Валя уловила напряжение, которым уже было пропитано всё вокруг.
На краю деревни, у самого леса, что-то пылало. Узкая полоска света прорезала темноту, словно её вычистили наждаком до блеска. Всполохи огня хватали за небеса, а затем проваливались обратно к земле. Яркий оранжевый мигал, сменяясь кроваво-красным, пока всё это не поглощала густая тьма, будто занавес из дыма.
Надежда Ивановна прицепила пустое ведро к забору, на мгновение остановилась, прислушиваясь.
– Пеее-тяяя-я-я-я-я! – протянула она, заикаясь, и махнула рукой в сторону пожара. – Го-о-о-о-рит!
Сосед, лениво крутивший в руках папиросу, только пожал плечами:
– Ага, Надь, обещали ветер завтра. Вон, всё красное, посмотри.
Но Надежда не слушала. Она резко замахала руками.
– Горит, Петя! – воскликнула она, подхватив ведро, которое только что повесила. Быстро зачерпнув воды из бочки, бросилась бежать.
Шлёпая в калошах, она спешила к зареву, но вода из ведра выливалась на ходу, заливая её ноги. Холодное, липкое чувство мокрых носков в тяжёлых калошах делало каждый шаг невыносимым. Казалось, на её ноги кто-то прицепил гири. Постороннему было бы смешно смотреть на миниатюрную женщину с неуклюже сползающими сапогами, но Надежде было не до смеха. Она бежала туда, где могла быть нужна её помощь.
Из домов то и дело выскакивали люди, кто-то кричал, что горит дом, и стучал в двери соседей; кто-то хватал, что попадалось под руку — все устремились туда, где нужна была помощь.
Старенький дом полыхал уже весь. Осень, сухая и солнечная, высушила всё, что теперь с таким аппетитом пожирал огонь. Вёдрами уже ничего потушить было нельзя. Собравшийся народ отходил от сваленного дощатого забора всё дальше и дальше, раздвигая полукольцо.
– Серёжа где? – Надежда кидалась от одного знакомого лица к другому.
– Видела, все успели выбежать, – махнула рукой куда-то в левую сторону соседка погорельцев.
Надежда Ивановна пробежалась глазами по лицам. Потом увидела две спины: согнувшуюся женскую и приобнявшую её мужскую.
– Живы! – воскликнула Надежда Ивановна.
Сергей обернулся, и бывшая тёща увидела двух мальчиков, прижимающихся к своей матери.
– Слава Богу, Серёжа, все живы!
– Да, живы, Надежда Ивановна, но вот всё там и осталось, в чём выбежали, – мужчина развёл руками и вновь прижал к себе жену. Новую.
Надежде этот жест—оберег не понравился, она неожиданно вспомнила свою дочь, Ирину, вспомнила, как Серёжа обнимал её, словно забирал под крыло. Во рту у неё ужасно пересохло и захотелось пить.
Надежда постояла ещё немного, забрала своё ведро и пошла домой.
Дом догорал, он стоял самым крайним у леса. Мужики пригнали трактор и сделали борозду, чтобы огонь невзначай не бросился гулять по лесу.
С другой стороны стоял заброшенный участок без построек. Полосу вдоль забора кто-то полил водой, чтобы разыгравшемуся пламени некуда больше было идти. Через несколько часов всё было кончено. Несколько соседей остались дежурить у дома, чтобы не началось чего страшного, остальные разошлись.
– Чего случилось-то, не узнала, это зятя твоего дом? – сосед Петр догнал Надежду по дороге домой.
Она пожала плечами. Десять лет прошло, а она всё не может забыть. Боль эта так отпечаталась в сердце, что до сих пор заставляла рыдать ночами в подушку.
А сейчас увидела бывшего зятя и всё по новой. И постарел он, и уже седина побелила виски, и женат на другой женщине, а отпускать Надежду скорбь, как оказалось, и не собиралась.
Столько времени прошло, а перед глазами у неё так и стояла полынья на реке.
На первый семейный праздник после свадьбы — год брака, дочь с мужем решили сделать себе дорогой подарок — купить холодильник, заказали в райцентре, а забрать всё никак не могли. Серёже не давали выходной на работе, и тогда Ирина с отцом поехали забирать покупку сами. На обратной дороге решили срезать путь, хотя весна уже шла вовсю, понадеялись на лёд, а он оказался уже тонким. Так и осталась Надежда без мужа и без дочери в одночасье.
Сергей из деревни не уехал, женился позже, купили они на материнский капитал старенький домик у леса, двух сыновей родили и жили. Надежда не интересовалась, как и что у них. Каждая встреча с кем-то из теперь уже новой семьи давалась ей тяжело, очень, вот и сторонилась Надежда Ивановна, теперь уже бывшая тёща, и зятя и его жену с детьми.
На следующей неделе пошёл дождь. Дождь словно включили и забыли выключить. Он шёл почти неделю не переставая. К понедельнику дожди ослабли, и Надежда выбралась на почту получить пенсию.
В уголке, на единственном столе в крошечном здании почты, жена бывшего зятя вскрывала посылку. Крашеная худенькая блондинка с крупным для её крошечного личика носом не нравилась Надежде. Она казалась женщине надменной. Щурила свои карие глаза и никогда не улыбалась при встрече.
Ящик был тяжёлым. Блондинка его пыталась вскрыть, но, видимо, было нечем. Надежда уже получила пенсию, а блондинка так и пыхтела над объёмным предметом. Надежда вздохнула и подошла к ней.
– Здравствуйте, Надежда Ивановна, – виновато сказала та.
– День добрый, Валя. Отправляешь что или получила?
– Получила, от брата. А тяжело, не донесу.
Надежда пришла на почту с сумкой на колёсиках, хотела на обратном пути зайти в магазин, пополнить запасы, но решила помочь.
– На колёсах довезём, где Серёжа? Чего не забрал сам? – Надежда Ивановна протянула руки к посылке. Блондинка обрадованно стала помогать водружать ящик сверху и затягивать верёвками.
– Я сама, – Валя схватила ручку тележки. – В район поехал. Обещали помочь, а из помощи только машину и выделили, чтобы собрать сгоревшее и вывести. А рабочих не выделили, кому скидывать всё это? Денег у нас нет пока свободных.
Надежда понимающе закивала.
– Живёте где?
– В долг сняли комнату у соседки напротив, у Синицыных.
– В долг? Вон оно что. А что так, не пустили они?
– Да кому мы нужны так, Надежда Ивановна. У всех свои беды и печали.
– А твои родители что?
– Моих нет давно, брат меня воспитывал. Вот, сейчас посылку прислал, сказал, что денег с получки обязательно переведёт.
Они шли не спеша, разговаривали. Валя уже не казалась Надежде такой надменной, обычная женщина, вот идёт и делится всем, что на сердце, без утайки, честно. Не просит ничего, просто накопилось, вот и не удержалась, рассказывает.
У дома Надежды Ивановны Валя остановилась.
– Сейчас увезу посылку и верну сумку, спасибо вам!
– Да не за что, было бы…
– За всё спасибо… и что выслушали, – тише добавила Валя.
В ту ночь Надежда Ивановна почти не спала. Её то морозило, то бросало в жар. Под утро она догадалась измерить температуру. Высокая. На почте перед ней в очереди стоял больной мужчина, он всё время чихал и сморкался в большой платок.
– Подхватила, – разочарованно подумала женщина и закрыла глаза. Вставать не хотелось.
– Надежда Ивановна, вы дома? Надежда Ивановна, – дверь открылась и на пороге появилась Валя.
Надежда постаралась быстро встать с кровати, не получилось.
– Валечка, я заболела, не заходи.
– Я сумку вернула, вот, – Валя поставила сумку у входа, разулась и прошла в комнату.
– Спасибо за сумку, – в первый раз улыбнулась Надежда.
– Да не за что, вот заболела, прости, что не встречаю.
– Лечитесь, Надежда Ивановна, я загляну после работы, проведаю.
Вечером Валя, действительно, зашла проведывать Надежду Ивановну, принесла суп и плетёнку с маком.
– Ой, Валя, это вам помогать сейчас надо, а не мне, зачем?
– Не обеднеем мы от тарелки супа, а сдобу мне на работе дали, на одну больше, я прямо сразу о вас и подумала, как кстати эта лишняя плетёнка.
Валя ушла, а Надежда Ивановна села у окна смотреть ей вслед и почему-то подумала, что зятю её бывшему повезло. Не такая уж и плохая оказалась эта Валя.
В следующий раз Надежда Ивановна встретилась уже с Сергеем в магазине.
Декабрь пришёл в регион одновременно с трескучими морозами. Всё вокруг обволакивая инеем, паром и причудливыми узорами.
Сергей долго стоял у прилавка, что-то высматривая. Надежда Ивановна купила муки, килограмм сахара и уже собралась уйти, но подошла к мужчине.
– Здравствуй, Серёжа!
– Надежда Ивановна, – она заметила, как он смял в руке тысячную купюру.
– Как вы? Как живёте? Всё ещё снимаете?
– Да нет, дорого выходит. Баня же уцелела, благо далеко стоит, в неё и переехали. Перезимуем, – он махнул рукой, – а там видно будет.
– А купить что хотел, долго, смотрю, стоишь?
– Да вот, думаю на Новый год мальчишкам железную дорогу купить, да дорогая, зараза. С аванса возьму, – Сергей немного смутился. – Домой? Я на обед еду, подброшу.
Всю дорогу домой Надежда Ивановна молчала. Она не могла поверить, что они всей семьёй живут в бане! И ведь никому до них нет дела.
– Серёжа, а может у меня перезимуете? – вдруг предложила женщина.
– Как у вас?
– У меня такой большой дом, одна я живу, переезжайте. А потеплеет, там уже на своём участке и начнёте работу. Жалко мальчишек, в бане-то жить. Не спартанцы же.
– Это да, ну а что поделать. Новый дом нам никто не даст. На себя только и можем рассчитывать. В райцентр я езжу, как на работу. Лес обещали дать и то хорошо.
У своего дома Надежда Ивановна ещё раз сказала:
– Ты переговори с Валей, не чужие мы люди, Серёжа. Есть у меня возможность вам помочь, почему и нет. Да и опека узнает, что ты с детьми в бане живёшь — молчать не станут, заберут детей.
Сергей не ответил, серьёзное лицо его стало задумчивым.
Дома он долго не начинал разговор с женой. Всё сидел в самом тёмном углу и крепко сжимал зубы.
– Случилось что? – Валя уловила напряжение, которым уже было пропитано всё вокруг.
– Надежда Ивановна сегодня видел в магазине, потом домой подвёз. Она предлагает нам к ней переехать зимовать.
Валя замерла.
– Отказал? – быстро спросила жена.
– Ничего не ответил.
– Слушай, а вообще, Надежда Ивановна какой человек? Мне показалась хорошая женщина.
Сергей кивнул:
– Но есть у меня чувство, что как меня видит, на душе у неё всё переворачивается, она же дочь сразу свою вспоминает.
– Так и есть, Серёжа, так и есть. А может то, что вы чаще встречаться будете, ей только на пользу пойдёт. Опять же мальчишки повеселят. Детей и внуков у неё нет. Не думаю, что она с выгодой какой-то тебе это предложила, от чистого сердца же?
– Что точно, то точно. Добрая она.
– Сначала, как ты сказал, я была категорически против, – призналась Валя, – а потом подумала. В конце концов, ничего страшного: если не получится, всегда вернёмся обратно. Детей жалко, не для них такие условия. Да и вообще… добро не только отдавать нужно, но и принимать уметь.
Через несколько дней, в субботу, Сергей подъехал к дому Надежды Ивановны на рабочей машине. Войдя в дом, он топтался на месте, нервно вертел в руках шапку.
– Ну, чего ты мнёшься? Проходи, садись, – сказала Надежда, усмехнувшись.
– Мы это… Я хотел сказать… Условие у нас одно. Топить дом будем своими дровами. Они у нас целы остались, вон в машине привёз.
Надежда выглянула в окно.
– Так чего не сгрузил? Знаешь же, где ворота открываются, – поддразнила она, вспомнив, как впервые виделась с Сергеем, когда тот ещё стеснялся знакомиться с её дочерью. Стоял тогда, шапку так же мял.
Сергей улыбнулся, кивнул и вышел разгружать машину.
Тем временем Надежда Ивановна подошла к комоду. Там стояла большая коробка с игрушечной железной дорогой – новогодний подарок для мальчишек. Надо было срочно перепрятать её в сундук, чтобы дети не наткнулись на сюрприз раньше времени.