Муж забыл поздравить меня с днем рождения, зато купил золотой браслет для другой женщины
Знаешь, — сказал Алик вдруг, — мне нужно тебе кое-что сказать.
В 00:00 он лежал рядом. Листал ленту. Ни «поздравляю», ни «обнимаю». Ни даже «с добрым утром» в 7:30. А потом я увидела коробку с золотым браслетом в его портфеле и записку: «Спасибо за поддержку и советы, Алина».
Сообщение пришло, когда я домывала посуду. От Светы.
«Лиза, как твой день рождения? Алик что-нибудь придумал особенное?»
Я замерла с мокрой тарелкой в руке. Капли стекали на пол, образуя маленькие лужицы у моих ног. Телефон вибрировал от новых уведомлений, но я не могла заставить себя ответить.
Мой день рождения. Сегодня. И ничего.
Двенадцать лет вместе. Июльская жара. Квартира, взятая в ипотеку пять лет назад — совместная мечта, выплаченная наполовину. И Алик, который впервые за всё время забыл поздравить меня с днём рождения.
Я вытерла руки и написала Свете короткое «Всё отлично, спасибо». Ложь обжигала пальцы.
***
Утром Алик торопливо собирался на работу. Его движения были резкими, словно каждая секунда на счету. Я наблюдала за ним, сидя на краю кровати с чашкой чая.
— Ты поздно вернёшься? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал обыденно.
— Не знаю. У нас сегодня подписание важного контракта. Алина организовала встречу с представителями из Франции.
Алина. Его руководитель отдела. Это имя висело между нами, как невидимая паутина.
— А у меня сегодня день рождения, — сказала я тихо.
Алик замер с галстуком в руках. Его глаза встретились с моими, и в них промелькнуло что-то похожее на понимание. Но затем он продолжил завязывать галстук.
— Ты же сама говорила, что не хочешь подарков. В прошлом месяце, помнишь? «Мне не нужны эти бессмысленные подарки по случаю» — твои слова.
Я помнила этот разговор. Мы обсуждали день рождения его матери, и я действительно сказала что-то подобное. Но не про себя. Никогда — про себя.
— Я не про подарок, — выдохнула я. — Просто… забудь.
Алик застегнул пиджак, взял портфель и подошёл к двери.
— Вечером поговорим, — бросил он через плечо и ушёл.
Я осталась одна в тишине нашей квартиры. Мои глаза невольно упали на его рабочий стол, где лежала коробочка, которую я заметила вчера. Коробочка, которая точно не предназначалась мне.
***
В маркетинговом отделе, где я работала последние пять лет, никто не знал о моём дне рождения. Я никогда не афишировала эту дату, предпочитая избегать неловких поздравлений от коллег. Но сегодня мне хотелось, чтобы хоть кто-нибудь вспомнил.
— Лиз, ты закончила с презентацией для фестиваля еды? — Андрей, мой руководитель, остановился у моего стола.
— Почти, — ответила я, не отрывая взгляда от монитора. — Сегодня отправлю.
— Отлично. Кстати, ты не выглядишь… обычно. Всё в порядке?
Я подняла глаза. Андрей смотрел на меня с искренним беспокойством.
— Просто не выспалась, — я выдавила улыбку. — Ничего особенного.
Он кивнул, явно не убеждённый, но достаточно тактичный, чтобы не давить.
Когда он ушёл, я открыла телефон и проверила сообщения. Ничего от Алика. Зато три поздравления от друзей, с которыми я давно не общалась. Они помнили, а муж — нет.
Я зашла в соцсети и увидела пост от Алины — фотография с подписью: «Когда твоя команда — лучшие люди в мире!» На фото Алик стоял рядом с ней, их плечи соприкасались. Золотой браслет поблёскивал на её запястье.
Домой я вернулась раньше обычного. Не могла больше находиться в офисе, притворяясь, что всё нормально. Квартира встретила меня привычной тишиной. Я бросила сумку на диван и прошла на кухню. Открыла холодильник — пусто. Не помню, когда последний раз делала нормальные покупки.
Заказала доставку еды из ближайшего ресторана. Для одной. Не было смысла ждать Алика — «важные контракты» часто затягивались до поздней ночи.
Телефон завибрировал — сообщение от него.
«Задержусь. Не жди меня к ужину».
Ни слова о дне рождения. Ни единого.
Я села за стол и открыла ноутбук. Начала просматривать наши совместные фотографии. Вот мы три года назад в отпуске на море. Вот празднуем новоселье. Вот наша свадьба — я в простом белом платье, он в сером костюме. Мы выглядели счастливыми. Были ли мы счастливы на самом деле или просто хорошо притворялись?
Когда доставили еду, я не смогла проглотить ни кусочка. Просто сидела и смотрела на одинокую свечу, которую воткнула в пирожное. Тридцать пять лет. Половину своей жизни я знала Алика. Треть — была его женой.
***
Он вернулся за полночь. Я не спала, сидела в темноте гостиной. Когда щёлкнул замок, я не пошевелилась.
Алик включил свет и вздрогнул, увидев меня.
— Ты напугала меня, — сказал он, снимая пиджак. — Почему не спишь?
— Ждала тебя.
Он прошёл на кухню, налил воды из фильтра.
— Контракт подписали, — сказал он через плечо. — Большой успех для компании.
— Поздравляю, — мой голос был безжизненным.
Алик вернулся в гостиную и сел напротив меня. От него пахло чужими духами.
— Что с тобой, Лиз?
— Ты правда не понимаешь? — я посмотрела ему прямо в глаза. — Сегодня мой день рождения, Алик. И ты не просто забыл об этом. Ты подарил браслет своей начальнице.
Его лицо изменилось. Не удивление, не раскаяние — защита.
— Это рабочий подарок. Она помогла мне с повышением.
— И ты пишешь ей «Спасибо за поддержку и советы, Алина»? — я почувствовала, как становится холоднее мой голос. — Это так теперь называется?
— Ты копалась в моих вещах? — его тон стал жёстким.
— Я случайно увидела коробку в твоём портфеле. И записку.
Алик встал, прошёлся по комнате.
— Это просто подарок коллеге. Не придумывай того, чего нет.
— А как насчёт моего дня рождения? Это я тоже придумала?
— Я же объяснил утром. Ты сама говорила, что не хочешь подарков.
— Я говорила про твою мать! — я тоже встала. — И речь не о подарке. Ты даже не поздравил меня, Алик. Ни словом, ни сообщением. Ничем.
Он поджал губы.
— У меня был сложный день. Я работаю как проклятый, чтобы выплачивать эту чёртову ипотеку. Чтобы у нас было будущее. А ты устраиваешь сцены из-за какой-то даты.
— Какой-то даты? — я не верила своим ушам. — Двенадцать лет, Алик. Двенадцать лет я каждый год помню о твоём дне рождения. Готовлю. Покупаю подарки. Устраиваю сюрпризы. А ты не можешь даже написать банальное «с днём рождения»?
— Я устал, Лиз, — он потёр глаза. — Давай поговорим завтра.
— Нет, — я покачала головой. — Сейчас. Что происходит между тобой и Алиной?
Алик посмотрел на меня с раздражением.
— Ничего не происходит. Она мой руководитель, и мы успешно работаем вместе. Вот и всё.
— Тогда почему ты даришь ей дорогие подарки? Почему стоишь с ней в обнимку на фотографиях? Почему приходишь домой от неё с запахом духов?
— Это была рабочая встреча! Там было полно людей!
— Отвечай на вопрос, Алик.
Он отвернулся, подошёл к окну.
— Мне нравится работать с ней, — сказал он наконец. — Она ценит меня. Видит мой потенциал. Поддерживает.
— А я — нет?
— Ты… — он запнулся. — Ты всегда занята своими делами. Своей работой. Своими мыслями.
— То есть я должна бросить всё и восхищаться тобой? Как Алина?
— Я не это имел в виду, — он вздохнул. — Просто… с ней легко. Она понимает мои амбиции.
Я молчала, пытаясь осознать, что слышу. Двенадцать лет — и «с ней легко».
— Ты спишь с ней? — спросила я прямо.
— Нет! — он повернулся ко мне. — Как ты можешь такое спрашивать?
— Очень просто. Ты забыл мой день рождения, но не забыл купить ей дорогой подарок. Ты задерживаешься на работе всё чаще. Ты перестал разговаривать со мной. Что я должна думать?
— Что я много работаю! Что я строю карьеру! Что я забочусь о нашем будущем!
— О нашем или о своём?
Алик глубоко вздохнул.
— Я не изменяю тебе, Лиз. Клянусь. Между мной и Алиной ничего нет… в этом смысле.
— Но ты хотел бы?
Он не ответил. И это молчание сказало больше любых слов.
Я кивнула, больше себе, чем ему.
— Знаешь, что самое грустное? — сказала я тихо. — Даже не то, что ты, возможно, влюблён в другую женщину. А то, что ты перестал видеть меня. Я стала для тебя частью мебели. Функцией по обслуживанию быта.
— Это не так.
— Нет? Тогда скажи, что я делала последние три выходных?
Он нахмурился, пытаясь вспомнить.
— Ты… работала над какими-то документами?
— Я ездила к своей сестре помогать с ремонтом. Каждые выходные, Алик. Я говорила тебе об этом каждый раз. Ты кивал и говорил «хорошо». Но ты не слышал. Ты вообще меня не слышишь.
Он сел на диван, опустив голову.
— Я не влюблён в Алину, — сказал он. — Но мне нравится, как она относится ко мне. Как будто я… особенный.
Эти слова ударили меня сильнее, чем признание в измене.
— А для меня ты больше не особенный? — спросила я.
— Ты привыкла ко мне, — он пожал плечами. — Мы оба привыкли друг к другу.
Я села рядом с ним, сохраняя дистанцию.
— Когда ты перестал быть счастлив со мной, Алик?
— Я не… — он запнулся. — Я не несчастлив. Просто всё стало таким… обыденным.
— И Алина?
— Она просто заставляет меня чувствовать, что я могу достичь большего.
— А я тебя ограничиваю?
— Нет, — он покачал головой. — Ты просто… ты знаешь меня слишком хорошо. Со всеми недостатками. А она видит только лучшее.
— Потому что не живёт с тобой, — я горько усмехнулась. — Не стирает твои носки и не слушает, как ты храпишь.
Алик слабо улыбнулся.
— Наверное.
Мы сидели в тишине. Два человека, когда-то близкие, теперь разделённые невидимой стеной.
— Что нам делать, Алик? — спросила я наконец.
— Не знаю, — он честно посмотрел на меня. — Я правда не хотел делать тебе больно. И я не изменял тебе, клянусь.
— Пока — нет. Но ты уже эмоционально где-то там, с ней. А не здесь, со мной.
Он не стал отрицать. Просто сидел, глядя на свои руки.
— Я не хочу терять тебя, — сказал он тихо. — Ты — моя семья.
— Семья — это не просто штамп в паспорте, Алик. Это внимание. Забота. Уважение. Когда ты последний раз спрашивал, как прошёл мой день?
Он не ответил.
— Вот именно, — я встала. — Я иду спать. У меня был долгий день.
— Лиз, — он поймал мою руку. — Я… с днём рождения. Прости, что забыл.
Я высвободила руку.
— Знаешь, Алик, дело не в дне рождения. Дело в том, что ты перестал замечать меня.
***
Утро выдалось на удивление ясным. Я проснулась одна — Алик ушёл на работу, не разбудив меня. На кухонном столе лежала записка: «Прости за вчера. Поговорим вечером. А.»
Я смяла листок и выбросила в мусорное ведро. Затем достала телефон и набрала номер.
— Привет, Оль, — сказала я, когда сестра ответила. — Можно я поживу у тебя пару дней? Мне нужно… подумать.
Собрав самое необходимое, я вышла из квартиры, не оглядываясь. Июльское солнце слепило глаза. Я надела солнцезащитные очки и пошла к метро.
Телефон завибрировал — сообщение от Алика.
«Я заказал столик на вечер. В том ресторане, который тебе нравится. Надеюсь, ты не против».
Я смотрела на экран, не зная, что ответить. Часть меня хотела дать ему шанс всё исправить. Другая часть понимала, что дело не в одном забытом дне рождения или подаренном кому-то браслете. Дело в годах невидимости. В том, что я стала фоном для его жизни, а не её частью.
Я набрала: «Извини, не смогу. Я у Оли. Мне нужно время подумать».
Его ответ пришёл мгновенно: «О чём подумать? Лиз, не делай глупостей. Это был просто тяжёлый день».
«Нет, Алик. Это были тяжёлые годы. И ты даже не заметил».
Я выключила телефон и села в вагон метро. Впереди была неизвестность, но почему-то впервые за долгое время я чувствовала странное облегчение. Как будто я наконец сбросила тяжёлый рюкзак, который тащила на себе, не замечая его веса.
Я не знала, вернусь ли к Алику. Не знала, есть ли у нас будущее. Но я точно знала одно — я больше не буду невидимкой в собственной жизни.
***
Через три дня я вернулась домой. Не потому, что простила — просто поняла, что бегство ничего не решит. Квартира встретила меня непривычной чистотой и запахом свежеприготовленной еды.
Алик стоял на кухне, помешивая что-то в кастрюле. Он обернулся, услышав мои шаги.
— Ты вернулась, — в его голосе было облегчение.
— Только чтобы поговорить, — я поставила сумку на пол. — Что это?
— Суп с фрикадельками. Твой любимый. Я нашёл рецепт в интернете.
Я кивнула, не зная, что сказать. Последний раз Алик готовил… я даже не помнила, когда.
— Садись, — он указал на стол, уже накрытый для двоих. — Поедим и поговорим.
Я села, наблюдая, как он накладывает суп в тарелки. Его движения были неуверенными, неловкими — явно непривычная роль.
— Я много думал эти дни, — сказал он, садясь напротив. — О нас. О том, что ты сказала.
Я молчала, ожидая продолжения.
— Ты права, — он посмотрел мне в глаза. — Я перестал тебя видеть. Принимал как должное. И… мне жаль.
— Три дня размышлений — и это всё? — я отодвинула тарелку. — «Мне жаль»?
— Нет, — он покачал головой. — Не только. Я поговорил со Алиной.
Я напряглась.
— О чём?
— О переводе в другой отдел. Я больше не буду работать под её руководством.
— Это… твоё решение?
— Да, — он кивнул. — Ты была права и насчёт неё. Я не изменял тебе физически, но… эмоционально — да. И это тоже измена.
Я молчала, переваривая его слова.
— И что теперь? — спросила я наконец. — Ты ждёшь, что я скажу «всё в порядке, давай забудем» и мы продолжим, как будто ничего не было?
— Нет, — он покачал головой. — Я знаю, что доверие не восстанавливается за три дня. Или даже за три месяца. Я просто прошу… шанс. Шанс доказать, что я могу измениться. Что мы можем измениться.
— А если я не готова дать этот шанс?
Алик сглотнул.
— Тогда… я пойму. Но я надеюсь, что ты хотя бы подумаешь об этом.
Я встала и подошла к окну. На улице шёл лёгкий дождь — первый за этот жаркий июль.
— Знаешь, что самое обидное, Алик? — сказала я, не оборачиваясь. — Не то, что ты забыл мой день рождения. А то, что ты забыл, кто я. Кто мы.
— Я помню, — его голос звучал ближе — он тоже встал. — Ты — женщина, которая смеётся над глупыми комедиями. Которая не может уснуть, если в комнате слишком тихо. Которая любит суп с фрикадельками и ненавидит жареный лук. Которая всегда поддерживала меня, даже когда я сам в себя не верил.
Я обернулась. Он стоял в двух шагах от меня, но не приближался — уважал моё пространство.
— Мы — пара, которая прошла через многое, — продолжил он. — Первую съёмную квартиру с ужасными соседями. Мои провалы на работе. Ипотеку, которую многие считали безумием. Мы справлялись со всем этим вместе.
— Тогда что изменилось? — спросила я. — Почему ты стал искать… что-то ещё?
Алик опустил глаза.
— Я не знаю. Может, рутина. Может, страх, что жизнь проходит, а я ничего не достиг. Может, просто глупость и слабость.
— И что ты предлагаешь?
— Начать заново, — он поднял глаза. — Не забыть прошлое, но… создать новое настоящее. Я хочу снова узнать тебя, Лиз. И хочу, чтобы ты снова узнала меня.
Я смотрела на него — такого знакомого и в то же время чужого. Человека, с которым прожила столько лет. Человека, который причинил мне боль, но всё ещё значил для меня больше, чем я готова была признать.
— Я не знаю, Алик, — сказала я честно. — Я не знаю, смогу ли снова доверять тебе.
— Я понимаю, — он кивнул. — И не прошу немедленного ответа. Просто… не закрывай дверь. Пожалуйста.
Мы стояли молча, разделённые не только физическим расстоянием, но и невидимой пропастью, которая образовалась между нами за годы невнимательности и непонимания.
— Суп остынет, — сказал он наконец.
Я слабо улыбнулась.
— Да, наверное.
Мы вернулись к столу. Ели молча, иногда встречаясь взглядами и тут же отводя глаза. Как незнакомцы на первом свидании — неловко, осторожно, с надеждой и страхом одновременно.
— Ты останешься? — спросил он, когда я доела.
— На ночь — да, — ответила я. — Дальше… посмотрим.
Он кивнул, принимая мой ответ.
***
В ту ночь я легла в гостевой комнате. Не могла заставить себя разделить постель с человеком, который так легко вычеркнул меня из своей жизни. Алик не возражал — молча кивнул и ушел в спальню. Между нами была не только стена, но и годы непонимания, которые не исправить одним разговором или тарелкой супа.
Утром на кухонном столе я нашла записку: «Ушёл на работу. Вечером поговорим». Никаких извинений, никаких признаний в любви. Просто сухая констатация факта.
Я сделала себе кофе и села у окна. Июльское солнце беспощадно заливало комнату. Наша квартира вдруг показалась мне чужой — как будто я была в ней гостем, а не хозяйкой. Каждый предмет напоминал о прошлом, которое уже не вернуть.
Телефон завибрировал — сообщение от Алика.
«Может, поужинаем вместе? Я закажу доставку».
Такие простые слова. Такой обыденный жест. Словно ничего не произошло, словно не было этого разговора, этой боли, этого предательства.
Я написала: «Хорошо».
Не потому, что простила. Не потому, что поверила в его внезапное перерождение. А потому, что двенадцать лет совместной жизни заслуживали хотя бы попытки честного разговора.
***
Он вернулся в семь, с пакетами еды из ресторана и бутылкой сока. Мы молча накрыли на стол. Молча сели друг напротив друга. Молча начали есть.
— Как прошёл день? — спросил он наконец.
Такой простой вопрос. Такой обычный.
— Нормально, — ответила я. — А у тебя?
— Тоже… нормально, — он помедлил. — Я подал заявление о переводе. В другой отдел.
— И что сказала Алина?
Алик опустил взгляд.
— Была удивлена. Спрашивала, почему.
— А ты что ответил?
— Что хочу развиваться в другом направлении.
Я кивнула. Мы снова замолчали. Между нами висело столько невысказанных слов, что они почти материализовались в воздухе.
— Лиз, — он отложил вилку. — Я хочу, чтобы ты знала — я действительно не изменял тебе.
— Физически — возможно, — я пожала плечами. — Но ты уже давно не здесь, Алик. Не со мной.
— Я хочу всё исправить.
— А я не уверена, что здесь есть что поправить, — я посмотрела ему в глаза. — Мы просто… отдалились. Незаметно для самих себя.
— Ты хочешь развода? — его голос дрогнул.
Я задумалась. Действительно ли я этого хочу? Или просто устала от фальши, от игры в счастливую семью?
— Я не знаю, чего я хочу, Алик. Знаю только, что не могу продолжать так, как было. Это… не жизнь.
Он кивнул, принимая мои слова.
— Что, если мы… попробуем? — предложил он. — Не ради прошлого. А чтобы понять, есть ли у нас будущее.
— И как ты это представляешь?
— Не знаю, — он развёл руками. — Может, начнём с малого? Будем разговаривать. По-настоящему. Без отговорок и уверток.
Я смотрела на него — такого знакомого и такого чужого одновременно. Человека, с которым прожила большую часть взрослой жизни. Человека, который забыл о моём существовании.
— Хорошо, — сказала я наконец. — Давай попробуем. Но я ничего не обещаю.
— Я согласен, — ответил он.
***
Прошёл месяц. Август выдался таким же жарким, как июль. Мы с Аликом жили под одной крышей, но словно соседи, а не как муж и жена. Он действительно перевёлся в другой отдел. Действительно стал чаще спрашивать о моём дне. Даже пару раз приготовил ужин.
Но что-то изменилось между нами необратимо. Что-то, что нельзя починить ни извинениями, ни совместными ужинами, ни даже искренними попытками всё наладить.
В один из вечеров мы сидели на кухне, спасаясь от жары. Алик читал что-то в телефоне, я листала рабочие документы на планшете. Обычный вечер обычной пары. Вот только парой мы уже не были.
— Знаешь, — сказал Алик вдруг, — мне нужно тебе кое-что сказать.
Я подняла глаза. По его лицу поняла — разговор серьёзный.
— Меня повышают, — он смотрел не на меня, а куда-то в сторону. — Предлагают должность в филиале. В Петербурге.
Я молчала, ожидая продолжения.
— Я… решил согласиться.
— И когда ты собирался мне об этом сказать? — спросила я тихо.
— Я говорю сейчас, — он пожал плечами. — Предложение поступило только вчера.
— И ты уже решил?
— Почти, — он наконец посмотрел на меня. — Лиз, давай будем откровенными. То, что мы пытаемся сейчас делать… это не получается. Мы как два человека, которые пытаются восстановить то, что уже не существует.
Я не могла не согласиться. Наши попытки «начать заново» только подчеркнули, насколько мы отдалились друг от друга.
— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? — спросила я, хотя уже знала ответ.
— Я не хочу, чтобы ты поехала со мной, — сказал он, прямо отвечая на невысказанный вопрос. — Это будет ошибкой.
Мне нечего было возразить. Он был прав. Мы оба были несчастны в этом подобии отношений.
— Когда? — только и спросила я.
— Через две недели.
Я кивнула. Две недели, чтобы закончить двенадцатилетнюю историю. Почему-то это показалось мне логичным. Наши чувства угасали незаметно, постепенно. Официальное прощание могло быть кратким.
— Что будет с квартирой? — практичность всегда была моей защитой от эмоций.
— Я выплачу тебе мою часть, — сказал он. — Или мы можем продать и разделить деньги. Как ты захочешь.
— Я подумаю.
Мы снова замолчали. Не было ни слёз, ни криков, ни обвинений. Только тихое, спокойное принятие неизбежного завершения.
— Лиза, — его голос звучал тихо. — Я понимаю, что между нами всё изменилось. И это началось не вчера.
Мне хотелось сказать ему, как сильно он меня обидел. Как он разочаровал меня, отдав своё внимание другой женщине. Как вычеркнул меня из своей жизни задолго до этого разговора.
Но вместо этого я покачала головой.
***
Две недели пролетели незаметно. Мы жили рядом, занимаясь каждый своими делами. Алик собирал вещи, я помогала ему с документами. Всё было обыденно и спокойно, как будто мы годами готовились к этому моменту.
В день отъезда я отпросилась с работы, чтобы помочь с последними сборами. Алик вызвал такси до вокзала.
— Вот и всё, — сказал он, оглядывая квартиру. — Кажется, ничего не забыл.
Я стояла у двери, не зная, что сказать. Как прощаются люди, прожившие вместе двенадцать лет? Что говорят друг другу в последний момент?
— Береги себя, Лиз, — сказал он тихо.
— И ты себя, — ответила я.
Он вышел, не оглядываясь. Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Тишина квартиры обрушилась на меня всей своей тяжестью.
Телефон завибрировал — сообщение от Алика.
«Извини за всё. Надеюсь, ты найдёшь своё счастье. А.»
Я не ответила. Просто сидела на полу в пустой квартире и смотрела в окно, где по-летнему ярко светило августовское солнце. Жизнь продолжалась. Моя жизнь. Без Алика.
Не было ни облегчения, ни отчаяния. Только тихое осознание, что иногда любовь исчезает не от громких предательств или ярких ссор. А от маленьких, ежедневных невнимательностей. От забытых дней рождения. От непрочитанных сообщений. От невысказанных слов.
И никакой суп с фрикадельками не может это исправить.