“Приезжай ко мне, я в гостях у мамы. Сегодня. Прямо сейчас. Я всё устрою”.
Алина щёлкнула мышкой, и на экране открылась вкладка с социальной сетью. На аватарке её подруги Евы красовался снимок с тропического пляжа. Фотография будто дышала летним зноем: бирюзовая вода переливалась под солнечными лучами, белый песок выглядел безупречно чистым, а пальмы слегка покачивались на ветру, словно приветствуя зрителя.
Алина придвинулась ближе к монитору, всматриваясь в детали. На фото Ева сидела в шезлонге, облачённая в светло‑розовый купальник. В руке она держала бокал с разноцветным напитком, украшенным долькой апельсина. За её спиной раскинулся бескрайний океан, сливающийся с горизонтом. А на лице подруги застыла та самая улыбка, которую Алина хорошо помнила ещё со школьных времён – спокойная, уверенная, с едва уловимой ироничной ноткой.
Под фотографией уже скопилось около десятка комментариев. Люди не скупились на восторженные реплики: “Какая красота!”, “Мечта!”, “Хочу туда же!”. Алина невольно провела рукой по своему свитеру – старому, с немного обтёртыми манжетами. На мгновение она замерла, а потом тихо вздохнула и прокрутила ленту дальше.
Следующее фото демонстрировало Еву в элегантном платье на набережной какого‑то европейского города. Каменный парапет, изящные фонари и размытые очертания старинных зданий на заднем плане создавали атмосферу романтического путешествия. Затем последовал снимок в горнолыжном костюме: подруга стояла на фоне заснеженных вершин, её лицо светилось от восторга, а вокруг расстилалась белоснежная пустыня гор.
Алина продолжила листать ленту. Ещё одно фото – Ева в уютном ресторане. Перед ней на столе стояло блюдо, от одного взгляда на которое просыпался аппетит: аппетитная корочка, свежие зелень и овощи, изысканная подача. В руке подруга держала бокал с вином, а её взгляд был направлен куда‑то в сторону, словно она только что отвлеклась от приятной беседы.
“И когда она только всё успевает…” – подумала Алина, и в груди тут же разлилось знакомое горьковатое ощущение. Это была зависть – не злобная, не разъедающая душу, а тихая, но настойчивая, словно назойливый шёпот, который никак не получалось отогнать: “Это могла быть ты. Всё это могло быть твоим”.
Она медленно закрыла вкладку браузера, откинулась на спинку стула и на мгновение замерла, уставившись в экран. В соседней комнате монотонно гудел телевизор – муж смотрел какой‑то матч. Время от времени доносились его невнятные восклицания, то ли одобрительные, то ли возмущённые, но Алина уже давно не пыталась разобрать слова. Дети давно спали, и в квартире царила та особенная вечерняя тишина, которая словно приоткрывает дверь в самые потаённые уголки памяти. Мысли невольно возвращались к тому, что давно было спрятано где‑то в глубине, прикрыто слоями повседневных забот и привычных дел.
Пять лет назад всё выглядело совсем иначе. Тогда Алина работала менеджером в небольшом рекламном агентстве в центре города. Каждое утро она выходила из дома с лёгким волнением, ведь впереди ждал не просто рабочий день, а маленькое приключение. Путь до офиса пролегал мимо витрин модных магазинов, где красовались дорогие платья, туфли на изящных каблуках и сумки с лаконичными логотипами. Алина невольно замедляла шаг, задерживала взгляд на той или иной вещи и представляла, как когда‑нибудь купит себе что‑то подобное. Не сейчас, конечно, но совсем скоро – вот закончится этот проект, вот подпишут следующий договор, вот появится чуть больше свободного времени и лишних денег.
Жизнь тогда казалась чередой маленьких побед и радостных ожиданий. Каждый завершённый проект приносил чувство удовлетворения, каждая подписанная бумага – надежду на новые возможности. Алина с удовольствием общалась с коллегами, обсуждала идеи, строила планы. Лето манило обещанием отпуска: она уже мысленно выбирала место для поездки, представляла тёплый морской бриз, шелест пальмовых листьев и долгие прогулки по набережной. Всё было наполнено предвкушением – казалось, стоит только чуть поднажать, чуть усерднее поработать, и вот оно, счастье, уже на расстоянии вытянутой руки.
Ян появился в жизни Алины совершенно случайно. Его пригласил на вечеринку по случаю дня рождения общий знакомый – собрались довольно большой компанией в просторной квартире с панорамными окнами и заставленным закусками столом. Алина заметила его почти сразу: невысокий, чуть полноватый мужчина в очках, с мягкой, немного застенчивой улыбкой. Он не стремился оказаться в центре внимания, не перебивал собеседников и говорил нечасто. Но когда всё‑таки вступал в разговор, окружающие невольно притихали – слушать его было по‑настоящему интересно.
Он увлечённо рассказывал о технологиях, о том, каким может стать будущее через несколько лет, о том, как строки кода способны менять мир. Его глаза загорались, когда он описывал какие‑то технические детали, а объяснения получались на удивление понятными даже для тех, кто далёк от программирования. Алина, слушая его, мысленно отметила: “Умный. Очень умный”.
Со временем они стали общаться – не то, чтобы тесно дружить, но периодически пересекаться. То случайно встретятся после работы и зайдут в уютное кафе неподалёку, то окажутся на одних и тех же дружеских посиделках. Ян никогда не навязывался, не звонил без повода и не требовал немедленного ответа на сообщения. Но если Алине нужна была помощь, он всегда оказывался рядом.
Однажды вечером, когда Алина уже собиралась домой, внезапно хлынул ливень. Она с досадой вспомнила, что забыла зонтик дома. Не успела она и подумать, как достать телефон и вызвать такси, как в мессенджере появилось сообщение от Яна: “Ты зонтик не взяла? Я сейчас подъеду, отвезу тебя домой”. И действительно – через полчаса он уже стоял под её офисом.
В другой раз у Алины случилась неприятность с компьютером: перед важной презентацией система вдруг дала сбой, и все файлы оказались недоступны. Она в панике позвонила нескольким знакомым, но никто не мог приехать срочно. Тогда она написала Яну – просто на всякий случай, не особо надеясь на помощь. Он приехал через сорок минут, спокойно разобрался с проблемой за час и даже показал Алине, как избежать подобных сбоев в будущем.
Как‑то раз Алина встретилась с Евой в их любимой кофейне. Они сидели у окна, пили напитки и неспешно болтали о жизни, работе, планах. В какой‑то момент Ева посмотрела на подругу с лёгкой улыбкой и сказала:
– Ты знаешь, Ян в тебя влюблён.
Алина рассмеялась, чуть не пролив свой напиток:
– Да ну, ты что. Он просто добрый. Такой уж он человек – всегда готов помочь.
Ева неторопливо помешала капучино ложечкой, подняла взгляд на подругу:
– Добрых людей много, Алина. А таких, кто запоминает, что ты не пьёшь капучино с корицей, а только с ванилью, – единицы.
Алина задумалась, перебирая в памяти эпизоды общения с Яном. И правда – он неизменно помнил мелочи, которые для большинства людей остаются незамеченными. Например, всегда заказывал для неё капучино с ванилью, хотя в меню было с десяток разных вариантов и добавок. Если они вместе заходили в кафе, он заранее знал, что она откажется от салата с луком, потому что терпеть его не может. А когда как‑то раз они выбирали фильм для совместного просмотра, Ян сразу предложил комедию, даже не спрашивая – просто помнил, что триллеры Алина не любит.
Но при всём этом внешне Ян её не привлекал. В её представлении идеальный мужчина выглядел совсем иначе: высокий, подтянутый, с чёткими чертами лица и уверенной походкой. Именно таким был Артём, с которым Алина познакомилась на корпоративе.
Артём сразу обратил на себя внимание. Он был высок и строен, двигался легко и непринуждённо, а когда улыбался, у Алины невольно замирало сердце. Он умел держать аудиторию: его шутки вызывали дружный смех, а истории захватывали с первых слов. Говорил он красиво, с интонациями, от которых становилось приятно на душе. Алина поймала себя на том, что смотрит на него всё чаще, слушает внимательнее, а сердце бьётся чуть быстрее, когда он обращается к ней. Влюбилась она почти сразу – незаметно, но прочно.
Однажды Алина поделилась с Евой новостями о новом романе. Подруга выслушала, слегка нахмурилась, но сказала осторожно:
– Он несерьёзный, Алина. Понаблюдай немного.
Алина лишь отмахнулась с лёгкой улыбкой:
– Зато с ним весело. Каждый день как праздник. А Ян… Он, конечно, хороший, очень внимательный, но… не мой тип, понимаешь?
Ева только вздохнула, ничего не ответив, но в её взгляде читалось невысказанное “посмотрим, что будет дальше”.
Тем временем Ян продолжал ненавязчиво присутствовать в жизни Алины. Он не исчезал, не обижался на её отстранённость, а просто был рядом – в тех пределах, которые она сама устанавливала. Однажды он позвонил и предложил сходить в новый ресторан, который только что открылся в центре:
– Говорят, там интересная кухня и приятная атмосфера. Если хочешь, можем заглянуть после работы.
Алина согласилась – не из особого желания, а скорее потому, что не нашла убедительного повода отказаться. Вечер прошёл неплохо: Ян рассказывал что‑то увлекательное о технологиях, внимательно следил, чтобы у неё всегда был налитый бокал воды, заказывал блюда, зная её предпочтения. Но внутри Алины всё равно жило ощущение, будто она играет чужую роль – вежливую, доброжелательную, но не по‑настоящему вовлечённую.
В другой раз Ян пригласил её на выставку современного искусства. Он заранее изучил экспозицию, мог рассказать о каждом авторе и технике исполнения, с интересом обсуждал с Алиной увиденное. Она кивала, улыбалась, поддерживала разговор, но мысли её то и дело возвращались к Артёму – к его широкой улыбке, непринуждённым шуткам, умению мгновенно создать атмосферу праздника.
После выставки, когда они шли по вечерней улице, Ян как будто почувствовал её отстранённость. Он остановился, посмотрел на неё и спросил просто:
– Тебе было скучно?
Алина замялась, подбирая слова:
– Нет, что ты. Было интересно. Ты много знаешь, это впечатляет.
Ян кивнул, но в его глазах мелькнуло понимание – он и сам знал ответ. Между ними действительно что‑то не складывалось, как ни старалась Алина найти общий язык. Ей не хватало той самой “искры”, того магнетизма, который она ощущала рядом с Артёмом. И хотя Ян был добр, внимателен и надёжен, в её сердце для него пока не нашлось места.
А потом Алина слегла с сильным гриппом – температура зашкаливала, всё тело ломило так, что даже переворачиваться на другой бок было мучительно. Она почти не вставала с постели, лишь изредка добиралась до кухни, чтобы налить воды или заварить чай.
Артём, узнав о её болезни, написал короткое сообщение: “Выздоравливай”. Алина тогда подумала, что он, возможно, зайдёт навестить её после работы или хотя бы позвонит. Но через пару дней в его соцсетях появились фотографии с какой‑то шумной вечеринки – Артём улыбался в камеру в окружении друзей, выглядел бодрым и весёлым.
А Ян приехал без предупреждения. В руках у него был пакет с лекарствами, термосом с бульоном и контейнером с домашним супом, который он сам приготовил. Он не стал разводить долгих разговоров – просто разложил всё на кухонном столе, измерил Алине температуру, напоил чаем и сел рядом.
– Отдыхай, – сказал он тихо. – Я пока посуду помою и приберусь немного.
Он делал всё спокойно, без показной заботы, но так, что Алина чувствовала – он действительно переживает и хочет помочь. Когда она наконец уснула, Ян ещё какое‑то время посидел рядом, проверяя, чтобы температура не поднималась, а потом тихо ушёл, оставив на столе записку: “Если что‑то понадобится – звони в любое время”.
Но даже этот поступок не изменил решения Алины! Она по‑прежнему думала об Артёме, вспоминала его улыбку, его умение превращать любой день в праздник. Где‑то в глубине души она понимала, что Ян – надёжный, заботливый, настоящий, но сердце упорно тянулось к другому.
Однажды они гуляли в парке – просто так, без особого повода. Деревья уже начали сбрасывать листву, под ногами шуршали жёлтые листья, а воздух был свежим и прозрачным. Алина остановилась у скамейки, повернулась к Яну и сказала:
– Я люблю Артёма. Прости.
Ян на мгновение замер, потом кивнул, не поднимая глаз.
– Понимаю.
И исчез из её жизни. Почти. Он не обрывал контакты резко, не грубил, не пытался что‑то доказать. Просто перестал писать первым, звонить, появляться в тех местах, где могла быть Алина.
Через пару месяцев Алина случайно узнала, что Ян начал встречаться с Евой. Сначала она удивилась – как‑то не складывалось в голове, что эти двое могут быть вместе. Но потом, поразмыслив, искренне обрадовалась: “Она ему подойдёт. Ева умеет ценить таких, как он – спокойных, надёжных, внимательных”.
Свадьба Яна и Евы прошла на довольно популярном курорте. Алина была среди гостей. Она стояла в стороне, наблюдая, как молодожёны держатся за руки, как Ян смотрит на Еву – с тем самым обожанием, той тихой, глубокой нежностью, которую когда‑то адресовал ей. В какой‑то момент Алина поймала себя на том, что улыбается, но в груди вдруг кольнуло – едва уловимый укол сожаления, быстро спрятавшийся за мыслями о том, что всё сложилось правильно.
А потом жизнь пошла своим чередом. Алина вышла за Артёма. Первые месяцы были наполнены радостью: они устраивали романтические свидания, ездили в короткие путешествия, часто ходили на вечеринки к друзьям. Деньги тратились легко, порой – на что‑то необязательное, но это казалось неважным.
Потом наступила беременность. Роды прошли благополучно, и на свет появилась их дочь. Но с этого момента всё начало меняться. Артём, который раньше казался таким лёгким и беззаботным, становился всё более раздражительным. Работа у него не ладилась – то проекты срывались, то начальство было недовольно. Он всё чаще срывался на Алину, обвиняя её в том, что “она его связала”, что теперь он “не может жить как раньше”.
Однажды, когда ребёнок капризничал уже третий час подряд, а Артём сидел перед телевизором, делая вид, что ничего не слышит, Алина не выдержала:
– Может, ты хоть немного поможешь? Я уже не сплю нормально третий месяц.
Он повернул голову, посмотрел на неё с лёгким раздражением:
– Ну а что я могу сделать? Ты же знаешь, как я устаю на работе.
Алина промолчала. Она уже знала, что спорить бесполезно. Вместо этого она взяла дочку на руки, тихонько запела колыбельную и стала ходить по комнате, пока ребёнок наконец не уснул.
Деньги превратились в постоянную проблему. Алина устроилась на вторую работу, чтобы сводить концы с концами, а Артём то и дело просил взаймы у друзей или родителей. Вечера стали тихими и напряжёнными – вместо смеха и разговоров теперь в доме звучали упрёки и молчание.
Теперь же она смотрела на экран, на чужую счастливую жизнь, и в голове крутилась одна мысль: “А что, если?..” Но Алина тут же отгоняла её, возвращаясь к реальности – к списку дел на завтра, к спящей дочери в соседней комнате, к тишине квартиры, в которой больше не звучало смеха Артёма.
Из комнаты донёсся голос мужа:
– Алинка, где мои носки?
Алина даже не повернулась в сторону двери. Она сидела за столом, уставившись в экран ноутбука, и словно не слышала вопроса. Перед ней снова была страница Евы – яркое фото с пляжа, где солнце заливало всё вокруг золотистым светом, а бирюзовая вода мягко накатывала на белый песок. На снимке Ева смеялась, прикрывая глаза от солнца, а рядом стоял Ян, обнимая её за плечи. В его взгляде читалась та самая тихая, преданная нежность, которую Алина когда‑то видела обращённой к себе.
Девушка закрыла ноутбук, отодвинула его в сторону. Тепло батареи согревало спину, но ей вдруг стало зябко, словно холодный ветер просочился сквозь стекло и добрался до самых костей. Она подтянула колени к груди, обхватила их руками, уставившись в одну точку на стене – туда, где когда‑то висела их совместная фотография с Артёмом, но теперь осталось лишь бледное пятно на обоях.
“Это могла быть я”, – снова и снова прокручивала она в голове. Мысль не была горькой, не рвала душу на части, но она возвращалась, как назойливый мотив, который невозможно выбросить из головы.
– Алинка, где мой телефон? – снова послышался голос мужа.
Она даже не вздрогнула. Просто встала, подошла к окну. Снег всё шёл – крупные хлопья плавно кружились в свете уличного фонаря, укрывая город белым покрывалом. Где‑то там, за тысячи километров, Ева и Ян, наверное, сидели у камина в своей московской квартире. Может, пили вино, смеялись над какой‑нибудь шуткой, строили планы на выходные. А она…
– Алинка! – голос мужа стал резче, пробился сквозь её размышления. – Ты что, оглохла?
Алина медленно повернулась. В дверях стоял Артём – в растянутых трениках, с неопрятной щетиной, с красными от недосыпа глазами. Его взгляд скользнул по ноутбуку на столе, по чашке с остывшим чаем.
– На столе, – тихо сказала она, не повышая голоса.
Он хмыкнул, прошёл мимо, схватил телефон. На секунду задержался, бросил через плечо:
– Опять в соцсетях сидишь? Лучше бы еды приготовила. Есть хочу.
В его тоне не было злости – лишь привычная, будничная раздражённость человека, который давно перестал замечать, что рядом с ним живёт уставшая женщина. Алина молча посмотрела на часы: без десяти девять. Она не ела с самого утра, но спорить не стала. Просто кивнула и пошла на кухню – разогревать вчерашние котлеты.
Через полчаса девушка молча смотрела, как Артём уходит обратно в спальню. В груди что‑то сжалось – не злость, не острая обида, а какая‑то глухая, вязкая усталость, от которой даже дышать становилось тяжело. Это было не внезапное ощущение, а давно копившееся, словно осадок на дне чашки, который постепенно заполнял всё пространство внутри.
“Я больше не могу”, – подумала она, опускаясь на стул у кухонного стола. Взгляд рассеянно скользил по привычным вещам: по чашке с остывшим чаем, по сложенной газете, по детским рисункам, приклеенным магнитом к холодильнику. Всё выглядело так обыденно, так знакомо, но в этот момент казалось чужим, будто она смотрела на чужую жизнь.
На следующий день утром Алина долго не могла собраться с мыслями. Она механически выполняла привычные дела – кормила дочь, убирала, готовила завтрак, – но внутри всё время звучало одно и то же: “Надо что‑то решать”. Отведя дочку в садик, Алина медленно подошла к ноутбуку, открыла мессенджер и написала Еве:
“Привет. Можешь поговорить?”
Ответ пришёл почти сразу – Ева, видимо, была онлайн:
“Конечно. Что случилось?”
Алина набрала воздух в грудь, посмотрела на пустой текстовый блок, начала печатать, потом стёрла написанное. Слова не складывались, будто боялись вырваться наружу. Она попробовала снова, медленно подбирая каждое:
“Я больше не выдерживаю. Хочу уйти от Артёма”.
Ответа не было несколько минут. Алина сидела, глядя на мигающий курсор, слушая, как тикают часы на стене. В голове крутились мысли: “А вдруг она не поймёт? А вдруг скажет, что я совершаю глупость?” Но тут экран засветился – пришло сообщение:
“Приезжай ко мне, я в гостях у мамы. Сегодня. Прямо сейчас. Я всё устрою”.
Алина замерла, перечитала ещё раз. В этих простых словах было что‑то такое, от чего внутри потеплело – не радость, нет, а ощущение, что она не одна, что есть человек, готовый её выслушать и помочь. Она медленно закрыла ноутбук, встала и начала собираться. Руки немного дрожали, но в груди впервые за долгое время появилась слабая, едва уловимая надежда.
Через два часа Алина стояла у двери Евы. В глазах смешивались противоречивые чувства: страх перед неизвестностью и твёрдая решимость, которая, словно тонкий лучик света, пробивалась сквозь толщу сомнений. Она глубоко вздохнула, подняла руку и нажала на звонок.
Ева открыла почти сразу, будто ждала у двери. Не задавая вопросов, она крепко обняла подругу, молча провела её в квартиру и сразу направилась на кухню. Движения её были спокойными, уверенными – такими, что Алина невольно почувствовала, как напряжение понемногу отпускает.
– Чай? Кофе? – спросила Ева, уже ставя чайник на плиту. Её голос звучал ровно, без лишней суеты, будто она заранее знала, что сегодня произойдёт.
– Чай, – тихо выдохнула Алина. Горло пересохло от волнения, а слова будто застряли где‑то внутри.
Они сидели молча. Алина смотрела на свои руки, которые нервно теребили край сумки, и пыталась собраться с мыслями. Ева не торопила, не задавала вопросов – просто была рядом, создавая ту самую атмосферу, в которой можно было наконец заговорить.
Когда чайник закипел, Ева заварила ароматный чай и протянула подруге кружку.
– Говори, – мягко произнесла она. – Рассказывай всё, без утайки.
И Алина заговорила. Сначала медленно, подбирая слова, потом всё быстрее, словно боясь, что если остановится, то уже не сможет продолжить. Она рассказывала всё – от начала и до конца. О том, как постепенно накапливалась усталость, как каждый день превращался в бесконечную череду обязанностей без капли радости. О страхе признать, что брак, который когда‑то казался таким прекрасным, теперь душит её. О неуверенности в том, с чего начать, если решишься на перемены.
Ева слушала, не перебивая. Иногда кивала, будто подтверждая, что понимает каждое слово. Время от времени сжимала руку Алины – не сильно, но достаточно, чтобы та почувствовала: она не одна. В её взгляде не было ни осуждения, ни жалости – только искренняя поддержка.
Когда Алина наконец замолчала, в кухне повисла короткая пауза. Потом Ева тихо, но уверенно произнесла:
– Ты молодец. Что решилась.
Алина сжала ручку кружку так, что пальцы побелели. Внутри снова поднялась волна тревоги – теперь уже не от самого решения, а от осознания, сколько препятствий ждёт впереди.
– Но как? – её голос дрогнул. – У меня ничего нет. Ни денег, ни жилья! А дети… Как я смогу их обеспечить? Что скажут родные?
– У меня есть знакомый риелтор, – спокойно перебила Ева. – Он поможет найти что‑то недорогое, но уютное. Ян тоже готов помочь – в том числе и деньгами на первое время. А ещё он обещал найти для тебя нормальную работу. У него есть связи в сфере маркетинга, ты ведь там работала раньше?
– Ян? – Алина подняла глаза, в них мелькнуло удивление. – После всего… он всё ещё готов помочь?
– Он хороший человек, – просто ответила Ева, глядя прямо на подругу. – И он помнит, как ты когда‑то не отвернулась от него, хотя могла. Помнишь, как ты поддержала его, когда у него были трудности на работе? Он это ценит.
Алина опустила голову, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.
– Я была глупой. Думала, что знаю, чего хочу, а оказалось…
– Нет, – Ева накрыла её руку своей, мягко, но настойчиво. – Ты не была глупой. Ты была молодой и боялась признать, что ошиблась. Это нормально. Но сейчас – ты не боишься. Это главное. Ты сделала первый шаг, а остальное мы пройдём вместе.
Её голос звучал так уверенно, что Алина наконец позволила себе выдохнуть. В груди, где ещё минуту назад был тяжёлый комок страха, стало чуть легче. Она посмотрела на Еву и впервые за долгое время почувствовала: возможно, всё действительно будет хорошо.
Следующие дни прошли для Алины как в тумане. Она едва успевала осмыслить происходящее: сборы, переезды, разговоры с риелтором, оформление документов. Всё сливалось в один непрерывный поток дел, в котором она старалась не потерять голову.
Яна она увидела лишь мельком. Он приехал на грузовике ближе к полудню, когда Алина как раз упаковывала последние коробки. Не стал заходить в квартиру, просто подошёл к двери, кивнул в знак приветствия и сразу указал грузчикам на фронт работ. Молча, без лишних слов, они переносили вещи вниз, аккуратно укладывая их в кузов.
Когда последняя коробка была погружена, Алина снова попыталась найти слова:
– Ян, я… спасибо тебе огромное. Я не знаю, как…
Он прервал её лёгким движением руки:
– Не надо. Всё в порядке.
И уехал, оставив её стоять у подъезда с ключами от новой жизни в дрожащих руках…
******************
Новая квартира оказалась небольшой, но удивительно уютной. Две комнаты, светлая кухня с большим окном, балкон с видом на тихий двор. Когда Алина впервые переступила порог, держа за руки детей, ей не верилось, что это теперь их дом. Она медленно прошла по комнатам, трогая стены, открывая шкафы, заглядывая в углы. Всё было чистым, свежим, пахло новой краской и деревом.
Старшая дочь Лика, не теряя времени, уже осматривала детскую. Вдруг остановилась, повернулась к матери:
– Мам, а папа придёт?
Алина замерла на секунду, сглотнула тяжёлый комок в горле. Потом присела перед дочкой, взяла её за руки:
– Нет, Лика. Папа не придёт. Но знаешь что? У нас всё будет хорошо. Правда‑правда. Мы с тобой, и с сестрёнкой, и у нас теперь есть наш собственный дом. Будем вместе украшать его, играть, придумывать новые игры. Хочешь?
Лика задумчиво кивнула, потом улыбнулась:
– А можно я сама выберу, куда поставить мои книжки?
– Конечно, – Алина обняла её крепко. – Всё, что хочешь.
Вечером, когда дети наконец уснули после насыщенного дня, Алина села на кухне. Включила ноутбук, открыла страницу Евы. На экране появилось то самое фото с пляжа – Ева и Ян, солнце, море, беззаботные улыбки. Раньше этот снимок вызывал в ней странную смесь чувств: и восхищение, и лёгкую зависть, и даже горечь. Теперь же осталось только спокойное тепло и тихая грусть – как воспоминание о чём‑то давно прошедшем.
Она долго смотрела на фото, потом открыла мессенджер и написала Яну:
“Спасибо. Правда. Я не знаю, как отблагодарить”.
Ответ пришёл почти сразу – короткий, но такой ёмкий:
“Не надо благодарить. Просто будь счастлива”.
Алина закрыла ноутбук. В окно светила яркая луна, снег, который шёл весь день, наконец перестал, и небо было ясным, усыпанным звёздами. Она подошла к окну, прижалась лбом к прохладному стеклу, глубоко вдохнула. Воздух казался непривычно лёгким, будто впервые за долгое время она могла дышать полной грудью.
Где‑то вдали слышался смех детей из соседнего двора – они играли в снежки, громко перекликались, радостно визжали. А здесь, в её новой квартире, было тихо. Спокойно. Уютно.
“Всё будет хорошо”, – подумала она, и на губах сама собой появилась улыбка. Первая настоящая улыбка за много месяцев…