«У него с головой непорядок, думаю закончится это всё плохо» — жаловалась Наташа подруге на мужа
«Это мои деньги, межу прочим, я их заработала!» — возмутилась Ната.
— Не смей больше заниматься глупостями! Ты так все деньги потратишь! — возмутился Савелий.
— Я трачу свои деньги! — возразила Наташа.
— Свои?! Мы одна семья, все твои деньги — наши общие!
— А твои — это твои? — ехидно уточнила Ната.
— Сейчас не об этом! Зубы мне не заговаривай, — вызверился Савелий.
— Да пошел ты! — не выдержала Наташа и отправилась в комнату, чтобы собрать свои вещи.
Савелий стоял в прихожей с выпученными от удивления глазами. Он всё ещё пытался осознать то, что жена его послала. И собирается уйти. От него? Такого идеального мужчины? Этого просто не могло быть!
***
— Я вызвала такси и уехала от Савелия. Мне было всё равно куда, лишь бы подальше, вот не поверишь, как мне хотелось заехать по его идеальной физиономии, еле сдержалась, — призналась Наталья подруге Ольге.
— Не поверю, — согласилась Ольга. — Действительно, в это верится с трудом, ведь ты никогда не говорила о муже ничего плохого. Я считала, что нормально всё у вас.
— Чаша моего терпения переполнилась. У него с головой непорядок, думаю закончится это всё плохо, — мрачно произнесла Ната.
Ольга потрясенно молчала. Она всё ещё не могла поверить, что подруга рассталась с мужем.
Когда Наташа встретила Савелия он показался ей идеальным.
— Знаешь, меня прямо покорила его основательность, серьёзность, — вспоминала Ната. — Когда он признался мне в любви, то сделал это в торжественной обстановке, по всем правилам, преподнёс мне кольцо в красной бархатной коробочке. Ты не представляешь, он просил моей руки у отца! Он приехал к нам домой, подарил маме букет цветов, мне розу, а потом они с отцом долго разговаривали на кухне. Мои родители были очарованы Савелием. Он — умён, красив, вежлив, серьёзен, перспективен, надёжен, у него есть хорошая работа, хороший доход, квартира, машина, короче долго перечислять, одни достоинства…
— Да уж, не жених, а пряник в шоколаде… — пошутила Ольга.
— Мы встречались ровно месяц. Я не планировала уж прямо так сразу замуж, думала повстречаться ним, пожить вместе, получше узнать его, что за человек и всё такое… Но он считал, что до свадьбы ничего между будущими супругами быть не должно, только после. А иначе это распутство. А это нехорошо, — продолжала рассказывать Ната Ольге. — Короче, сказал, женимся и точка. Ну, я подумала и согласилась. После этого он и приехал к родителям свататься.
Дома у Савелия, куда Ната переехала после свадьбы, царил идеальный порядок. Наташе поначалу нравилось, что муж активно участвует в уборке, готовке и других домашних делах, а не только указывает ей, где подмести, что приготовить на ужин и что купить, как это было у некоторых её подруг.
Нет, Савелий очень часто мыл посуду, полы, закладывал бельё в стирку, мыл обувь после похода на улицу и идеально ровно ставил её сушиться. Мог помыть кухонную плиту, холодильник, ванну.
У Наты дома всё это делали либо она сама, либо мама. Отец мог только пропылесосить по просьбе мамы, вынести мусор, повесить полочку. Савелий всё это делал сам, без напоминания. Это было здорово!
Со временем, Наташа поняла, что это не совсем здорово. Ибо были некоторые трудности. Савелию, сделанное женой, часто казалось неправильным, неидеальным и он с высокомерным видом всё это переделывал и, конечно же, высказывал претензии.
По его мнению было возмутительно, что Наташа неровно ставила вымытую обувь, или вовсе забывала её помыть. Не вытряхивала коврик в коридоре два раза в день. Не чистила ковры в комнате щёткой, а только пылесосила. Могла забыть в раковине на кухне своё блюдце и не помыть его целых два часа! Могла забыть наполнить сахаром сахарницу и (о, ужас!) однажды, она забыла повесить в туалете новый рулон туалетной бумаги, взамен закончившегося старого. Савелий, отправившийся в туалет, вынужден был просить помощи у Наты, которая и передала ему этот несчастный рулон через щель в приоткрытой двери.
— Давай тогда хранить запасы туалетной бумаги в туалете! — ответила Ната на возмущения мужа.
— Там негде! Кроме того, для туалетной бумаги есть специальное место в шкафчике в ванной комнате и она должна храниться там! — возразил Савелий. — Впредь будь внимательнее, чтобы не попасть, как я, в затруднительное положение.
Сказав эти слова, Савелий принялся с высокомерным выражением на лице, мыть две тарелки, которые Ната не успела помыть, потому что отвлеклась и поспешила принести Савелию тот злосчастный рулон туалетной бумаги.
Ната фыркнула и отправилась в комнату пересаживать свои фиалки. Она любила фиалки и на подоконнике в спальне имелась целая коллекция разноцветных красавиц.
Савелий, помыв тарелки, явился в комнату к жене, решив навести порядок и там.
— Сколько раз я тебя просил пересаживать свои цветы на балконе, — начал он.
— Савелий, сейчас зима, балкон не застеклён… — произнесла Ната, держа в одной руке горшок, а в другой растение, с корней которого, как на грех, отвалился ком земли и шлёпнулся на пол.
— Господи, теперь опять убираться! — проворчал Савелий.
— Ты меня отвлёк, вот я и дернулась, — тут же отреагировала Наташа. — А вообще я коврик специальный подстелила, если видишь, вся земля сыплется туда!
— Это для пряморуких! У тебя она сыплется мимо, — пробормотал Савелий и отправился за веником.
В его доме было всё: и пылесос, и веник, и швабра-щетка. Всё это пригождалось для разных нужд. Тряпки, которые хранились в ванной на специальной полочке, были промаркированы: для пола, для стен, для поверхностей, для коридора, для окон и прочее, и прочее… Не дай Бог было перепутать. Ната однажды спросила Савелия, какая тряпка подойдёт для протирания полок одёжного шкафа. Тряпки с такой маркировкой она не нашла.
Следующие полчаса она была вынуждена слушать лекцию о том, что надо понимать, что шкаф — это поверхность, поверхность!!! Значит подойдёт синяя тряпка с маркировкой «поверхности» и никак иначе. Это же так просто!
Ещё, Ната, по мнению Савелия, иногда чавкала за столом, шумно сморкалась, когда болела, изредка неприлично громко икала, а по ночам сопела и храпела. Всё это было возмутительно! И с этим надо было бороться. Икоту немедленно запивать большим количеством воды, сморкаться тихо и желательно в ванной, а от храпа Савелий решил подыскать на маркетплейсе специальное устройство на нос, только всё никак не мог определиться, выбор был слишком велик, а отзывы противоречивые.
Вот Савелий и думал. Он не любил тратить деньги попусту.
Родителей Савелий очень уважал. И своих, и Наташиных. Считал, что им надо помогать и очень активно, всегда, а не только тогда, когда что-то случилось. Наташа одобряла это дело и родителям тоже было приятно.
Весной, летом и осенью все выходные Наташа и Савелий проводили на дачном участке его родителей: копали, удобряли, сажали и окучивали. Зимой помогали им дома, то ремонтом, то закупками.
Не забывали они и Наташиных родителей. Жили они близко и регулярно, два раза в неделю, молодые приезжали к ним в гости, на чай. Мама Наташи всякий раз накрывала на стол, а папа Наташи радостно пропускал рюмочку-другую по случаю приезда «детей».
Сколько раз мама Наташи просила и намекала на то, что не стоит так уж часто приезжать. Во-первых, она была очень активной женщиной и любила посещать занятия растяжкой, бассейн, встречаться с подругами, ходить в театр. А тут ей приходилось буквально выкраивать на это время и кое от чего отказываться.
А во-вторых, отец Наташи один никогда не пил, а вот по приезду дочери с зятем охотно прикладывался к бутылке, ведь был повод. Хотя ему в этом деле никто компанию не составлял, однако он считал, что «это другое». После работы он, в предвкушении, заходил в магазин, покупал спиртное, «готовился к приезду детей».
Савелий никаких намеков и слышать не хотел, он считал, что мама Наты из вежливости отказывается от их визитов, а на самом деле, конечно же, скучает, просто стесняется и не говорит об этом. Кроме того, они всегда привозили угощения к чаю и потому нисколько не напрягали родителей своим визитом. Значит стоит продолжать поездки, ведь родителей надо почитать и уважать.
— Первое время меня это всё восхищало, — вспоминала Ната в разговоре с Ольгой. — Так любить и почитать родителей, это похвально.
— Да… Но вот эти претензии, и особенно, штучки на нос от храпа… Неужели ты и впрямь храпишь? Как-то не верится, — покачала головой Ольга.
— Ох, да не купил он эту штуку, — махнула рукой Ната. — Дорого ему показалось. Да и не стала бы я это надевать. Мама говорит, что никогда не слышала, чтобы я храпела, а мы с ней некоторое время спали в одной комнате, когда я болела. А вообще-то Савелий сам храпит, как трактор, а на меня наговаривает…
— Вот паразит, прости Господи… — тихонько произнесла Ольга.
— Это ещё не всё. Самое главное, это кот, — шёпотом заявила Ната, сделав большие глаза.
— Кот?! — удивилась Ольга.
— Два месяца назад родители отдали Савелию своего кота. У мамы Савелия обнаружилась астма, состояние ухудшалось, врач из районной поликлиники велел убрать из дома всех животных, так Пуфик попал к нам. Кот не простой, породистый, сильно пушистый и очень избалованный, — объяснила Наташа.
— Что он там у вас творил-то? — спросила Ольга.
— Это можно рассказывать долго… — вздохнула Ната. — Да и не это важно. Важно то, что Савелий стал к нему относиться лучше, чем ко мне. А самое главное, что для этого кота не существовало никаких правил.
…Савелий очень полюбил питомца матери. Коту разрешалось всё. Ел он на столе. Кухонном столе. Ел неаккуратно, громко чавкал и разбрасывал кусочки своей еды вокруг миски. Рядом могла стоять человеческая еда, в которую летели «крошки с барского стола» Пуфика.
— Он так привык, — разводил руками Савелий, отодвигая от кота вазочку с печеньем. — На полу не хочет. Пусть ест.
Родители Савелия приучили кота к говяжьей вырезке, которую он очень любил, так же он ел язык и куриную грудку, иногда рыбу.
— С тем, что он ел на столе, я почти что справилась, — сказала Ната Ольге. — Приучила Пуфика есть на полу. Купила ему другую миску, поплоще, а то старая его посудина была слишком узкая, неудобная, и наверное поэтому он и разбрасывал корм. Я постелила ему резиновый коврик и на него поставила новую миску. В общем, Пуфику понравилось.
Но однажды Ната, придя с работы обнаружила, что муж сам не свой. Он был сильно расстроен и взволнован.
— Пуфик отравился, — сказал Савелий. — Это всё потому, что он ел на полу, видно грязь в миску попала! Пусть лучше на столе опять ест!
Ната от возмущения, не нашла, что сказать. Выходило, будто это она виновата в том, что кот отравился, приучив пушистика есть на полу. И где он мог найти грязь, вот что главное! В их идеально чистом доме!
Вечер пролетел, как обычно, в заботах. Ната готовила, убиралась, стирала, гладила. Савелий сидел рядом с занедужившим котом. Вечером уставшая Наташа решила расслабиться и принять ванну.
Через час довольная, намытая, напомаженная разными питательными кремами для тела, ног, рук и лица она отправилась в спальню. Она любила спать без одежды. Скинув халат, Ната застыла в изумлении. Савелий лежал в постели, накрывшись одеялом, а на её месте возлежал кот. От неожиданности Ната ойкнула и уронила халат на пол.
— Ты мой хороший, моя лапочка… — приговаривал Савелий наглаживая Пуфика. — Пусть спит с нами, ему всё ещё нездоровится.
Пришлось Наташе натягивать пижаму, которую она терпеть не могла. Бесцеремонно подвинув кота ближе к мужу, она кое-как устроилась с краю кровати, на облучке.
Сон не шёл. Ната думала о том, как её чистоплотный Савелий докатился до такого? Коту прощалось всё. Чавканье, разбрасывание еды, рассыпание земли из горшков с фиалками, драные шторы и угол дивана, превращенный в лохмотья.
Пуфик прятал кусочки мяса и рыбьи головы по всей квартире. Однажды Наташа нашла голову рыбы в ящике со своими колготками: кот научился открывать дверь шкафа-купе. Кусочки мяса же регулярно находились внутри обуви, начисто вымытой и выставленной идеально ровно на резиновом коврике, так как Савелий любил.
Обнаружив кошачьи заначки, Савелий лишь мило улыбался и целовал Пуфика в усатую морду.
К Наташе же требования мужа не менялись. Она по-прежнему должна была всё делать идеально. Идеально ровно, идеально чисто и вовремя. А также не сморкаться и не сопеть во сне.
К родителям они ездить почти перестали: Пуфик очень скучал, оставаясь один дома.
Наташа стала задерживаться с работы. Домой идти не хотелось. Она покупала кофе, какую-нибудь сладость и подолгу сидела в кофейне, думала о своей жизни. Однажды, она, не заходя домой, отправилась на маникюр. Ей отчаянно захотелось сделать себе что-нибудь приятное.
— Пусть с Пуфиком время проводит. Им так хорошо вместе, я там явно лишняя, — сердито бормотала себе под нос Наташа, когда шла из салона красоты домой.
Выключенный телефон, при включении чуть не взорвался от сообщений.
— Ты где была? — накинулся на неё Савелий с порога.
— На маникюре. А ещё кофе пила. С пончиком, — ответила Ната. — А что, нельзя?
— Конечно нельзя! — на полном серьёзе ответил Савелий. — Давно хотел сказать. То и дело нахожу у тебя в карманах чеки из кофейни. Это возмутительно! Кофе можно попить и дома! Такие деньжищи регулярно отдавать, бредятина. И маникюр этот твой. Зачем? Деньги только тратишь зазря.
— Это мои деньги, межу прочим, я их заработала! — возмутилась Ната.
— Ах так?! Здесь нет ничего твоего, всё общее! Мы семья.
— Ошибаешься! Мы больше не семья! Пошел ты знаешь, куда! Живи с Пуфиком, — вдруг заявила Ната и отправилась собирать свои вещи.
***
— Там, сидя на маникюре, я и решила уходить, — призналась Наташа Ольге. — Думала, думала… И так ничего хорошего между нами уже не осталось, а тут ещё этот Пуфик, который стал ему дороже меня. Вот ради него он готов был поступиться своими принципами. И грязь терпеть, и неаккуратность. А мне ничего не прощалось. То, что Пуфик пару раз напрудил на тряпку с маркировкой «для стола», когда она однажды упала на пол в ванной, это ничего, а если я протру стол не той тряпкой, это скандал. Мои фиалки я должна пересаживать на лоджии в мороз, а Пуфик выгребает из горшков землю на пол, Савелий только посмеивается и молча идёт за веником. Мне нельзя пить кофе, а Пуфику регулярно покупался язык и говяжья вырезка. Это как?
— Правильно, что ушла, клиника там у твоего Савелия. Крышу чинить надо, мозги вправлять, — сердито произнесла Ольга.
— Когда я вещи собирала свои, он надо мной стоял и талдычил, что я совершаю большую ошибку, о которой потом буду жалеть. А сегодня прислал сообщение, что любит меня и зовет обратно. И что ПРОЩАЕТ меня.
— Прощает?! — удивилась Ольга.
— Ага. Нет, говорю, спасибо, не надо меня прощать. Прощай лучше Пуфика, — улыбнулась Ната. — Родители мои не поняли, сказали, что я взбрыкнула и бросила такого идеального человека. А может я не хочу идеального? Хочу простого, нормального, который будет любить меня, а не идеальный порядок, тряпки, веники и Пуфика.
***
С котом Савелию пришлось расстаться. Это стало для него большим потрясением. Но его мать тоже любила Пуфика и скучала по нему. Её астма не проходила, лекарства не помогали и когда она, отправившись в платную клинику, сделала анализы, выяснилось, что аллергеном являлась герань, которая стояла у неё в спальне на подоконнике, а вовсе не Пуфик. Потому мама Савелия радостно забрала своего питомца обратно…
Оставшийся без кота Савелий затосковал, и с удвоенной силой стал звонить и писать Наташе. Звать её обратно. Но она твёрдо решила разводиться.
— Вот ещё! Хватит с меня, — грустно сказала Наташа Ольге. — Пусть лучше другого кота себе заведёт, видимо с котами у него полное взаимопонимание, не то, что со мной.
— Не расстраивайся, — попыталась подбодрить её подруга. — Может ему действительно с котами лучше.
Подруги многозначительно переглянулись и засмеялись…