Антон не сразу даже сообразил, что это спасение.
Антон стоял в очереди на кассе супермаркета позади пожилой женщины. Он заскочил ненадолго – дома его ждала Аня. В корзине у него были бутылка вина, шоколад и пара больших грейпфрутов.
Время поджимало, а старушка, казалось, совсем не торопилась. Она долго искала мелочь в кошельке, задавала кассиру мелкие, ничего не значащие вопросы.
Собирая свои покупки, женщина случайно уронила лук. Антон помог ей поднять его.
– А что это у вас? – заинтересованно спросила она, заметив грейпфруты в его корзине.
– Грейпфрут, бабушка, что-то вроде апельсина, но побольше, – ответил он, стараясь не затягивать разговор. Ему хотелось побыстрее расплатиться и вернуться к Ане.
– Да? Никогда не пробовала, – заметила она.
Наконец, старушка направилась к выходу. Антон, оплатив покупки, вышел на парковку, сел в машину и завёл двигатель. Но тут снова увидел её – старушку, бредущую между машинами, так и не попробовавшую грейпфрут.
Антон неожиданно выключил мотор, вытащил из пакета один из фруктов и подошёл к женщине. Он сам не понял, что им двигало.
– Бабушка, возьмите, – сказал он, кладя грейпфрут в её авоську. – Отрежьте верхушку ножом, кожура толстая, а потом разделите на дольки. Только мякоть ешьте, потому что белые плёнки горчат, их нужно удалить.
– Да что ты, милый! Не надо бы…, – но эти слова старушка говорила уже вслед проявившему неожиданную щедрость молодому человеку.
Антон быстро развернулся и ушёл. А потом ещё минуты три думал, что есть же у нас вот такие старушки, которые не могут позволить себе даже взглянуть в магазине на некоторые продукты. Удивительно для сегодняшних дней!
Но думал об этом он не долго. Закрутила встреча с любимой, суета будней и грандиозные планы выходных. А в планах была долгожданная встреча со старыми друзьями-одноклассниками. В их небольшую провинцию приезжали два лучших друга.
Антону было под сорок. Но он был давно разведён. Женился по молодости, обжёгся о бытовые и материальные трудности, нахватался всего тяжёлого семейного досыта, нарвался на конфликты с молодой женой и всей её семьёй и повторять это не хотел. Детей там не было, и хорошо.
Вырос он в простой семье, помогать ему было некому. И когда тесть в пылу ссоры назвал его нищебродом, было очень обидно.
Сейчас мать живёт в посёлке, а с нею и его старшая тоже разведённая сестра с двумя детьми, его племянниками. Сестра работает учителем, мать – пенсионерка. Им самим кто б помог. Но они не жалуются, справляются. Антон ездит к ним не часто. Он впрягся в работу с головой – лишь бы вырваться из безденежья!
«А что тесть не прав?» – потом размышлял Антон. Прав! У него, действительно, ничего нет.
После трудностей неудачной семейной жизни, Антон понял – пока на ноги не встанет, о семье думать не сметь! Долго копил на квартиру, отдавал кредит, менял работы. Сейчас работал в серьёзной компании по установке дверей, и не простой рабочим, а был одним из организаторов. Уже всё утряслось, есть и жильё, и авто, приличные накопления на счетах. Но какой-то страх перед браком всё равно остался, горчинка такая. Никак он не мог насладиться жизнью и накоплениями, решиться на семью. Он всё время боялся растратить деньги попусту.
У друзей уже повырастали дети, а он всё ещё выбирал невесту и копил на счастливую жизнь.
Эту встречу с друзьями он ждал давно. Павел – друг детства, не виделись лет сто. Олег приедет из Москвы специально, а Михаил, хоть и живёт здесь, встречаются редко – у того уже трое детей. Дружба дружбой, но всё равно хотелось показать друзьям и свой материальный достаток. Время сейчас какое-то: успехи определяются именно им.
И Антон перед встречей заехал в салон и приобрёл себе чуть ли не последнюю модель телефона. Тут же, в магазине, поменяли симку и установили приложения.
Они с друзьями встретились в кафе, здесь, совсем недалеко. Засиделись до утра, от выпитого потеряли счёт времени, сначала не спеша, несколько вальяжно, перебирали свои достижения, потом жаловались на проблемы, пели песни, клеились к корпоративной компании женщин. И, когда уже начали падать со стульев, наконец, засобирались домой. Как это бывает при подобных встречах старых друзей – слегка перебрали. Вернее, не слегка.
Антон ещё помнил, как Олега и Мишу грузил в такси, как клялся жене Павла, приехавшей за мужем, что они «и выпили-то совсем немного», и что Павел – его друг до доски гробовой. Так проникся в этой клятве, что даже плакал и бил себя в грудь.
А больше он ничего не помнил. Проснулся на автобусной остановке, рядом со скамьёй, лежащим на земле. Шёл ноябрь, было слякотно. Он помнил, что кто-то его толкал и, наверное, пинал. Болело всё, мимо ходили прохожие, какие-то женщины спросили, не плохо ли ему и не вызвать ли скорую. Он что-то промычал, перебрался на скамью и опять уснул сидя.
Потом проснулся окончательно. Замёрз. Люди ждали транспорт, выходили и заходили в автобусы.
Антон окончательно пришёл в себя. Проверил карманы – пусто. И нигде нет шапки. А она была дорогая – мужская зимняя кепка на натуральном меху. В карманах должен был быть дорогой телефон, купленный недавно, бумажник с документами, немалыми деньгами и карточками. Бумажника не было. Антон огляделся – нигде нет ни бумажника, ни шапки. Хотел узнать время – часов на руке не оказалось.
Погуляли!
Ему было нехорошо. Он с трудом поднялся и, сделав пару шагов, почувствовал что-то в ботинке. Чуть не упав от продолжавшегося головокружения, наклонился и достал свою связку ключей. Ну, хоть ключи на месте! Он направился к Ане, она жила неподалёку.
Ани дома не оказалось, и Антону ничего не оставалось делать, как брести домой. Поймать бы такси, но как назло рядом машин не было.
С трудом поднявшись на свой четвёртый этаж, он почти рухнул на кушетку в прихожей. «Вот – идиот, – думал он. Теперь и права, и паспорт надо будет восстанавливать! Часы не очень дорогие, а вот шапка, конечно, подороже.» Больше всего он переживал за телефон и документы.
Потом добрался на кухню – хотелось пить. Стало полегче и он улёгся на диван.
Теперь можно было и подумать. Стоп! Антон резко сел, и острая головная боль заставила застонать.
Он вспомнил, что не поставил на новый телефон блокировку. А в бумажнике лежит листок, на котором чётко написан код: «***банк – ….». Антон недавно его сменил, боялся забыть. Это значит, что любой, кто овладеет его телефоном и карточкой, может зайти в ***банк и снять всю его наличность, которую он копил годами!
– Оооо, блин! – он схватился за голову.
Теперь уже потеря документов, телефона, шапки и прочего казалась не такой значительной. Могли уйти все накопления!
Надо было срочно блокировать карточку! Но как, если под руками нет телефона? Возможно уже поздно. Сколько он провалялся на остановке? Все его сбережения уже кто-то давно снял! А там на счету накопилась – ох какая приличная сумма! На жизнь будущую – семейную. Всё – коту под хвост…
Антон нацепил шлёпки и вышел на площадку, позвонил соседям. Безрезультатно – тех не оказалось дома. Ему нужно было срочно позвонить в банк.
Ближе всех жил Павел, через дом. Антон начал натягивать ботинки, и тут что-то хрустнуло в носке. Он засунул туда руку и достал свёрнутый в несколько раз магазинный чек. На обратной стороне чека было написано: «Ваш телефон и бумажник у меня, ул. Северная, д.8, кв.17.»
Антон не сразу даже сообразил, что это спасение. Он отложил бумажку и ещё несколько секунд продолжал спешить к другу, пока не сообразил – идти надо на Северную. Эта улица была тоже недалеко. Конечно, под его окном стояла машина, на связке были и ключи, но Антона ещё качало, не было прав и он отправился пешком.
Дверь подъезда была с кодом, пришлось ждать выходящих:
– А Вы к кому? – спросила женщина, сморщившись от исходящего от Антона «аромата».
– Я в семнадцатую!
Женщина подозрительно посмотрела на него, но пропустила.
Дверь семнадцатой была обита старым выцветшим дермантином, он постучал по косяку. Дверь открыли:
– Ой, ну слава Богу, очухался. А я тебя будила-будила! Всё утро жду. И записку значит нашёл?
– Нашёл. Так это Вы написали? – Антон переступал порог.
– Сейчас, – старушка, завернутая не то в одеяло, не то в шаль, углубилась в недра жилья, а Антон прислонился к косяку, ноги ещё держали плохо.
Она вынесла его телефон и бумажник. Антон сразу заглянул туда: всё на месте. Проверил счета – порядок.
А старушка рассказывала, как оправдывалась:
– Я рано встаю и, пока народу поменьше, прогуливаюсь. Хорошо, когда спят все. Машин поменьше, да и ветра. Смотрю – а на остановке-то лежит кто-то. Поняла уж, что живой, выпимши сильно. Будила-будила, да где там! – старушка махнула рукой, – Там какие-то рядом болтались, позже уж появились, не понравились они мне, думаю – обворуют ведь парня, и прикинулась, что Вы мой сын. Говорю: «Вставай, Саш, вставай». Да разве Вас добудишься! – бабуля перешла на Вы, – Вот и села рядом, а сама на них кошусь, потихоньку бумажник и телефон забрала и записку Вам в носок засунула. И ключи туда пихнула.
– А шапку Вы мою не забирали? И часы.
– Неет, замёрз бы, – разволновалась она, – В шапке Вы были, точно в шапке. Не брала я. А часы вот не видела.
Бабушка запереживала. Вдруг да на неё и свалят кражу! Вот – не делай добра, не получишь зла.
Антон это почувствовал.
– Что Вы, бабушка, я не обвиняю. Видно шапка с часами «ноги сделали», ну и ладно. Вы так меня выручили! Я уже не знал куда бежать: и документы восстанавливать, и деньги могли бы уплыть со счёта! – Антон с облегчением вздохнул, и от того, что проблема, свалившаяся на него, разрешилась, как-то обмяк и, съехав по косяку, присел на пол.
– Да что ж ты! Давай-ка вот присядь. Не отошёл ещё видать! Сейчас я тебе рассольчику капустного налью.
Антон перешёл на кухню и присел на маленький табурет. И тут увидел на подоконнике аккуратно порезанные шкурки от грейпфрута. Антон, от навалившейся беды, в тёмной прихожей даже не узнал в закутанной шалью старушке ту бабульку из магазина.
Он выпил рассол и уже хитро улыбаясь, спросил:
– Как Вам грейпфрут? Распробовали?
– Да горький. Угостили вот меня добрые люди, а я думаю – за что его так любят? Горчит больно. Уж лучше яблочек себе с пенсии возьму.
И тут бабуля увидела хитринку в глазах Антона, догадалась, взялась за грудь и выдохнула:
– Так это ты чё ли там, у магазина? Ну вот те и на! Скажите, люди добрые!
Они познакомились. Антон ещё немного посидел, выслушал рассказ о том, как Екатерина Юрьевна позвонила соседке по подъезду Клаве, как решили, если хозяин не объявится, вместе в полицейский участок идти и под опись всё там сдавать.
– Я могу Вас чем-то отблагодарить?
– Нет, нет. Не надо ничего, – замахала руками бабушка, – Я ведь просто – от души. Жаль мне вас, молодых!
Антон записал её номер. Он уже знал, что вернётся. Сейчас почему-то было неловко предлагать деньги в благодарность. Оценивая скрипучую входную дверь, он заметил профессиональным взглядом:
– Екатерина Юрьевна, я ещё зайду.
Три дня спустя к её дому подъехала машина с логотипом «Двери вашей мечты». Антон позвонил ей, и как только она открыла подъезд, работа закипела. Старую дверь вынесли безжалостно, а на её место установили новую — прочную, железную, с надёжными замками. Антон завершал отделочные работы сам, возился до позднего вечера. Но вместо усталости он почувствовал, как ушло какое-то давнее бремя, старая обида растворялась, и впервые ему не было жалко потраченных денег.
Грейпфруты Екатерине Юрьевне так и не полюбились, хотя Антон объяснял, как их правильно есть. Но теперь он часто привозил ей яблоки, а среди них она нередко находила вкусную колбасу или другие угощения.
– Хитрец какой! – ворчала она, хотя в душе радовалась его заботе.
– Добрый парень этот Антон, – говорила она своей соседке Клавдии, а та соглашалась, добавляя, что добро всегда возвращается.
После этого события жизнь Антона тоже поменялась. Он сам почувствовал, что что-то изменилось. Обиды на бывшего тестя больше не было, желание кому-то что-то доказывать исчезло, и с души будто свалился тяжёлый камень. Антон ощущал себя свободным.
Его мать и сестра вдруг заметили, что Антон стал помогать им деньгами, чего раньше за ним не водилось. До этого он всё откладывал, был осторожен с деньгами. Теперь он чаще навещал семью, и всегда привозил коробку грейпфрутов. Когда мать, в удивлении, спросила:
– Зачем столько?
Антон с улыбкой ответил:
– А вдруг ты их не пробовала. Они вкусные, совсем не горькие, если правильно есть.
Так и в жизни, как с грейпфрутом, есть сладость и горечь. Нужно только научиться их разделять.