Сколько можно дуться и молчать? Решай. Ты принимаешь мои условия или никакого загса.
Лена была уже «дамой в возрасте», как она сама себя шутливо всегда называла. Симпатичная, умная, с хорошей фигурой. Но одна. Вот так бывает, что после определенного возраста женщина понимает, что лучше быть одной, чем терпеть неизвестно кого рядом.
Женщина всегда искренне считала, что в ее возрасте найти вторую половину просто нереально. На сайтах знакомств она не сидела принципиально, на работе все друг друга знали вплоть до третьего колена, у подруг у мужей все друзья были ей знакомы. Где ей знакомиться? Бегать по городу с табличкой «Ищу мужа»?
Но судьба иногда бывает очень изобретательной. Она приехала на СТО, чтобы поменять масло в своей машине. Уже заходя в помещение, нос к носу столкнулась с симпатичным мужчиной ее возраста. Он нечаянно задел ее рукой и моментально рассыпался в извинениях.
— Извините, ради бога. Я не специально. Не больно?
— Да нет, все хорошо.
Мужчина вышел, она объяснила мастеру, что необходимо сделать. Вышла из СТО и обнаружила, что незнакомец никуда не делся. Стоял около входа, поджидая ее.
— Снова здравствуйте. Мне стыдно перед такой красивой девушкой. Давайте я искуплю свою вину? Угощу кофе и завезу вас домой? Меня зовут Дима.
— Лена.
Они оба понимали, что это просто повод. Лена внимательно посмотрела на него. Короткая стрижка, внимательные серые глаза, подтянутый, стильно одетый. Приятная внешность, еще и вежливый. И неожиданно согласилась. Осторожно села в машину и огляделась. Внутри она была такой же чистой и ухоженной, как снаружи, и она мысленно поставила галочку.
Так начался их роман. Он не был головокружительным, скорее, банальным. Свидания, переписки, разговоры. Ей с Димой было хорошо и просто. Не надо было ничего изображать, что-то выдумывать.
Их судьбы были похожи. Мужчина, как и она, уже несколько лет был в разводе. Работал, путешествовал, много читал. Спустя время они решили попробовать жить вместе. Но на ее территории. Когда она озвучила свои условия, Дима нахмурился:
— Почему? У меня же трешка.
— Я знаю. Но здесь удобное местоположение, все здесь сделано под меня. Тебе же тут нравится?
— Ну да, — кивнул он. — Может быть, ты права. Затеешь там ремонт под свой вкус, я с ума сойду.
Она боялась, что бытовые хлопоты сожрут их чувства, но все было идеально. Ее сын, который после учебы остался в другом городе жить, воспринял избранника матери благосклонно. Мол, мама, если тебе нравится, то живи. У Димы были две взрослые дочери. С ними у нее не сложились отношения, хотя она честно старалась. Почему-то девушки были уверены, что именно она виновата в разводе их родителей, хотя Лена к этому уж точно не имела никакого отношения. Но они уже взрослые люди, чего она будет им что-то доказывать?
Через год «семейной» жизни Дима сделал ей предложение. Вечером в пятницу позвал в ресторан и протянул коробочку с кольцом. Она с трудом сдержалась, чтобы не завизжать, как девочка, от счастья.
— Давай поженимся, Лена. Я люблю тебя.
Сердце ёкнуло. Она поправила волосы, сглотнула слюну и хотела уже сказать «да», но мужчина продолжил:
— Только у меня есть условие.
Условие? Весь романтический настрой моментально улетучился. В животе заплетался тугой узел тревоги, ладони вспотели. Она сложила руки на груди и скривила губы:
— Слушаю.
Дима почувствовал перемены в ее настроении. Улыбнулся и мягко взял ее руку в свою. Нежно погладил и продолжил:
— Солнышко, маленькое условие. Я свою трёшку перепишу на девочек. Чтобы они были уверены в своем будущем.
Она подняла бровь, ожидая продолжения. Она знала, что он любил своих дочек, но отписать им квартиру? В принципе, разумный шаг. Хорошо, но что он предлагает дальше?
Дима тем временем продолжал:
— Смотри, что я придумал. Мы продаём твою однушку и покупаем новую, просторную, двухкомнатную квартиру. В ипотеку. Вместе. Как семья.
Лена отставила бокал. Мысли путались, и она попыталась собрать их в кучу. Подумав пару секунд, совершенно другим голосом спросила:
— Подожди. Ты свою квартиру — своим детям. А мою мы продаём, и на эти деньги, плюс будущий кредит, покупаем общую? Я правильно поняла?
Его лицо даже не дрогнуло. Он спокойно кивнул:
— Ну да. Мы же семья. Тем более ипотека общая.
— Но твоё переходит только твоим дочкам, — тихо уточнила Лена. — А мое становится общим?
— Не драматизируй, — Дима улыбнулся, поглаживая ее ладонь. — Это просто разумная предосторожность. Для всех.
Разумная предосторожность? Отличный вечер на глазах превращался в отвратительный. Несмотря на влюбленность и бабочки в животе, она никогда не теряла бдительность. Квартира ей досталась в свое время очень тяжело и просто так ей рисковать она не собиралась. Сделав глоток, женщина печально улыбнулась.
— Хорошо. Только давай сделаем так. Я до брака меняю свою квартиру. Оформляю новую квартиру на своего сына. В ипотеку. Кредит, естественно, плачу я. А потом мы женимся и начинаем жить вместе. Я буду платить свой кредит, мы будем делить текущие расходы. Всё честно. Ты защищаешь своих детей, я своего.
За их столиком повисла тишина. Ресторан продолжил жить своей жизнью, но для них будто бы остановилось время. Наступила тишина. Густая, звенящая. Дима внезапно выпустил ее руку из своей и отодвинул стул. Его лицо на глазах меняло выражение. Из доброго, влюблённого превратилось в маску холодного недоверия.
— Я понял, — прошипел он. — Ты меркантильная. Расчётливая. Алчная. Я тебе предлагаю семью, а ты мне мутные схемы. Удивительно, вот чего-чего, а этого я от тебя не ожидал.
Слово «меркантильная» обожгло своей несправедливостью. Она ей никогда не была. После первого брака, оставившего шрамы, долги и горький осадок, она научилась защищать себя и своего ребёнка. Почему-то «разумная предосторожность» распространялась только на квартиру Димы, а вот ее, в его глазах, выглядела как мутная схема.
Возвращались они домой молча. Она даже решила, что Дима соберет вещи и уедет. Но он продолжал с ней жить, только абсолютно ее не замечая. Лена переживала, обдумывала различные варианты, но все равно склонялась к первому. Нет, она не будет рисковать своим жильем.
Спустя неделю Дима поставил ей ультиматум. Она убирала на кухне, когда он, допив кофе и отставив в сторону кружку, спокойно произнес:
— Сколько можно дуться и молчать? Решай. Ты принимаешь мои условия или никакого загса.
Лена смотрела на него и не понимала, куда делся тот Дима, ради которого она вставала рано и которому готовила завтрак. Где тот мужчина, который щекотал ее в кровати и шептал, что она — самая лучшая женщина на свете. Где тот, с которым они смеялись, строили планы? Где тот, с которым было просто разговаривать и легко молчать? Теперь это был чужой, жесткий и беспощадный незнакомец.
— Я решила, — сказала она, взяв в руки полотенце и судорожно его сжав. — Никакого загса.
Он не стал спорить. Не попытался понять. Усмехнулся, просто кивнул, встал и ушёл в комнату. Стал собирать вещи, искоса посматривая на нее. Она села на диван, сложила руки на груди и замерла. Почему-то не так она представляла себе их разговор.
Когда он ушел, заплакала. Слезы были горькими, но очищающими. Она плакала не по нему. Она плакала по той наивной женщине, которая на секунду поверила, что в её возрасте возможны чувства без подвоха. Что можно просто любить и быть любимой. Может быть, она не права, но это ее выбор.
Она осталась одна. В своей маленькой, но такой уютной квартире. Боль, обида, разочарование — заживет. Главное, что она сохранила себя. И свое будущее. Пусть даже ценой своего сиюминутного женского счастья.