.
И новый халат. Не розовый — васильковый. Красивый, мягкий.
В квартире стало просторнее. Лиза поняла это в субботу утром, когда проснулась в тишине. Никто не храпел рядом, никто не требовал завтрака, никого не надо было ждать. Можно было полежать в кровати сколько угодно или встать и приготовить себе кофе с пенкой, который Артём терпеть не мог.
А где-то в другом конце города Артём пытался объяснить маме, почему его бросила такая хорошая жена. И не мог найти слов, которые не выставили бы его полным дураком.
Но это уже была не Лизина проблема.