Жена планировала обустройство детской, а муж вынес из тайника бабушкины деньги
Молодец! Свали теперь все на меня!
— Ты что, Борь? Какое в долг? Ты вообще в своем уме? Мы не в списке Форбс. Тебе эти деньги вообще бабушка дала, чтобы мы могли взять жилье, где у нас появятся дети! Это деньги бабушки, которые она фактически дала в качестве помощи для воспитания правнуков.
— Я понимаю. Но Гена… он мой друг. Он из этого сам никогда не выкарабкается.
— Друг? Здорово, что ты думаешь о друзьях, но было бы еще лучше, если бы ты и о нас подумал.
***
Боря почувствовал, как его опять начинает грызь совесть, размешивая вилкой унылую серую массу, которую в столовой гордо называли “картофельным пюре”.
А думал он о своем друге.
Сколько лет они с Геной знакомы? Кажется, с того самого момента, как их запихнули в один манеж в детском саду. Тогда Боря укусил Гену за ухо, а Гена в ответ обсыпал его песком. С тех пор они не разлей вода. Вместе в садике, в школе, даже в универе… А сейчас… сейчас Боря даже не мог вспомнить, когда в последний раз видел Гену лично. Созванивались? Кажется, на его день рождения. Да и то — дежурное “с праздником, всего хорошего!”.
“Надо навестить”, — пронеслось в голове. Почему-то, именно сейчас это показалось очень важным.
Гена работает татуировщиком. Талантливый, как говорили знающие люди (сам Боря в этом не разбирался). Но вот с клиентами у Гены беда. А, следовательно, и с деньгами обычно тоже беда. Может, сейчас все стало еще хуже?
Боря отложил вилку, так и не осилив половину пюре.
“Фу, какая гадость”, — подумал он, — “Все, решено! Завтра еду к Гене”.
Маленький кабинетик Ген располагался в огромном здании, которое, казалось, было создано для того, чтобы запутать любого, кто в него войдет. Здесь было все: от курсов кройки и шитья для начинающих модниц до ресторана, от студии йоги до кабинета гадалки, обещавшей “увидеть твое будущее за скромную плату”.
Боря, проплутав по лабиринтам коридоров, за третьим поворотом наткнулся на скромную, почти незаметную табличку, написанную кривым шрифтом: “Геннадий. Тату-мастер (По предварительной записи!)”. Приписка в скобках выглядела особенно печально.
Но Гену он нашел не в самой студии.
Тот прятался за огромной колонной в одном из залов, в который выходили коридоры, облицованной искусственным мрамором.
— Гена? Ты чего тут? В прятки играешь? От клиентов отбоя нет? — Боря не удержался от легкой иронии.
Гена вздрогнул. Он вытаращил глаза и, казалось, попытался слиться с колонной, стать частью архитектурного ансамбля.
— Боря! Фух. Напугал-то как. Ты… ты как здесь оказался? — шептал он.
— Да соскучился я, понимаешь? Решил навестить старого друга, проверить, как ты тут поживаешь, — Боря пожал плечами, — А ты, я смотрю, занят чем-то важным. Какое-то спецзадание? Чего шифруешься-то?
Гена побледнел еще сильнее, если такое вообще возможно.
— Тут такое дело… В общем, меня караулят, — он еще понизил голос, уводя Борю из этого зала, который отлично просматривается со всех сторон, в один из коридоров-лабиринтов.
— Кто караулит? Папарацци? Или, может, твои поклонницы с утра пораньше просят автографы?
— Да какие поклонницы, Боря! Ты что, смеешься? Бандиты. У входа стоят. На черной машине. Я им денег должен. Много денег. Очень много денег, — Гена говорил так тихо, будто боялся, что его услышат даже стены.
Он вообще теперь всего боялся.
Боря отбросил иронию. Гена всегда был авантюристом. Вечно влипал в какие-то истории, что всего и не упомнишь. Гена был гением безумных идей, которые с завидной регулярностью приводили его… вот примерно в такое положение и приводили.
— И что, все серьезно? — спросил Боря.
— Более чем серьезно, — Гена обвел взглядом коридор, словно ожидая увидеть за каждым углом наемников в черных костюмах, — Они мне уже несколько раз звонили. Говорят, что “время идет”.
— Так пусть в суд идут. По суду и будешь выплачивать, — сказал Боря. Особой проблемы он не видел. Имущества у Бори нет, только доля в родительской квартире, машины тоже нет, арестовывать нечего, а, если долг надо возвращать, то лучше уж спокойно и по суду.
— Эти люди в суд не пойдут.
Гена вырос в семье, где деньги никогда не водились. И Гена всегда мечтал вырваться из этой нищеты. Вот и пытался постоянно во что-то вложиться, что-то провернуть, заработать. Но, как правило, все заканчивалось плачевно. Банки давно не давали ему кредитов, видя его “блестящую” кредитную историю, вот и пришлось связаться с… этими.
— Слушай, ну что делать-то будем? — спросил Боря, — Не будешь же ты здесь ночевать.
— Надо уходить, — прошептал Гена, — Здесь есть запасной выход. Но там тоже может быть засада.
— Ладно, — решительно выдохнул Боря, — Пошли. Я пойду впереди, проверю обстановку. Буду твоим… э-э… телохранителем.
Они выбрались из здания через бесконечные коридоры и какой-то задний двор, заваленный мусором, старыми автомобильными покрышками, ржавыми бочками и прочими атрибутами полузаброшенного входа. К счастью, ни черных машин, ни подозрительных личностей в темных очках поблизости не было.
Когда они прощались, Гена вдруг замялся.
— Слушай, Боря… Может, ты… э-э… мог бы мне немного одолжить? Ну хоть сколько-нибудь? Чтобы я этим хоть что-то отдал. Мне ненадолго… так сказать, до светлого будущего.
Гена, конечно, мастерски умел вызывать чувство вины и жалости.
— Ген, ты же знаешь, у меня сейчас не самый лучший период. Квартиру хотим расширить, детей планируем… Опять же в ипотеку все равно, наверное, влезть придется, — Боря перечислял причины, которые сильно преувеличивал.
Гену жаль, но… но кредитная история у него плохая.
— Я понимаю… Просто… если бы у меня сейчас хоть что-то было, я бы…
Боря знал Гену всю жизнь. Знал, что он неплохой человек. Просто… невезучий.
— Ладно, — сказал Боря, — Держись. Я подумаю, чем могу тебе помочь. Но ничего не обещаю.
Дома Боря был сам не свой.
Ходил из угла в угол, перебирая в голове варианты, как можно помочь другу. Жалость к Гене душила его… А ведь у него сейчас была сумма, способная решить проблемы Гены. По крайней мере, частично и на время.
Бабушка Нина, дай ей бог здоровья, продала дом своей покойной сестры и все деньги отдала внуку, ему, Боре, и его жене, Яне, чтобы они наконец расширили свою жилплощадь. Честно говоря, бабушка мечтала о правнуках, вот и ускоряла процесс. Но это невероятно щедрый жест.
Яна уже спланировала, какая у них будет детская…
Вечером, когда Яна вернулась с работы, Боря решился.
— Яна, ты только не воспринимай это сразу в штыки… — начал он, — И не нервничай.
— Когда ты вот так начинаешь говорить, я не могу не нервничать! — напряглась Яна.
— Просто… я сегодня Гену видел, — выдохнул Боря.
— Геночка? Давно о нем ничего не слышала! Как он? Чем занимается?
— Не очень хорошо, — вздохнул Боря, — У него проблемы. Серьезные. Очень серьезные.
— Какие проблемы? — Яна присела рядом с ним, приготовившись слушать.
Боря рассказал ей все как было. Сочувствия к Гене, конечно, была масса, но Яна напряглась в итоге еще сильнее. Чем дольше он рассказывал, тем мрачнее становилось ее лицо.
— И что ты предлагаешь? — спросила она, когда Боря закончил свой рассказ.
— Я думаю… может, мы дадим ему в долг? Ну, из этих денег. Из бабушкиных. Чтобы он смог расплатиться с долгами и начать жизнь с чистого листа, — Боря старался говорить так, будто он на 100% уверен, что все будет хорошо, — А, как на ноги встанут, эти бандиты от него отстанут, так нам долг начнет возвращать.
Дать человеку деньги в долг, чтобы он рассчитался с долгами… Какая-то сомнительная схема.
— Ты что, Борь? Какое в долг? Ты вообще в своем уме? Мы не в списке Форбс. Тебе эти деньги вообще бабушка дала, чтобы мы могли взять жилье, где у нас появятся дети! Это деньги бабушки, которые она фактически дала в качестве помощи для воспитания правнуков.
— Я понимаю. Но Гена… он мой друг. Он из этого сам никогда не выкарабкается.
— Друг? Здорово, что ты думаешь о друзьях, но было бы еще лучше, если бы ты и о нас подумал. Да хоть о бабушке подумай! Она из своего наследства могла себе прибавку к пенсии сделать, а она деньги тебе подарила.
— Яна, пожалуйста, пойми меня! Я уверен, что Гена нам все вернет. Просто ему нужно помочь выбраться из этой ямы.
— Вернет? А почему тогда ему не дают кредиты в банках? Почему он даже бандитам деньги не возвращает, хотя боится их до истерики? М? С нами будет то же самое.
Он понимал, что рискует. Но… не мог переступить через себя.
— Да-да, я несу чушь. Это наши деньги. Мы не будем их отдавать. Мы найдем другой способ помочь Гене.
Аж от сердца отлегло.
— Борь, не делай так больше.
— Хорошо-хорошо, не буду.
Но Боря знал, что обманывает ее. Он уже все решил.
Ночью, когда Яна уснула, утомленная переживаниями, Боря тихонько встал с кровати, стараясь не разбудить ее, оделся и достал из тайника, спрятанного за книжным шкафом, конверт с деньгами.
А утром деньги уже были отданы.
Гена не поверил своим глазам, когда Боря протянул ему конверт.
— Боря! Ты… ты серьезно?
— Серьезно, — кивнул Боря, — Только, Гена, прошу тебя, распорядись ими с умом. Не ввязывайся больше ни в какие авантюры. Подумай о будущем. Подумай о своей жизни. И о том, что деньги надо будет вернуть. Иначе меня ждет что-то похуже, чем ждало тебя.
— Да ты что, Борь! Я теперь буду как шелковый! — Гена расплылся в улыбке, которая казалась немного безумной, — Как только с этими… ребятами разберусь, сразу возьму большой кредит и все тебе верну! А потом уже сам буду кредит выплачивать. Вот увидишь! Спасибо! Я не думал, что у меня еще остались друзья…
На душе у Бори стало немного легче. Он совершил благородный поступок. Или, по крайней мере, он пытался себя в этом убедить.
Яна пока ничего не знала. Бабушка Нина — тоже. Но Боря уже чувствовал, как над ним сгущаются тучи. Рано или поздно правда всплывет и ему придется отвечать. Несколько недель он жил в постоянном напряжении. Пытался дозвониться до Гены, чтобы узнать, как идут дела, но тот не отвечал на звонки. Боря начал нервничать. Что, если Гена снова вляпался в какую-нибудь историю? Что, если он потерял деньги? Что, если…
Боря уже не знал, как оттянуть разговор о квартире. Яна каждый день спрашивала, когда они поедут смотреть варианты, когда начнут выбирать район, когда… Бабушка Нина звонила и интересовалась, как продвигаются дела, не нужна ли им помощь. Боря выкручивался как мог, придумывал разные отговорки, но понимал, что долго так продолжаться не может.
Много-много дней спустя, когда Боря уже почти отчаялся увидеть Гену, он снова встретил его в том же здании, где тот работал. И снова Гена прятался от мужчин в черной машине.
— Гена! — Боря подбежал к нему, — Почему ты прячешься? Разве ты не отдал им деньги?
— Нет…
— Что значит “нет”? Я же дал тебе деньги!
— Я… я снова их вложил, — прошептал Гена.
— Куда вложил? — кажется, Боря уже собирался подраться, — В какой еще безумный проект?
— Не в безумный, а… В одно дело… Очень выгодное, — попытался оправдаться Гена, — Мне пообещали, что я заработаю в два раза больше. Я бы сразу вернул тебе долг, и этим… ребятам отдал. И жил бы без долгов.
— И что? — Боря с ужасом ждал ответа.
— И… снова прогорел, — зарыдал Гена.
Только теперь прогорел не Гена, а Боря.
— Гена, — он уже сам перешел на шепот, — Ты… ты понимаешь, что натворил? Т
Гена упал перед ним на колени и схватил его за ноги.
— Боря, прости меня! Я… я хотел как лучше! Я так мечтал вырваться из этой ямы! Я не могу уже просто весь доход отдавать за долги! Я думал, что и со своими проблемами разберусь, и тебе все верну! И… Я придумаю что-нибудь, я возьму кредит…
— Да кто тебе его даст-то… — Боря пытался вырваться.
Никто не даст, конечно.
Боря побрел домой. Страшно представить, что с ним теперь будет. Ведь придется все рассказать, а, если и не рассказывать, так сами узнают совсем скоро.
Дома его ждал неприятный сюрприз. Бабушка Нина приехала! Нет, сама бабушка — это приятный сюрприз, но как же невовремя.
— Боренька, — она обняла его, когда он вошел в квартиру, — Как дела? Когда поедете смотреть квартиру? Я так жду, когда вы уже переедете в новое жилье! И вообще соскучилась по вам!
Отступать больше некуда.
Боря вздохнул и решился.
— Бабушка, Яна… Вы не все знаете…
И он сознался. После того, как Яна прокричалась, попутно разбив пару тарелок, Борина совесть немного его отпустила, что он даже огрызнулся:
— Если ты сразу знала, что так будет, надо было сильнее меня отговаривать! Ты же видела, что я сомневаюсь! Почему ты меня не остановила?
— Молодец! Свали теперь все на меня! Я была против!
— Была против, но отговаривала несильно…
— Ты не слушал!
— Так убедила бы меня!
— Что ты несешь?!
— Сам не знаю… — выдохнул он, — Прости меня. Бабуль, и ты меня прости. Я так сильно тебя подвел, что мне до конца дней с тобой не расплатиться. И я не только про деньги. Прости, пожалуйста…
***
О детях они больше не говорили. О переезде не говорили. О будущем не говорили. Да практически ни о чем не говорили с тех пор, как Яна узнала правду.
Гена исчез. Боря пытался его найти, звонил всем общим знакомым, ходил по его старым адресам, но никто его не видел. За него, честно, было страшно.
Боря не знал, что с ним случилось. Может быть, он снова влез в какие-нибудь долги. Может быть, с ним расправились те самые мужики в черной машине, от которых он так отчаянно прятался. Может быть… Боря не хотел даже думать об этом.
Но, кажется, Гена все-таки в порядке, просто “залег на дно”.
А новую квартиру так и не купили. Бабушка умерла, думая, что ее деньги были потрачены впустую. Яна ушла, не выдержав постоянных ссор. Боря остался в той самой маленькой квартире, с которой все и началось. Он часто вспоминал Гену, но не злился на него. Он злился только на себя. Все бы отдал, чтобы это изменить, но…