«Вот вы где у меня со своими приметами»: жизнь под гнетом бабушкиных суеверий

– Полина, так не делается! – строго произнесла Нина. Она стояла у стола, наблюдая, как дочь торопливо смахивает хлебные крошки со столешницы рукой.

– Я тряпку найти не могу, – пробурчала Полина в ответ.

Из комнаты раздался громкий голос бабушки:

– Да кто ж такую замуж возьмет? Сметать мусор рукой – это как навеки с бедностью жить! Вот и останешься одна до старости.

Полина почувствовала, как внутри поднимается раздражение. Окинув взглядом скромную обстановку квартиры, она язвительно сказала:

– А, так это из-за меня мы всю жизнь едва концы с концами сводим?

– Решила нас обвинить? – Валя появилась в дверях кухни, упершись руками в бока. – Ты ведь уже взрослая, пора бы нам с Ниной помогать.

Нина молчала. Она всю жизнь провела, практически не выезжая из квартиры, которую Валя получила ещё в молодости, когда работала на заводе. Отец Нины, Михаил, не выдержал контроля: Валя постоянно следила за тем, как он ведёт себя дома — куда кладет вещи, как расставляет столовые приборы или даже с какой ноги встаёт с кровати. Она не упускала возможности прокомментировать каждую мелочь, исправляя его «неправильные» действия.

Валя была одержима порядком. Каждый день она вставала пораньше, приводила себя в порядок и готовила завтрак, чтобы муж никогда не видел её неухоженной. На кухне всегда висели чистые тряпки для посуды, аккуратно развешанные на верёвочке. На полках стояли баночки с травами и специями, а в углу – сушёные кости мелких животных, которые, по убеждению Вали, защищали дом от злых духов и дурного глаза.

Михаила всегда передергивало при виде подобной кунсткамеры. Однако жена невозмутимо отвечала, что благодаря этим косточкам у них в жизни все обстоит благополучно.

– Ничего ты не понимаешь, Мишенька, — твердила женщина. – Моя бабка была сильной ведуньей, это она передала мне перед смертью своих помощников и хранителей. Вот ты ворчишь и не ведаешь, что твоими действиями и словами сейчас управляет нечистый.

– Да ты же крещеная, как ты можешь верить в такую ересь, — пытался образумить Валю мужчина. – Это же грех, Библию почитай.

– Читала и тебя могу научить правильно ее понимать, — не соглашалась супруга. – Сам подумай. Нас окружают разные бесовские создания, которые хотят сбить с истинного пути. А мои помощники оберегают, не выпускают их из мира мертвых в мир живых.

– Тьфу на тебя, чудачка.

Михаил ушел от Вали, когда Нине исполнилось десять лет. Терпение мужчины лопнуло, когда жена учудила на похоронах свекрови.

Нина зашла в комнату, где стоял гроб с телом бабушки, чтобы позвать Валю – пришли родственники и соседи, желающие выразить соболезнование. Пока мать отсутствовала, девочка сняла с пальца колечко – подарок покойной. Это было простое серебряное кольцо, с маленьким белым камушком, которое Нине очень нравилось.

– Бабушка, — тихо прошептала Нина, — я буду скучать по тебе…

Заглянувшая в комнату Валя увидела, что дочь что-то поднимает с пола и кладет в карман.

– Сейчас же выбрось это, — прошипела женщина. – Нельзя ничего брать, а то покойная за тобой придет.

– Это мое кольцо, я просто уронила его, — возразила было дочь, но Валя вырвала украшение и швырнула в гроб.

– Пусть там и остается, а то бесы нас замучают. И бабушке твоей будет плохо на том свете, если ее вещь не отдать.

Нина хотела возразить матери, но та зыркнула на нее так, что у девочки пропало всякое желание что-то говорить. После похорон Валя развила бурную деятельность – перевернула мебель в комнате свекрови и перемыла весь дом. Михаил угрюмо сидел в комнате матери, оглядывая следы хозяйственной деятельности жены. Больше всего мужчину напрягали лужи на полу:

– Я специально ходила в церковь освятить воду, — говорила Валя. – Столько примет было нарушено, что страшно за семью. Лучше вовремя защитить себя и дом.

Старшая сестра Михаила, войдя попрощаться, застала брата за просмотром старых семейных фото. Оба печально улыбнулись друг другу:

– Вот и мамино желание сбылось. Всегда хотела, чтобы ее похоронили раньше, чем мы на погост отправимся.

Ворвалась Валя и с порога обрушилась на золовку:

– Ты какого лешего вещи покойной берешь? Нельзя здесь ничего касаться. Миша, зараза, почему ты не сказал ей, чтобы она тут пальцем ничего не трогала? Ты про нашу дочку подумал? Не дай бог, сиротой окажется из-за вашей безответственности.
Михаил рот раскрыл от удивления.

– Ты что несешь, Валя? Мы всего лишь фотографии смотрели, что в этом плохого?

Женщина не успела ответить, как в сенях послышался грохот от падения и мат на весь дом, сменившийся приглушенным стоном. Это пожилой сосед, зашедший высказать соболезнования, поскользнулся на мокром полу. При падении мужчина разбил себе лицо и получил перелом руки.

Пока Михаил и его сестра суетились, оказывая помощь пострадавшему, Валя не переставая верещала:

– Вот кто свекровушку мою любимую сгубил, ирод! Чтоб тебе пусто было.

– Ты умом тронулась, поди? – закричал Михаил на жену. — С чего ты взяла, что Петрович виноват?

– А почему он упал, а другие – нет? – торжествующе спросила Валя. – Потому что они без греха перед твоей матерью, а этот – виновен. Вот почему на святой воде поскользнулся, вот!

– Ты на пол столько воды вылила, что любой бы упал, глупая, — сердито отвечал Михаил.

Уже через минуту послышался плач – Нина тоже не удержалась на ногах и въехала лбом в столешницу, набив себе огромную шишку.

– Ах ты… — только и смогла сказать Валентина, увидев дочь. – Ты тоже хотела бабушкиной смерти?

– С меня хватит! – заорал Михаил. Схватив сухую тряпку, швырнул ее на самую большую лужу на полу.

– Так нельзя, это должно само высохнуть! — завизжала Валя и кинулась убирать тряпку. Но в ту же секунду ее руки, пока она была в полусогнутом положении, разъехались в разные стороны, и женщина рухнула лицом вниз на деревянный пол. Визгу и плача было куда больше, чем от Нины и соседа.

– Ты мне даже не помог встать! — рыдала Валя.

Михаил пристально смотрел на нее, пытаясь сохранить серьезность:

– Валь, что ты говорила про святую воду? Ты же должна была удержаться, если греха перед моей матерью нет. Как так?
Валя раскрыла рот.

– Так Петрович твой и наша дурында все испортили. Святая вода тоже может терять свои свойства, сколько часов прошло.

– На то она и святая, чтобы годами стоять и не портиться, — подал голос сосед.

Покраснев, Валя выпалила:

– Ты куда встреваешь? Кто тебя спрашивал, а?

– Перестань пугать людей своими суевериями, — устало посоветовала золовка. Она осторожно обошла лужи и подтеки на полу.

– Когда ты успела столько сюда вылить, ума не приложу. Если бы не видела, что здесь вода, тоже бы упала…

Однако Валю было невозможно убедить в том, что на этот раз она была неправа. В конце концов, Михаил махнул на нее рукой. Приведя дом в порядок спустя сорок дней, семья вернулась в город. Но мужчина перестал замечать жену. Он раздражался по любому поводу и повышал голос даже на любимую дочь. И однажды Валя застала супруга за тем, что он собирал чемодан, отправляя туда свои нехитрые пожитки.

– Я подал на развод, — сообщил он, не поворачивая головы. – Делай, что хочешь, но я устал подгонять свою жизнь под твои идиотские суеверия. Все у тебя не как у людей. То ложку не той рукой держу, то не на тот бок ложусь. Даже супружеский долг и то надо… — он задумался, подбирая подходящее слово, — …регламентировать.

– Лучше признайся сразу, что завел себе бабу, — едко ответила жена. В ее глазах не было намека на грусть от расставания. – Есть ведь?

– Да, — не стал отпираться муж. – Она – нормальная женщина, не повернутая на всем этом бреде.

– И сколько времени ты с «нормальной женщиной»? – так же едко допрашивала Валя.

– Не очень много, чтобы строить планы на совместную жизнь, — спокойно ответил мужчина. – Но рядом с ней я чувствую себя живым. Не так, как с тобой. Если ты не в курсе, мне пришлось оплатить Петровичу полный курс реабилитации после перелома. Он судиться хотел. А про Нинку вообще молчу. Ты наплевала на то, что у ребенка сотрясение после такого удара, и отправила к своей тетке батрачить на все лето. Я заставил ее лечь в больницу, чтобы головными болями не мучилась. А она что сказала, знаешь? Что ее так Бог наказывает за то, что подумала плохо про родную мать. Ловко ты ей голову заморочила.

На суде Нина сказала то же самое. Заявила, что хочет спасти собственную душу и будет матери опорой во всем. Отказалась от встреч с отцом и не признавала его до конца его дней. Только мнение матери имело для нее решающее значение.

Это касалось всего, что происходило в жизни девушки. Она не роптала, когда Валя сосватала ее за грузного и неопрятного мужчину лет на десять старше Нины.

Пусть он некрасивый, зато будет верность хранить и слушаться тебя во всем. Да и жить будет по нашим правилам.
Аркадий, судя по его поведению, тоже не понял, зачем ему нужно было связывать себя семейными узами с малознакомой девушкой, но свадьба состоялась. Нина выполняла женские и супружеские обязанности строго в соответствии с тем, чему научила ее мать. Например, категорически отказалась вешать зеркало в спальне:

– Нельзя так делать. А то будут измены.

– Это кто кому будет изменять? – возмутился супруг.

– Ты мне, — тут же ответила Нина.

Аркадий надулся, как индюк:

– То есть вероятность собственной измены ты отрицаешь? Думаешь, я буду бегать по чужим юбкам?

– Я не говорю, что ты обязательно будешь изменять, — попыталась оправдаться Нина. – Просто чтобы даже намека на это не было, понимаешь?

– Понимаю, что у тебя с головой что-то не то, — грубо ответил Аркадий и отвернулся.

Однажды он вытер руки тем же кухонным полотенцем, что и Нина. Жена подняла крик:

– Ты не должен был трогать мое полотенце, у тебя свое есть!

– Да в чем проблема? – не понял муж. – Ну, вытер и вытер, что не так?

– Нельзя мужу и жене вытираться одним полотенцем! Я специально для тебя держу отдельный комплект разных полотенец! — кричала Антонина.

– Что на этот раз не так? Боишься, что заражу чем-то? – гневно раздувал ноздри Аркадий.

– Примета плохая, — ответила Нина. – Ты не должен брать и мою ложку, а то ссориться часто будем. Зачем нам ругаться по любому поводу?

– Да я даже дышать боюсь в этой квартире! — заорал муж. – Что теща, что ты… вы обе странные! Почему ты меня всегда укладываешь спать у стены? С детства терпеть не могу этого.

– Я не должна перелезать через тебя, когда ты лежишь, — уверенно ответила Нина. – А то навлеку на твою голову столько несчастий, что не расхлебаешь.

– Ты сама как несчастье, — заворчал мужчина. Он еще не понял, как ему относиться к словам жены: вдруг действительно хочет уберечь его от беды? – Но спать я буду с краю.

– Нет! –Нина кричала так, как будто от этого зависела ее жизнь. – Ты не должен.

– Да ну тебя, — обиженно ответил Аркадий. — Пойду спать на диван. Почему мне нельзя ночью тихо выйти?

– Так еще хуже, — ответила смертельно побледневшая жена. – Супруги не должны спать на разных матрасах или под разными одеялами. Не говоря уже про разные кровати. Будет разлад в семье.

– Сама посуди, какая из нас семья? – пробурчал Аркадий. – Мы поженились только потому, что так было нужно обоим. Ты меня толком не знала, как и я тебя. Я даже согласился жить под твоей крышей, хотя мне это не по нутру. Всегда чувствую себя не в своей тарелке. Потому что в любой момент может выйти твоя мама и начать учить жизни. Живу с тобой год, а ощущение, как будто на зоне «десятку» получил.

Вскоре новость Нины о том, что она ждет ребенка, обрадовало мать, но не мужа. Однако Валя первым делом принялась выяснять, в каких обстоятельствах был зачат ребенок. Нина мучительно краснела и бледнела, делясь столь интимными подробностями семейной жизни. Мать осталась недовольна услышанным:

– Детей делать тоже надо уметь. Вдруг родится с уродством каким, что тогда?

Многочисленные запреты, которыми женщина окружила взрослую дочь, ничуть последнюю не смущали. Однако довели зятя до ручки. И он тоже, как когда-то Михаил, собрал вещи и тихо ушел из жизни Нины. Аркадий не бросил родившегося ребенка и исправно платил алименты, чтобы его дочка, Полина, не могла сказать, что он о ней никогда не заботился.

Уход самых значимых мужчин заметно подкосил уверенность Нины в словах матери, в то время как Валя, напротив, была как скала – такая же могучая и непоколебимая. Она с удвоенной энергией принялась воспитывать внучку, внушая ей, что правильно и что – нет. Девочка уже в детском саду знала массу примет про рассыпанную соль, про перешагивание порога, пятна на одежде и много чего другого.

Вогнала однажды повариху в ступор, заявив:

– У тети Зины фартук всегда в пятнах, так нельзя.

– Почему? – полюбопытствовала помощница Зины.

– Потому что муж пить начнет или в карты играть, — с умным видом заявила девочка.

Повариха после ее слов перекрестилась:

– Бог миловал, не пьет мой мужик.

После этого она стала обходить не в меру сведущую малолетку стороной, чтобы не услышать в свой адрес чего похуже.

В другой раз девочка заявила, что в садике дети часто дерутся друг с другом, потому что тетя Зина не раздавила скорлупу после того, как разбила яйца для приготовления омлета и выпечки.

Если не раздавить скорлупу, в ней черти селятся и делают так, чтобы всем было плохо, — с видом знатока сообщила маленькая всезнайка.

От других детей требовала, чтобы они не стучали по столу ложками, а то у всех будут болеть зубы. Словом, каждый день она выдавала что-то такое, отчего все дети и персонал не знали, что и сказать в ответ на очередное умное замечание воспитанницы.

Когда Полина пошла в школу, то там дети подняли девочку на смех, когда та сказала, что после уборки кабинета (она училась во вторую смену) не пойдет выносить мусор:

– Прицепятся всякие бесы и бедность в дом принесут.

– Ха-ха-ха, у нашей богатой принцессы дома нечего есть, потому что слишком часто кто-то мусор по ночам выносит! — издевались одноклассники.

Заплаканная Полина решила помалкивать о своих знаниях примет. Она была очень хваткой: училась хорошо и ее часто ставили в пример другим ученикам.

По мере того, как дочь взрослела, Нина и Валя стали донимать Полину упреками. Суть последних состояла в том, что она, зная столько всяких полезных примет, не старается ничего делать, чтобы жизнь близких стала лучше. Особенно сокрушалась по этому поводу бабушка Валя:

– Кто к тебе приходил вчера? – строго спрашивала она внучку. – Что за крашеная девица?

– Моя подружка, Маша, — покраснев, ответила Полина. – Только она не крашеная, а нормальная девчонка.

– Ни одна нормальная девчонка не будет через порог просить что-то, — сердито ответила Нина. – Ты же знаешь, что так делать нельзя, это плохая примета.

– Я тут вспомнила, — встряла Валя, — ты пошла на той неделе к кому-то из своих. Что ты там делала?

Полина не умела врать и честно ответила, что ходила занять деньги. Мать и бабушка переглянулись с таким видом, словно увидели перед собой нечистого.

– Господи, эта девка меня с ума сведет, в гроб загонит, — завыла Валя, заламывая пальцы.

– Ба, ты чего? – испугалась Полина. – Просто, когда я попросила у вас, вы сказали, что денег дома нет. А мне на следующий день нужно было отдавать деньги за новый учебник. Что мне было делать?

– Да что хочешь, только не ходить за деньгами на ночь глядя, — с отчаянием в голосе ответила бабушка. – Мы тебе с Ниной тысячу раз объясняли, что это плохо.

– Еще хуже, если бы я осталась без книги, — мрачно ответила Полина. – Как бы я тогда домашку делала? Нам задания дают только из этой книги.

– Куда ты опять дела ключи? – вдруг послышался крик Нины из прихожей. – Потеряла?

Это было привычным делом для Полины. Обычно она засовывала ключи в разные карманы и потом не могла найти. Связка находилась после того, как переворачивали всю квартиру вверх дном, на что требовалось порой не меньше трех дней. Что только за это время девушка ни выслушивала в свой адрес!

– Из-за тебя нас обворуют, — твердила Валя, — приметы не врут.

– При чем тут твоя примета? – не выдержала Полина. – Если бы я потеряла ключи и их нашел кто-то, кто знает, что они именно мои… и что у нас есть, что украсть, тогда можно было бы бояться, что вынесут все из квартиры. У нас при всем желании красть нечего, кому вообще нужны ваши ключи?

– Конечно, ты ведь у нас самая умная, – съязвила бабушка Валя. – Сколько раз я тебе говорила с самого детства, не мойся по воскресеньям, а ты как назло делаешь по-своему.

– Когда же мне ещё это делать?! – почти крикнула Полина. – У меня учёба шесть дней в неделю, столько задают, что ночью не успеваю спать. Только воскресенье и остаётся.

– И ешь перед завтраком, – добавила Нина. – Тысячу раз тебе говорили: будешь перекусывать до завтрака, к вечеру плакать начнёшь.

Полина закатила глаза, вспомнив, как бабушка устраивала скандал за «неправильное» мытье полов.

– Куда это ты мусор понесла? – Валя вскинулась, увидев, как Полина направляется с совком в сторону ванной.

– Там же мусорное ведро, – ответила девушка, не подозревая, что её слова вызовут бурю.

Валя тут же вспыхнула:

– Мусор нужно в сторону кухни мести, чтобы деньги в доме водились! Ты что, специально меня не слушаешь?

Нина, услышав крики, немедленно присоединилась к матери. Полина, потеряв терпение, взорвалась:

– Да вы обе достали меня до предела! – с яростью она провела ладонью себе по шее. – Не сиди на пороге, не ешь у окна, после гостей ничего не убирай… Вам самим не надоело? Ваши приметы хоть раз сработали? Нет? Почему же тогда до сих пор бедствуете, если вы такие мудрые и все знаете? Дышать страшно — вдруг какого беса вдохну и стану одержимой!

– Ты мне поговори ещё! – Валя пригрозила внучке, закипая от гнева. – Вырастили умную на свою голову.

«Накоплю денег и сбегу отсюда к чертям», – яростно думала Полина. – «Достали уже с этими бреднями, дышать не дают».

Она понимала, что пока придётся терпеть. Говорить такие вещи, будучи школьницей, зависимой от матери и бабушки, – это одно. Но когда станешь взрослой и независимой – совсем другое.

– Ничего, вырасту, и никакие приметы меня больше не остановят, – шептала Полина, сидя в своей комнате. – Главное, поскорее уехать и начать жить своей жизнью.