Свекровь и её подарки на Новый год: «Хочешь, чтобы она опять испортила нам праздник?»
Настюша, а ты свою маму тоже пригласила?
— Ну конечно, как Новый год, так твоя мама «внезапно» одна. Ты реально не понимаешь, почему так? — бросила Настя, не отрываясь от салфетки, из которой вырезала снежинку вместе с сыном.
В воздухе повисло напряжение, предвещающее ссору. Женя в этот момент пытался приготовить кашу так, чтобы та не сбежала. Получалось с переменным успехом.
— Настя, ты опять за своё? — раздражённо спросил он.
— За своё? — уголки её губ дрогнули. — Хочешь, чтобы она опять испортила нам праздник?
— Ну прости, что у меня есть совесть! У людей, между прочим, бывают родители. Старенькие. Которых нехорошо бросать под Новый год.
— Ага. У тебя, получается, совесть, а отдуваться буду я. Как всегда.
Сын, уловив тон родителей, притих. Он слегка скомкал уже готовую снежинку в руках. Женя фыркнул и пошёл в другую комнату, бросив кашу на плите. Он всегда убегал, когда разговор заходил в неприятное для него русло.
Настя, конечно, не пошла за ним. А зачем? Всё обязательно сведётся к тому, что она во всём виновата, а его мамочка — бедная, одинокая и непонятая. Причём всеми.
Пока она занималась кашей, ей вдруг вспомнился позапрошлый Новый год. Тогда свекровь решила «вторгнуться» к другому своему сыну. Настя пыталась объяснить Алисе, второй невестке, почему это плохая идея, но та не слушала.
— Ну, не говори потом, что я не предупреждала, — сказала Настя Алисе. — Галина Павловна — это сюрприз на ножках. После неё — хоть потоп.
Алиса лишь смеялась и радовалась, что свекровь наконец признала её. Она очень долго выбирала подарки для всех. Даже для Галины Павловны.
А уж в каком восторге был маленький Тимофей! Сын Алисы от первого брака не был избалован вниманием новоиспечённой бабушки, в отличие от его младшего брата.
Настало тридцать первое декабря. Вся квартира была украшена гирляндами и аппликациями. Огромная ёлка — вся в игрушках. Алиса заморочилась с подачей блюд. Селёдка под шубой была действительно в форме селёдки. Помимо еды, на столе стояли декоративные свечи, которые Алиса берегла на особый случай.
Все сели за праздничный ужин. Всё шло нормально, пока после фейерверков дети не начали разбирать подарки. Тимофей ничего не заметил, но вот Алиса прекрасно поняла: свекровь оставила подарок только младшенькому.
— Да, для Тимофея я ничего не взяла, — прямо сказала Галина Павловна так, что услышали даже дети. — Простите, конечно, но одаривать чужих… это странно. Не знаю, кто придумал эту моду.
Все замолчали. Настя перестала жевать бутерброд с икрой. Женя так и застыл с бокалом в руке. Потом раздался звук удара по столу. Андрей встал. Его лицо было искажено злостью.
— С Новым годом, мам, но больше не приходи.
Андрей и Алиса ушли из-за собственного стола, даже не доев. Невестка потом не отвечала на звонки свекрови целый месяц. А Тимофей понял, что он в семье… какой-то не такой. Не заслуживает любви.
Когда сын ушёл в комнату, Настя посмотрела на оставленную им снежинку. Теперь она была порванной и помятой. Настя развернула её и попыталась разгладить, но у неё ничего не получилось. По салфетке пошли морщинки по линиям сгиба.
Нельзя сделать красоту из того, что уже испорчено.
К слову, прошлый Новый год свекровь испортила уже им.
Галина Павловна стала напрашиваться к ним заранее. Настя наизусть знала все её фразочки про «осталась одна-одинёшенька», «никому не нужна», «даже внуки потом не вспомнят». Это не давило на жалость, нет. Скорее, вызывало раздражение.
Но Женя ходил по квартире с таким скорбным видом, что Настя в итоге сдалась.
— Ты же должна понимать, ей тяжело одной. Ну что тебе стоит? — уговаривал он.
О, цена была велика. Но сказать «нет» тогда почему-то было труднее, чем стиснуть зубы и перетерпеть.
Проблемы начались сразу. Галина Павловна стала оценивать всё подряд ещё с порога. И ёлка-то у молодых неправильная, потому что искусственная, без запаха. И майонез в салатах слишком жидкий. И в квартире слишком душно, вредно для ребёнка.
Настя проглотила это молча, сжав челюсти. Только отметила про себя, что это всего лишь на день, это закончится.
Пока Настя дорезала оливье, свекровь ушла проветрить спальню. Через двадцать минут у цветов на подоконнике опустились листья. Они замёрзли.
— Ой, а что это с ним? — невинно спросила Галина Павловна, кивнув на одно из растений. — Может, ты его залила?
Невестке пришлось мысленно досчитать до десяти, чтобы не сорваться.
Потом стошнило кошку. Выяснилось, что сердобольная свекровь накормила животное влажным «Вискасом», хотя знала: такой корм питомцу в этом доме не дают. У кошки было ещё два приступа, так что Насте пришлось бежать в аптеку за лекарствами.
Галина Павловна лишь пожала плечами.
— Да что ты так реагируешь, подумаешь. Это же просто кошка. Может, шерсти нализалась.
Пока Насти не было дома, бабушка успела угостить внука мандаринами. Несмотря на то, что Настя уже дважды говорила, что у него аллергия на цитрусовые. Галина решила, что «от одной дольки ничего не будет».
Через сорок минут на щеке у Никиты появилось красное пятно. Потом покраснели уши.
— Это не от мандаринов, — убеждала Галина. — Он просто почесался. Или у вас в подушках клещи завелись. Ты же постельное меняешь раз в год!
Настя молча искала антигистаминное. Муж помогал ей и пытался разбавить атмосферу шутками, но у него ничего не получалось.
Позднее, ближе к десяти, к ним пришёл Дед Мороз, чтобы вручить подарки. Василий Семёнович, их сосед с третьего этажа, поздравлял своего сына и решил заглянуть и к ним тоже. Всё шло идеально, ребёнок был в восторге.
И тут — как гром среди ясного неба. Свекровь.
— Ой, тоже мне, Дед Мороз! — громко крикнула Галина Павловна с кухни. — Василий Семёныч, у вас резинка от бороды торчит!
Сосед неловко замер с подарком в руке. Никита посмотрел на него широко раскрытыми глазами, потом перевёл растерянный взгляд на бабушку.
— Это… не Дед Мороз? — спросил он. — Это дядя Вася?
И началась истерика. Мальчик плакал горько, разочарованно. Для него это было не просто разрушение сказки. Это был обман со стороны взрослых. Это было осознание того, что никаких чудес на Новый год не бывает.
— Ну и что? Всё равно бы он всё узнал, — фыркнула Галина Павловна, пока Настя пыталась успокоить сына. — Лучше раньше, чем в двадцать лет в небылицы верить.
После полуночи Настя сидела в ванной. Она сбежала сюда, чтобы хотя бы просто выдохнуть. Чтобы не общаться со свекровью. Чтобы не заметать её косяки. Чтобы не ненавидеть этот чёртов Новый год.
С тех пор Настя зареклась: никаких совместных праздников, никаких ночёвок, никаких гостей. Пусть свекровь хоть рыдает в трубку. Праздник должен быть праздником, а не испытанием на прочность.
А теперь Женя снова наседал на неё с этой просьбой. Не прошло и недели, как он опять стал ходить по квартире с печальным видом изгнанного философа. Иногда он останавливался у ёлки и грустно вздыхал, глядя на неё.
— Маме тяжело, — начал он однажды, когда Никита ушёл в комнату играть. — В прошлом году всё как-то не задалось. Может, в этом…
Настя в этот момент читала. Она отложила книгу в сторону и устало посмотрела на мужа. Ей не хотелось ругаться, но и терпеть она уже не могла, а потому решила пойти на хитрость.
— Ладно, пусть, — перебила она Женю. — Только тогда и мои приедут. Мама, папа. Все вместе отпразднуем. Это же справедливо.
Женя поморщился так, будто ему предложили лимонный сок. Он не любил её родителей. Не потому что они были плохими. Просто они были чужими и занимали слишком много места в их маленькой квартире.
— Ну ты же понимаешь… у нас всего две комнаты, — начал он. — Куда всех? Никите спать негде будет. Стол у нас слишком маленький, не поместимся.
— Ну, что ж поделать, — Настя пожала плечами. — Или зовём всех, или никого.
Женя долго молчал. Видно было, как внутри него борются привычка уступать жене и патологическая тяга угодить матери.
— Ладно, — в итоге согласился он.
Настя улыбнулась. Слишком мягко, слишком вежливо, чтобы эта улыбка была искренней.
В пятницу вечером поступил очередной звонок от Галины Павловны. Женя включил громкую связь и поставил телефон на стол, думая, что всё будет как и в прошлом году. Настя тем временем возилась с посудой, но по такому поводу даже отвлеклась.
— Ой, здравствуйте, мои дорогие! — бодро начала Галина. — Вы ещё не подумали насчёт Нового года? А то твой брат, Жень, решил отмечать с друзьями. А я одна. Всё-таки праздник, а я буду как безроднaя…
— Ой, Галина Павловна, как хорошо! — воскликнула Настя так громко, что Женя вздрогнул. — Мы как раз с мамой вчера обсуждали, что вы сможете взять на себя салаты и бутерброды, а я займусь горячим. Мама помогла бы, но у неё спину прихватило… Придётся всё делать нам вдвоём.
Наступила пауза. Потом раздался кашель.
— Настюша, а ты свою маму тоже пригласила?
— Конечно! — Настя продолжала с тем же воодушевлением. — И папу, разумеется. Мы его рядом с вами посадим, он у нас душа компании. Только, может, вы пораньше придёте, утром? Надо будет еще ёлку украсить, вы же в этом лучше разбираетесь. Посуду всю протереть, а то она пыльная стоит, я её только по праздникам достаю. Ну и по уборке немножечко пошуршать. Полы вымыть, пропылесосить, пыль вытереть… Мы с вами вдвоём быстрее управимся.
Галина снова «зависла».
— Ну, я просто хотела… — она говорила уже не так уверенно. — Может, я лучше вечером подъеду? Часов в девять?
— Да вы что! — всплеснула руками Настя. — В девять у нас всё должно быть готово, чтобы мы уже могли сесть за стол. Нужно всё успеть к этому времени! А вы же у нас хозяйка опытная, вот и поможете мне. А то я с ребёнком ничего не успеваю.
Воцарилась тишина. Лицо у Жени стало каменным. Он не решался ни вмешаться, ни сбежать.
— Ой, Настенька, ты знаешь, на меня лучше не рассчитывай… Я себя что-то неважно чувствую. Наверное, дома просто посижу. Вы уж как-нибудь без меня…
— Конечно, Галина Павловна, как скажете! — с тем же показным радушием ответила Настя. — Главное — здоровье. Ну, а мы тут выкрутимся.
Свекровь поспешно попрощалась и выключила звонок. Женя уставился на жену. Он не понял, что именно произошло, но чувствовал: что-то пошло не так. Настя же лёгкой, весёлой походкой направилась к сыну, чтобы посмотреть, как у него дела.
…Новый год прошёл без суеты, порчи чужого имущества и монологов о нынешних нравах молодёжи. Отмечали скромно, без родителей Насти. Она и не собиралась их приглашать, это был лишь запасной план.
На столе стояла запечённая курица, салат с крабовыми палочками, оливье и пюре. Никита бегал в своём парадном костюме и игрался с новым роботом-щенком. Женя же сидел и задумчиво вертел в руках фужер.
— Может, ты и права была, — сказал он наконец. — Просто я хотел, чтобы у всех был праздник. У мамы — тоже.
Настя подняла на него взгляд. Она смотрела на мужа уже без прежней строгости.
— Чтобы праздник был у всех, нужно научиться не приходить в чужой монастырь со своим уставом, — сказала она, потянувшись за бокалом. — Иначе для хозяев это не праздник, а маленькая семейная вoйна.
Они чокнулись бокалами, улыбнувшись. Новый год всё-таки пришёл в их дом. По их правилам, а не по чужим.