Он беспомощно посмотрел на жену, взгляд был упрашивающий, какой-то пронзительный.
— Всё, уезжаю к сыну, надоел ты мне до чёртиков, — в сердцах выпалила Мария, злобно начала собирать вещи, то ли в шутку, то ли всерьёз.
— Езжай, ветра в спину, — спокойно ответил Иван, не отрываясь от газеты. — Уже не впервой собираешься. — Он шумно развернул газету так, что она едва не порвалась, и уткнулся в неё, будто больше ничего в мире не существовало.
Мария, бросив полотенце, вспылила: — Сколько раз тебе говорила, что с колодцем беда — воды едва на дне. Почему нельзя было сделать его, пока тепло было?
— А я что, бездельничал? — Иван с раздражением швырнул газету в сторону. — Видишь, не могу сам. Да и денег на ремонт нужно немало. Где их взять? Ты же все прячешь на «черный день», скупердяйка! Развяжи свой тайник.
— Богатей нашелся, мне приказы раздаёт! А ты сам подумай, откуда деньги возьмутся? У старшего двое детей, одна тянет, без мужа. У младшего тоже всё не просто — они своим горбом пашут. А ты всё с Петей отдыхал, да с Серёжкой «развлекался»!
— Не упрекай! Да, позволял себе отдохнуть, но ведь я и работал без устали! Забыла, что ли? Всё, что у нас есть, — на мои деньги.
— Да, конечно, всё на твои, только вот колодец до сих пор не починен!
– Тьфу ты, зараза, надоела. Пенсию дождусь, налажу. А ты давай мотай к Светке или к Оксане, я и один обойдусь.
Мария ушла в комнату, хлопнув дверью. На душе, как говорят в таких случаях, кошки скребли. Обидно было, что уже несколько лет колодец хоть и дает воду, да только качать трудно. Пробовали наладить, когда моложе были, через время снова мученье, тяжело водичка достается. У некоторых уже в доме и холодная, и горячая вода, открыл краник и мой себе посуду. А тут, — Мария вздохнула. Тяжко было от ссор с мужем и тяжело ведра таскать. Хоть Иван и делал эту работу, но иной раз самой срочно надо водички подкачать, а она не качается, вот и раздражалась Мария.
Конечно, на счет сыновей – это только попугать, потому как было желание, уехать недели на две, а он пусть один посидит. Но запал быстро проходил, Мария молчала, показывая свое недовольство, потом начинали разговаривать, как прежде.
– Чего лежишь? – Она вышла через час из комнаты, увидев, лежащего на диване мужа, по лицу поняла: что-то не так. Подошла, машинально дотронулась до лба – горячий. И взгляд какой-то болезненный.
– Ты чего? заболел что ли?
– Не знаю, чего-то худо мне…
– То-то все утро кашлял, заболел, значит.
Мария забыла про колодец, про обещание поехать к сыну. Первым делом побежала к фельдшерице Лидии Сергеевне.
– Лежать больше надо, жидкости больше пить. И вот лекарство вам захватила, завтра в район поеду, еще привезу. Так что выздоравливайте Иван Петрович.
Она ушла, а Маша присела на краешек постели, держа в руках носовой платочек, комкая его от волнения.
– Ваня, ну как ты, полегчало тебе? – Мария волновалась из-за высокой температуры.
– Да непонятно пока, ладно, оклемаюсь. Ты лучше принеси воды колодезной. Я и сам бы накачал, мне наш колодец лучше поддается, но раз такой немощный, ты уж подай кружку воды.
– Ваня, так вот же вода, целое ведро, уже комнатной температуры, самое то. А то колодезную тебе нельзя…
– Маша, а ты принеси, хоть губы смочить, уж очень хочу свежей колодезной, — он беспомощно посмотрел на жену, взгляд был упрашивающий, какой-то пронзительный.
Маша оделась и вышла. Вскоре принесла в маленьком ведерке колодезной воды, налила ее, ледяную в бокальчик, подошла к мужу. Он лежал на спине, прикрыв глаза. Смочила пальцы в этой воде и коснулась губ мужа. – Только бы не застудился еще больше, — прошептала она.
– Слышу, Маша, слышу, спасибо, дай еще, хоть вкус почувствовать водицы нашей.
Маша коснулась лба, проведя по нему мокрой рукой. – Вооот, водица студеная, крещенская, пусть всю хворь уберет. У нас хоть и нет храма, никто не освящает воду, а все одно, святая она сейчас даже в колодце, Крещение все же.
– Ты чего там бормочешь? – спросил Иван. – Говори громче, я тоже послушать хочу. Поговори со мной, Машенька.
Мария поправила мужу подушку, потом тихо начала рассказывать. – Вот мы из-за колодца поспорили с тобой. А помнишь, у колодца мы и познакомились. Там, через переулок от нас, колодец был, настоящий, бревенчатый. Ведро подцепишь, с шумом опускается. А потом крутишь за ручку, тянешь ведро, чтобы вода не расплескалась. А водица эта… вкуснее не было. Я раньше с матушкой ходила, помогала. А потом сама бегала. А ты стоял там, в колодец заглядывал. А я засмеялась и говорю: — Кого там увидел? может меня?
Ты так резко отпрянул, будто испугался, меня увидел и тоже рассмеялся. Вот так у колодца мы и встретились. – Она наклонилась к мужу. – Ваня, ты, может, устал, может не надо мне рассказывать, ты и сам все знаешь…
– Нет, говори, мне так легче. А я сверяться буду, может ты чего забыла, да переиначишь.
– Ох, ты же какой, — Маша улыбнулась, — проверяешь меня. Ну, проверяй, проверяй, — она улыбнулась. – У этого колодца, среди бела дня, на глазах у соседки тети Нины, ты обниматься полез. А тетя Нина сразу доложила матери моей. А я потом расстроилась, сказала тебе, что нарочно так сделал. А ты пришел вечером к моим домой и сказал с порога, что женишься на мне. Вот такой ты, Ваня, был смелый. Ну а пожениться мы и раньше хотели, но мне на сердце легло, когда ты так родителям сказал, приятно было на душе.- Маша замолчала.
– Жаль, что вскоре колодец тот разобрали. Как только стали скважины забивать по домам, так и зачах колодец. Вода в нем вкусная была. Сохранить надо было, ведь чьи-то руки наших же, деревенских, его строили, — включился в разговор Иван.
– Так боялись же, чтобы не упал в него кто. Сначала крышку прибили, а потом и вовсе разобрали. Давно это было. Ну как ты?
Иван посмотрел на жену. – Маша, а колодец наш я налажу, старый он, пора капитально наладить. Вот пенсия придет…
– Да брось ты переживать, по теплу все сделаем. А деньги есть, ты же знаешь, я на черный день собирала нам. Только думаю, лучше сейчас по светлому пожить, чем чёрного дня ждать.
— Да, ты прав, — согласился Иван. — Вот только бы поправиться… Знаешь, я всё думаю, что пора бы воду в дом провести. Давно об этом мечтал. Что, разве мы с тобой этого не заслужили? Сам уже не осилю, но можем кого-нибудь нанять.
— Эх, мечтатель, давай-ка лучше температуру измерим и примем лекарства, что Лидия Сергеевна выписала.
Прошло две недели. Иван выздоровел, хотя по ночам ещё покашливал. Навещали сыновья. Зять младшего, услышав разговоры о колодце, пообещал помочь финансово. Сразу же достал деньги и оставил на столе. — Летом воду точно проведём. Узнайте, сколько стоит работа, тут в округе есть мастера. А с деньгами мы поможем.
— Правда, мам, пап, вам ведь уже тяжело воду таскать, даже если она рядом. Провести её в дом — это будет огромное облегчение.
Иван и Маша кивали в знак согласия, но помалкивали о том, что из-за этого колодца они уже не раз спорили. Оба понимали, что детям не стоит знать всех деталей их быта, иначе сразу же примутся помогать по-своему. А дети ведь хотят, чтобы было как в песне: «дедушка с бабушкой рядышком». И не иначе.
А те давние воспоминания у колодца — это их личное, их родное, то, что связало два сердца. И сейчас это воспоминание, как вода из того колодца — чистое, прохладное и невероятно приятное, хоть и говорят, что у воды нет вкуса.