От обиды сжимается сердце, слёз уже нет…
Татьяна Ивановна сидела в своём холодном домике, в котором пахло сыростью, давно порядок никто не наводил, но всё родное, хорошо знакомое, здесь она хозяйка, только силы потрачены на переживания, не знает с чего начать.
От обиды сжимается сердце, слёз уже нет, всю дорогу плакала.
Родные стены лечат, думала она, и душа поправится со временем.
В пальто и тёплой шапке сидела, руки и ноги холодные. Положив голову на стол, Татьяна Ивановна начала вспоминать свою жизнь.
Самое дорогое, что у неё есть-доченька Катя. Болезненная она с рождения была, муж всё говорил:»Не жилец дочка, что ты ночами не спишь, лекарствами пичкаешь, лучше здорового ребёнка роди!» А как? Эту-то еле до срока доносила, в сорок два года родила, уже и не думала, никак не получалось, двоих на раннем сроке беременности потеряла, уже и не надеялась на счастье женское.
Вскоре ушёл муж к другой, в соседнюю деревню перебрался, новая жена ему сына родила, про больную дочку он и слышать не хотел.
А Катя подрастала, крепче с каждым годом становилась, красивее. Мать и не заметила, как девочка её взрослой стала, много забот лежало на плечах женщины: работала в колхозе добросовестно, домашнее хозяйство одной трудно тянуть было, дочка помогала, но без мужика тяжко в деревне. Мать с ними жила, позднее и свекровь перебралась, когда невмоготу одной жить стало. Сватался к Татьяне Ивановне вдовец, но не приняла она его, стыдно перед дочкой. Как можно мужика в дом привести, никто им не нужен, замужем была, девочку родила, вот и всё, ради Кати жить нужно. Да и две бабки с ней, свекровь уже встать с кровати не могла, тяжело с ней, то попить просила, то на другой бок перевернуть.
Катюша образование получила, мужчину хорошего встретила, по любви замуж вышла. А через два года после свадьбы Анюта родилась.
Катя не хотела дома сидеть, да и деньги нелишние, ипотеку ещё платили. Стала она маму умолять:
— Мамуля, дорогая моя, переезжай к нам, и тебе веселее, и нам поможешь, бабушки умерли, тебе одной плохо.
— Нет, Катя, у меня корова, кошка старая, огород, как я оставлю дом свой?
— Продай ты уже эту корову, она и молока мало даёт, что жалеть её, а кошку соседка возьмёт, баба Нюра добрая, не откажет, через неделю ждём тебя!
Не могла она кровинушке своей отказать, кто и поможет, как не родная мать. Корову и кошку соседка взяла, сын, невестка и внуки с ней живут, помогают, за домом присмотреть обещали.
Так Татьяна Ивановна и перебралась в город. Дочка с зятем на работе допоздна, она с внучкой погуляет, покормит, ещё и ужин приготовить успеет.
Анюта очень на маму свою похожа, бабушка души в ней не чаяла, днями и ночами вместе были, к счастью, девочка почти не болела.
В четыре года Катя решила малышку в детский сад отдать, ребёнку развиваться нужно, со сверстниками общаться.
А вот к матери отношение резко изменилось, зять вечно недовольный приходил, Катя говорила, что с мужем ссорится часто из-за матери, внучку бабушка избаловала, непослушный ребёнок растёт, в садик со слезами уходит, бабулю любит больше, чем мать родную.
Татьяна Ивановна ходила сама не своя, понять не могла, что не так-то, но не ожидала, что от дочки родной такое услышит:
— Ты, мама, нам больше не нужна, поезжай домой, Анюта в садик ходит, ипотеку мы выплатили, сама видишь, в двухкомнатной квартире тесно, да и тебе же так лучше будет.
На месте умереть хотелось, не думала, что так получится, да разве можно такое матери сказать.
Вещей немного, быстро собрала, на автобус ещё успевала, об одном думала, только бы не расплакаться, Анюта сзади ходила, просила бабушку погулять сходить.
Зять отвёз на автовокзал, молча высадил, даже не попрощался, да что зять, дочка из кухни не вышла, хотя любит, это точно знает материнское сердце, скорее всего, плакала, не хотелось, чтобы мать её в слезах увидела.
Вот так и оказалась дома. На улице начался дождь, от такой погоды стало ещё холоднее. Татьяна Ивановна словно сквозь сон услышала грубый голос и ругательства. В дом вошла соседка.
— Ой, Тань, это ты? Я уж подумала, что дом твой обобрать кто решил. Здравствуй! Что ты в темноте сидишь, ну-ка вставай, пойдём к нам. Давай-давай, моя Надька блины жарит, посидим, поговорим, это сколько ж лет не виделись.
Соседка почти тащила Татьяну Ивановну за руку, и всё рассказывала:
— Мои внуки в школу уже ходят, хорошо учатся, не балуются, а корова твоя в этом году тёлочку нам подарила, мы на завод решили оставить, сама увидишь, какая красавица, нельзя такую продавать, можешь себе взять.
Дети с радостью встретили, как родную, кошку притащили, рассказывали, какая она умная и ласковая. Муся мурлыкать начала, узнала свою хозяйку.
Теперь хотелось плакать от радости, что не одна, слушает истории про деревню, о весёлой жизни большой и дружной семьи, все смеются, а главное, никто не спросил, почему вернулась, не предупредила заранее.
Сын соседки после ужина сказал:
— У нас дом большой, ты, тётя Тань, пока у нас поживи, даже не думай отказываться, не отпустим. Я крышу подлатаю, дрова привезу, да и печку замазывать придётся, трубу почищу. Вот как подделаю дом твой, тогда, если захочешь, перейдешь, а, может быть, у нас понравится, так и останешься.
Худенькая старушка сидела улыбалась, ей так тепло стало, душу согревала доброта человеческая.