Свекр вынудил ее сбежать из дома: «Где шлялась?» — грозно спросил он утром при встрече
После развода Ирина не могла найти себе покоя.
Ира слушала храп спящего мужа и хмуро поглядывала на потолок, выкрашенный бледно-голубой краской.
Муж храпел слева. А справа, прямо за стеной храпел еще и старенький свекр.
Временами Ире казалось, что тоненькая стенка, сделанная из двух листов гипсокартона, рухнет от мощного раскатистого храпа двух мужчин.
Скорее всего, так оно и будет.
Проворочавшись в постели до утра, Ирина наконец стала проваливаться в сон, но уже слышала крики петухов.
Вскоре к ним присоединились звуки громко брякающего умывальника, лязг железного чайника в кухне и рокот электробритвы, которой всегда пользовался молодой Ирин супруг, Виктор.
— Ирка, вставай. Отец ворчит, долго ещё собираешься лежать? — услышала Ира шепот мужа. Одеяло, в котором так уютно устроилась Ирина, было безжалостно сорвано с неё супругом.
— Дай поспать. Я только глаза сомкнула, спать хочу, — попросила Ира.
— Ты что. Папа заругается. Он уже кашу от тебя ждёт. Попросил пшеничную на молоке. Чтоб как в больнице, ну?
Ирина почувствовала как сильные руки мужа подняли её с постели и поставили вертикально.
— Дуй в кухню.
Виктор сопроводил своё требование шлепком по мягкому месту, отчего Ира открыла глаза.
— Я? Вы, значит, всю ночь храпели так, что я уснуть не могла, а теперь ещё и завтрака от меня ждете? Издеваетесь надо мной, да?
Ира выбежала из дома, на ходу впрыгнув в калоши и побежала в огород, там знакомой тропкой шла, жалея себя, до дома родителей, шмыгнула в калитку и никем незамеченная, кроме пса Валета, залезла по приставной лестнице на сеновал. Там она рухнула, раскинув руки на сено и уснула безмятежным сном.
***
Выспавшаяся Ирина Перепёлкина вернулась домой только к часу дня. Почёсываясь и зевая, она вошла через калитку огорода во двор и остолбенела от неожиданности — на крыльце сидел свёкр и смотрел на неё, грозно сведя брови.
— Где шлялась? — грозно спросил он, пошарив рукой за спиной и вытянув резиновый сапог, замахнулся им.
— Дома была. У родителей.
— Врёшь. Я ходил к вам два часа назад, тебя не было.
— Вы что меня по всей деревне разыскиваете? — удивилась Ирина, — позорите меня, а ещё папой назвались. Да ушла я от вас, чтобы выспаться, ведь всю ночь не сомкнула глаз, вы с Витькой храпели так, что земля тряслась! Уж полгода из-за вас выспаться не могу!
— Так рази я храплю? Ни разу такого не было за всю жисть, и Витька сроду не храпел, так, посапывает только во сне. Преувеличиваешь.
— А, значит я вру на голубом глазу.
— Конечно врёшь, все вы бабы одинаковы, — яростно стукнул сапогом по ступенькам свёкр. — Веры вам нет! Говори, где шастала, а то не пущу в дом!
— У родителей на сеновале спала, — обидевшись и отвернувшись, проговорила Ирина.
— Засоня.
— Теперь то впустите?
— Иди, шуруй, готовь еду. И сено с подола отряхни!
Ирина проплыла в дом.
Замуж за Витю она вышла полгода назад, под Новый год. Всё думала, что ей сказочно повезло, Витю она любила с малых лет, отец Витьки, Николай Платонович, был ей как родной.
И всё бы хорошо, но жить с молодым мужем ей пришлось в доме свёкра, а тут такое.
Храпят оба изверга, не дай бог, глаз из-за их храпа невозможно сомкнуть.
А Ира, чуткое нежное дитя, из-за их храпа не может уснуть и мучается ночами напролет, словно принцесса на горошине.
Жить стало невозможно. Хорошо хоть работы в деревне для Ирины пока не нашлось, и девушке удавалось иногда поспать днём.
Но свёкр, тоже не работавший нигде, начал косо на невестку смотреть.
Ира приготовила еду — нарезала крупно лук, обжарила его в большой чугунной сковороде, вместе с кусочками куриного филе, сверху покрошила картошки, получилась знатная похлебка.
Свекр сел за стол и Ира принесла на стол сковороду, поставила её на деревянную доску.
— Иди сбегай в огород, петрушки с луком принеси, — скомандовал Николай.
Ира послушалась, метнувшись в огород. А когда вернулась и села за стол, обнаружила что похлебки считай и нет. Осталось чуть на дне.
— Вы что издеваетесь надо мной, папаша?
— Почему сразу издеваюсь? Я голоден был, — изрек свёкр, сыто икнув. — Если ты забыла, я не завтракал сегодня. И обед запоздал. Но ничего, ты же дома сидишь, свари ещё. Да побольше вари, нас же трое едоков.
— Пятеро! Потому что вы с Витькой едите за двоих!
— Послушай, невестушка, я почему должен твоё хамство терпеть? Не нравятся порядки в моем доме — не держу, уходите с Витюшкой отдельно жить. Или к родителям вернись.
— А что, хорошая идея, и вернусь, — с вызовом заявила Ира.
Она мгновенно собрала вещи и встала у порога.
Свёкр смутился, было видно, что он не ожидал такой реакции на свой гнев. Он кашлянул и подошел к двери.
— Ну ты чего? Я ж разве тебя выгоняю?
— Постоянно командуете мной!
— А как-же, я же старший, и потом, кто-то же должен быть главой семьи.
Тут дверь неожиданно скрипнула и вошла мать Иры, Тамара Леонидовна. Она держала в руках пирог, завернутый в целлофановый кулек. Увидев дочь с чемоданами и сумками, женщина подняла бровь.
— Это что у вас тут происходит?
— Дак вот, дочь твоя собралась из дома уходить. Говорит, храпим, спать ей не даём. Объедаем ишо.
Ирина похолодела от услышанных слов:
— Вы зачем утрируете, пап?
— А что, неправду говорю? С утра бегаешь к родителям чтобы поспать.
Тамара Леонидовна покачала головой:
— Ты не болен, сват? Наговариваешь чегой-то, на мою дочь.
— Ничего не наговариваю, с утра убёгла к вам, на сеновал и там спала.
Тамара повернулась к дочери:
— Как это понимать? Что за поток жалоб на тебя? А вещи зачем собрала? Разводиться что-ли собралась?
Ирина опустила голову:
— Ну, мам… Домой хочу. А можно, наш с Витенькой брак… отложить? Мне всего восемнадцать лет, поторопилась я…
Тамара ещё больше растерялась:
— Да ты чего, дочь? Я с шестнадцати лет замужем и ничего. Сроду не жаловалась никому. А и муж у тебя хороший. и со свекром повезло.
Ира шмыгнула носом:
— Ну мам… Можно я вернусь домой? Обижают меня тут.
Ирина прильнула к матери, успев заметить, как побледнел свёкр.
«Ага, испугался» — улыбнулась она. «То-то же, будешь знать, прежде чем на меня бухтеть!»
***
Ирина вернулась с вещами к себе домой и принялась ждать Виктора. Тот должен был приехать вечером с работы на автобусе, из соседнего села.
Однако время шло, а его все не было.
Ира накинула на себя шаль и пошла к дому свекра.
Вошла. Обнаружила мужа в кухне, он стоял у плиты и хмуро на неё взглянул.
— Что ты готовишь? — проронила Ирина.
— Ужин, для нас с отцом.
— А я тебя у родителей своих жду. Пошли к нам, поужинаем у нас.
Витя покачал головой:
— Не пойду. У меня свой дом есть.
— Я же жила у вас, теперь ты побудь в моей шкуре, поживи у нас.
— Нет. Ситуация вырисовывается такая, что ты от меня ушла. Значит, я завтра поеду подавать на развод.
— Да ты что Вить, — испугалась Ирина, вцепившись в локоть мужа. — Ты что, я ж люблю тебя! Дело не в тебе, а в твоем отце! Не могу я у вас жить, твой папа начал меня немного… раздражать. И потом, храпите вы вдвоём по ночам, так, что будь здоров…
— А, значит, не выносишь нас? Тогда тем более развод, — помешав ложкой в кастрюле, заявил Виктор. — Ну все, можешь уходить. Все с тобой понятно.
— Вить…
Ирина расплакалась, надеясь на сочувствие мужа, но Виктор повернулся к ней спиной.
***
После развода Ирина не могла найти себе покоя.
Мать с отцом не попрекали её, тем более, прошел слух, что разводиться стало модно — все деревенские девушки, рано вышедшие замуж, разводились и возвращались домой, к родителям. Кто-то даже с детьми.
— А нам чего переживать, — повторяла мать. — Ты Ирка, девушка молодая, красивая, у тебя вся жизнь впереди, успеешь ещё выйти замуж. Получше партию найдешь.
Ирина молча кивала головой, однако в душе не соглашалась со словами мамы, её душа и сердце по-прежнему принадлежали Вите.
По вечерам Ира бегала тайком к дому свекра и спрятавшись под окном, подглядывала за бывшим мужем.
«А ну как другую женщину себе заведет?» — переживала она.
***
Виктор вытащил из печи чугунок с картошкой и поставил его на стол.
С уходом жены, пища стала попроще, картошка да щи.
— Садись за стол, да не оборачивайся к окну, — проронил отец.
— Чего? Опять подглядыват? — удивился Виктор.
— А то. Уж как полчаса стоит.
Виктор положил себе в тарелку картофелину, достал из банки соленый огурец и вздохнул:
— И чего неймётся? Мы ж развелись.
Николай Платоныч очистил картошку от кожуры и подув на обожженные пальцы, усмехнулся:
— Дык, любовь. Послушай, сын. Я с главой сельсовета поговорил, попросил его выделить участочек под дом. Алексей Юрьич обещал помочь. Велел завтра тебе подойти.
— Участок?
— Ну. Немного денег у меня есть, отдам их вам, а вы уж там с Иришкой стройтесь и живите.
Виктор встал из-за стола, молча подошел к отцу и обнял его.
— Ну-ну. Вижу ж, что у вас любовь.
***
Виктор выбежал из дома и прежде чем Ира поняла, что её застигли врасплох, бывший муж уже подбежал к ней, прячущейся в тени и схватил за руку.
— Ириш!
— Ой, Вить… А я тут мимо шла, дай думаю, зайду.
— Так заходи в дом.
— Не могу. Николай Платонович наверное, на меня зол…
— Глупостей не говори. Отец любит тебя, как родную дочь.
Виктор прижал к себе бывшую жену. Прижал крепко, словно боялся упустить.
— Люблю я тебя. Больше жизни люблю, Ирка. Каждый день мыслями мучаюсь, вдруг ты себе кого другого найдешь…
— Никого не найду. Ты что, сдурел? Один ты у меня и есть, Вить.
— Эх вы, заходите в дом, — открыв окно, произнес в темноту Николай. — А то, шепчетесь, а толку нет. В форточку то, все слышно.
Ира хихикнула, прижавшись к мужу.
— Пошли в дом. Картохи поедим.
— Одну картошку? Вы итак её едите каждый день… Давай сбегаю к моим, котлет вам принесу.
— Нет, — с нежностью произнес Виктор, — обойдёмся без котлет. А то опять убежишь.
Ирина согласилась.
Молодые вернулись в дом и сели за стол.
— Ну прости невестушка, за то что храплю.
— Да ничего страшного, пап. Я ж знаете, и дома не могла ночами спать, хоть у нас дома и тишина. Сходила я к врачу, он мне таблетки снотворные прописал, в-общем, я теперь сплю так, что меня и пушкой не разбудить.
Виктор рассмеялся, его отец подхватил смех. Ирина тоже засмеялась, над собой.
В ту ночь она не вернулась ночевать домой.
Мать, беспокойно поглядывавшая в окно, дождалась Иру утром.
— Ир, ты где была? Я толком не спала, тебя ждала.
— Не волнуйся, мам. Все у меня хорошо, прекрасно даже. Мы с Витей помирились, я за вещами зашла, — прощебетала дочь.
— Уже?
Тамара Леонидовна цокнула языком:
— Ты меня так до инфаркта доведешь! Опять будете жениться? А я снова свадьбу не собираюсь вам играть! И сеновал я запру!
Ирина виновато улыбнулась матери, схватила свои чемоданы, сумки и ушла.