Во дела, бывает же такое! Кому рассказать – не поверят.
Евгений Борисович Сёмин проснулся от неприятного чувства, что кто-то смотрит на него.
Жена Татьяна с дочкой на даче – Катя в декрете, ей рожать скоро.
Зять Шурик утром заедет за тестем и они вместе к своим любимым женщинам на дачу поедут. Так что дома нет никого, даже кот Мурзик на даче, кто может смотреть то?
Евгений Борисович открыл глаза — никого нет. Глаза постепенно привыкли к темноте, но вокруг никого. Видно нервы сдают, уставать стал, а до пенсии ещё далекооо!
Апатия напала, всё одно и то же — работа, дом, работа, дом. Потом выходные пролетят, и опять одно и то же.
Вышел на кухню, открыл холодильник, попил молока прямо из бутылки — всё равно Тани дома нет, ворчать некому. Вернулся в комнату и опешил — на его диване сидел мужик!
— Сёмкин Евгений Борисович? — спросил мужик
— Не Сёмкин, а Сёмин, — зачем-то поправил его Евгений, вместо того, чтобы выставить из квартиры незваного гостя.
— Ааа, видно это в канцелярии опять напутали, — мужик внес правки, поднял голову и сообщил,
— Евгений Борисович, завтра твой последний день, сообщаю, что бы ты подготовился.
— Что ещё за последний день? И вообще, ты чего мне тыкаешь? Сам то ты кто, как в моей квартире оказался? — от возмущения Евгений чуть слюной не подавился, это что вообще за мужик? Псих что ли какой-то? Может грабитель? Балкон ведь нараспашку, ночь душная, а этаж второй, над козырьком подъезда.
— Слышь, мужик, ты бы валил подобру-поздорову, или я тебе сейчас накостыляю, будет тебе последний день! Уходи, как пришёл, понял? Или я полицию вызову!
Мужик сложил блокнот, кивнул, — Да мне в принципе и так пора, я всё сказал, у меня таких, как ты, знаешь сколько? И всех надо предупредить, вот ведь как! — он встал, тяжело вздохнул, и вышел на балкон.
— Эй, псих, иди, я тебе дверь открою! — заволновался Евгений, — Свалишься ещё, потом отвечай за тебя, а мне это надо?
— Да ладно, не беспокойся, как прибыл, так и убыл, мне ведь на шестой этаж надо в соседний подъезд, так быстрее! — мужик сиганул с балкона, но почему-то не вниз, а вверх, Евгений сам на балкон выскочил — во даёт, это как он? Снаряжение что ли у него для работ на высоте? Не похоже вроде, белое что-то мелькнуло, будто простыни на ветру, надо пойти проверить — не спёр ли чего из дома?
Евгений вернулся с балкона, дверь балконную закрыл — ну его к лешему, ещё опять припрется! В комнате посмотрел — вроде и брать нечего.
Богатства они не нажили, у Татьяны кольцо обручальное, серьги, да цепочка с крестиком всегда на ней. Говорит, что хватит ей, не любит она украшения.
Денег тоже не прятали никуда, живут как все, от получки, до получки. Во дела, бывает же такое! Зятю рассказать — не поверит, что ночью к нему чужак какой-то неведомо откуда приперся!
Евгений Борисович прилег, но сна ни в одном глазу. И как то сердце вдруг защемило, ведь никогда не думал, а тут вдруг мысль пришла — вот так прижмёт, а дома никого.
И этот ещё сказал что-то про последний день, надо же было расспросить, о чем это он?
От этих размышлений Евгений видно всё же задремал, разбудил его звонок зятя,
— Ну что, батя, ты готов? Я заеду Кате куплю, что просила. У неё токсикоз поздний, сама не знает, что хочет, вчера одно сказала, а утром позвонила — уже другое. В общем, жди, батя, я скоро!
Евгений Борисович что-то Шурику буркнул, что он почти готов, а сам сел на диване — башка как с похмела, за окном солнце печёт, уже с утра. Денек то видно жаркий будет. Таня давно на озеро хотела поехать, а Евгений всё откладывал. Да и шашлыки давно не жарили.
И вдруг его пот холодный пробил — а вдруг и правда у него последний день сегодня? А что, ведь когда-то так и случается, хлоп — и всё. Вдруг и правда это было предупреждение?
Говорят же, что часто свыше знак подают, только многие на это внимание не обращают, а он, Евгений, обратил. Только что ему теперь с этим делать?
Он быстро собрался, посмотрел на себя в зеркало — последнее время он брился не каждый день. Говорят модно — щетина трёхдневная, хотя Тане не нравится. А ему Евгению, удобно было, каждый день бриться неохота. Только в этот раз он сам себе не понравился. Вроде не старый, а с щетиной этой обрюзгший, как боров. Пошёл, сбрил всё, после бритья гель нашёл — вот теперь порядок.
А то мало ли что может случиться, а он, как бомж.
Потом вспомнил, что в старой куртке у него заначка есть, так, на всякий случай. Полез в шкаф, достал и себе в карман положил, конечно чушь всё это, что мужик ночью сказал, но чем черт не шутит.
Шурик снизу позвонил,
— Батя, я у подъезда, жду.
Евгений Борисович сумку на плечо, огляделся, запер квартиру.
Зять Шурка хороший парень, повезло Кате. Батей зовет его, отца у него нет, так тестя батей и зовет.
— Давай в ювелирный заедем? — Евгений Борисович спустился к машине, Шурик за рулем, музон слушает.
— В ювелирный? — изумился Шурик, но уточнять не стал.
Евгений Борисович выбрал кольцо с рубином аж за полтинник, сказали что это не дорого, но Евгению Борисовичу уже было без разницы. По пути еще купили розы, на которые ему всегда было жалко денег, и любимые пирожные жены, Таня их обожает.
Шурик вел машину и то и дело поглядывал на Евгения Борисовича.
— Батя, у тебя всё в порядке?
— Теперь в порядке, Шурка! — Евгений Борисович был настроен по-боевому.
Таня непонимающе прижимала к себе колючие розы.
— Женька, это же так дорого!
А он надел ей кольцо с рубином на палец, и попросил:
— Поедем к отцу Василию? Рядом, в сельскую церковь, помнишь мы венчаться собирались? Не хочу больше откладывать, едем?
Татьяна в себя не могла прийти, — Женька, это же безумно дорого, ты обалдел!
— Ошибаешься, я наоборот наконец пришёл в себя, — Евгений Борисович хотел добавить, что жаль — наверное поздно, но не стал.
Отец Василий обвенчал их, на даче отметили венчание, пожарили шашлыки. Евгений Борисович свозил Таню на озеро и даже покатал её на лодке — какой-то старик ловил рыбу и предложил взять лодку.
День близился к вечеру, Евгений Борисович сидел рядом с дочкой Катей в беседке, а она без умолку рассказывала,
— Папа, сказали, что будет мальчик. Ты рад? Я очень хотела бы назвать его в честь тебя Женькой, но говорят так не очень хорошо, примета плохая, внук деда как бы будет выживать. Ерунда конечно, но зачем, других имен что ли нет? Мне Ромка нравится, Шурику тоже, мама не против, а ты, пап?
— Что ты говоришь, Катюня? Ромкой назвать? Чудесное имя, Катюшка, поздно уже, дочка, время к полуночи, идём ка спать? — Евгений Борисович вдруг ощутил слабость в членах. Вот оно, неужели его последний день оканчивается? А ведь сколько он всего успел сделать того, что раньше откладывал. Спасибо тому мужику, что предупредил его.
— Женька, тебя же совсем разморило на свежем воздухе, идём ка спать, — Таня подхватила мужа под локоть и прижалась к нему, глаза сияют, давно такого не было.
«Хорошо, что успели обвенчаться» — подумал Евгений Борисович, он еле добрел до дивана, рухнул и уснул сном праведника…
Утром шёл дождь.
— Женька, вставай, ты совсем разоспался, Катюшку в роддом увезли, на неделю раньше роды, ты слышишь? — голос Тани еле разбудил Евгения Борисовича.
Не открывая глаза, он ощупал себя — вроде жив.
Жив! Значит это всё было враньё, он так и знал!
Но надо же, как подействовало, к Евгению Борисовичу совершенно неожиданно вернулся вкус жизни.
Он лежал и строил планы, ведь если за один день можно было так много успеть, то сколько ещё всего он сможет сделать!
Евгений Борисович неожиданно схватил жену и стал целовать:
— Иди ко мне скорее, пока мы ещё не стали дедушкой и бабушкой!
Вечером у Евгения и Татьяны родился внук Роман.
На работе удивились энергии, с которой Евгений Борисович приступил к новому проекту.
— Ты, Евгений, словно родился заново, идеями так и сыплешь, — одобрительно бурчал начальник, — Придется тебя повышать, а то переманят.
В общем, дела Евгения Борисовича пошли в гору.
Дома всё тоже было хорошо, жена Таня смотрела на мужа любящими глазами и готовила восхитительные кушанья.
Теплым вечером в ожидании Татьяны Евгений Борисович вышел на балкон, и обомлел — на балконе стоял тот самый мужик.
А ведь он решил, что видно всё это тогда ему приснилось. Но мужик то вот он, стоит и смотрит пристально прямо на Евгения Борисовича в упор.
— Прости меня, Евгений, я ведь извиниться зашёл, ошибочка вышла, фамилию написали Сёмкин, а я забил в навигатор Сёмин, у нас ведь навигаторы не по адресу, а по имени — фамилии. Ну и ещё по кое чему, ты не поймёшь.
Так что, ты извини, зря я тебя про последний день предупреждал, не тебя было надо предупреждать, а Сёмкина.
В общем, тот, который Сёмкин, в аварию попал, я и не успел его предупредить! А если бы предупредил, может и не вышло бы так! Разжалуют меня теперь, чувствую, точно разжалуют, невыездным сделают, пока я вину свою не заглажу.
Но зато хоть на шестом этаже бабушку я успел предупредить, со всеми она простилась, успела, с легким сердцем ушла, забрал я её к нам в мир иной. Так что, прощай, а тебе ещё не скоро.
Евгений Борисович прикрыл балконную дверь поплотнее. И вернулся в комнату.
Это не его предупреждали! Счастье-то какое, не скоро ещё ему!
— Женька, ты представляешь, а у Маринки мама умерла в субботу, помнишь Маринку из соседнего подъезда? — Таня вернулась из магазина.
— С шестого этажа? — на автомате спросил Евгений Борисович.
-Ты что, даже это помнишь? — подозрительно прищурилась жена.
Но Евгений Борисович чуть сознание не потерял.
Он вдруг всё понял — это и правда был Ангел, это он его предупреждал, он и к бабуле этой потом полетел, так и сказал — на шестой этаж в соседний подъезд!
Евгений Борисович сунул руку в карман и нащупал ангельское перышко, что поднял на полу на балконе и принял за мусор.
Вот ведь как, это к нему Ангел прилетал, а он и не поверил, вот ведь дела!…
Евгений Борисович обрёл вкус жизни
А сегодня отмечают внуку Ромке полгодика.
Катя с Шуриком отпросились в кино, они скоро вернутся и все сядут за праздничный стол.
Из спальни послышался басовитый плач внука, Таня вышла с Ромкой на руках,
— А вот и наш дедушка, Ромка, смотри какой дед наш симпатичный! Молодой, а ты на деда похож, вот вырастешь, тебя тоже батей звать будут.
Татьяна прижала внука, стала укачивать. Евгений Борисович залюбовался на жену — совсем на бабушку не похожа, словно мама молодая.
Татьяна уложила малыша в кроватку, вышла к мужу. Евгений обнял жену,
— Спасибо тебе за дочку, за внука, и за то, что ты моя жена! Это ты меня вернула к жизни, так что, поживем ещё, Ангел сказал, нам ещё много-много отпущено.