Такую истерику закатил! Что про нас знакомые говорить будут?
— Это все? — спросил Леша, подойдя к ней.
Вера удивленно приподняла брови.
— В смысле — все?
— Подарок, я говорю! Только конвертик? И сколько там денег? Пять тысяч? Пятнадцать — максимум. Это все? Больше ничего не будет? Не ожидал я такого…
***
Машина Леши выглядела не лучшим образом, да и не сказать, что она знавала лучшие времена. Если она и видела лучшие времена, то это было еще до Леши.
А так… Пыль на торпедо, протертые чехлы на сиденьях, заляпанные фары, ржавчина повсюду…
Он нервно постукивал по изношенному рулю.
Красный свет светофора горел так долго, будто смеялся над его спешкой.
— Да когда же ты наконец загоришься? — ворчал Леша, желая уже по чему-нибудь стукнуть. Что за день? Что за год? Что вообще с ним творится?
В голове было, как на вокзале в час пик: гам, шум, неразбериха, кто-то бегает, мысли путаются, не давая сосредоточиться. Свадьба Инги… Его доченьки… Казалось, только вчера он учил ее кататься по двору на велосипеде, только вчера она впервые поехала самостоятельно, свалилась, разбила коленки, но не плакала, а улыбалась от счастья… только вчера она пошла в школу… только вчера был ее выпускной, а тут — глядь — и замуж.
На свадьбу взяли огромный кредит, чтобы “все как у людей”, на этом настаивал сам Леша, хоть пока и не мог переварить эту новость, что его дочь уже невеста, но свадьбу для нее он хотел шикарную, чтобы потом не стыдно было фотки показывать!
Друзья, и со стороны жениха, и со стороны невесты, уже приглашены.
Родственников обзвонили. Всех, если не считать Веры, его родной сестры. Ох эта Вера… Самая болезненная заноза, которая столько не дает ему спокойно жить.
Столько лет молчания — это не просто годы, это целая пропасть, вырытая его собственными руками. Он помнил их последний разговор, как будто это было вчера. Дурацкий, обидный и бессмысленный. Из-за чего? Из-за какой-то вертихвостки, которая через неделю ему самому надоела! Сейчас он даже имени ее не вспомнит. А тогда гордость, словно пелена, застилала глаза. Его девушка затеяла ссору, Вера ей ответила, ну, слово за слово, а Леша, конечно, заступился за девушку, но перегнул и такого наговорил сестре, что вспоминать тошно.
Но признать свою ошибку так и не смог.
Он вычеркнул сестру из своей жизни. Родителям запретил даже говорить о ней, будто ее никогда и не было. Требовал, чтобы они общались с Верой только тогда, когда его нет рядом, а при нем вообще ее не упоминали.
— Нет у меня никакой сестры! И слышать о ней не хочу! — кричал он.
— Лешенька, так нельзя. Что же, теперь всегда будешь от нее прятаться?
— Я не прячусь. Я с ней просто не общаюсь.
— Но мы-то вас обоих любим… — плакала мама.
— Я что, просил вас выбирать чью-то сторону? Нет. Но со мной вы общаетесь отдельно, а с Верой — отдельно. Слышать про нее ничего не хочу. Не хочу знать, с кем она живет, где работает, как у нее дела. Вообще ничего.
И долгие годы они молчали.
А тут — на старости лет — родители, как сговорившись, опять твердят одно и то же: “Помиритесь, Леша, пока мы живы”. Мать чуть не плачет, глаза красные, пустырник ведрами пьет. Отец обычно молчит, как рыба об лед, а тут тоже смотрит как-то… упрекающе, что ли. Словно и он в чем-то виноват.
Леша и сломался. Не выдержал. Согласился. И теперь Вера приглашена на свадьбу его дочери. Пути назад нет.
Не то, чтобы он так уж стремился к этому примирению. Но, поскольку причина ссоры уже забыта, то и сопротивлялся Леша недолго. Вряд ли они с Верой станут так близки, как в детстве, но, глядишь, что-то из этого и получится. Да и любопытно было, как Вера сейчас живет.
Он знал, что Вера разводилась, потом снова вышла замуж, подробности ему неизвестны, но его слегка завистливая натура надеялась, что у сестры все складывается “не очень”. Потому что у него самого “не очень”. С женой живут, как соседи. Машина старая. На работе кошмар. Теперь еще и кредит, что взяли для свадьбы, на них повиснет.
Когда он увидел страничку Веры, то глазам своим не поверил. Вера намного краше, чем была в юности. Видно, что следит за собой. И видно, что деньги на это есть. Куча фотографий с разных курортов. Мужчина с ней статный, красивый. Откуда деньги на все эти поездки? Леша помнил, как мама однажды, забыв про его условие, упомянула, что Вера бизнес затеяла, но не придал тогда этому никакого значения — что там у нее может получиться? А, видимо, получилось.
Подъезжает Леша, уже опаздывая, к шикарному ресторану, где они решили сыграть свадьбу, а у самого мысли крутятся: “А что Вера подарит? Неужели будет жадничать? Да нет, Инга — единственная племянница у нее! Сколько там у нее на счетах? Миллионы, наверное… Хоть бы что-то стоящее подарила”.
Да, это было главное, что его волновало, когда он узнал, как живет сестра.
Вылез из машины, огляделся по сторонам.
Ресторан — не ресторан, а настоящий дворец! Мрамор, хрусталь, какие-то лакеи. Он прежде тут не был. Всем занималась жена, ему постоянно некогда, вот и сейчас на свадьбу дочери опоздал. Зашел в ресторан. Внутри гремит музыка, гости нарядные, поздравляют Ингу с женихом. Смех, шутки, банкет — все как положено.
Леша забегал глазами — ищет Веру. В толпе ее не сразу увидишь, невысокая она. И тут видит — идет. Стройная, как кипарис, в фиолетовом платье, с красивой укладкой. Эффектная — слов нет. Леша оглядел свой простенький костюм и опять позавидовал.
Вера увидела его и заулыбалась.
Подошла, будто и не было этих двадцати лет.
— Леша? Господи, я тебя не узнала! Возмужал-то как!
Тут Вера немного лукавила, потому что Леша больше постарел, а не возмужал, но ей хотелось его порадовать в такой знаменательный день. Про ссору она тоже забыла.
— Здорово, что ты пришла, — только и смог он выдавить из себя, подсчитывая, сколько стоит ее платье.
Обнялись. Неловко так, будто и не родные люди.
— Спасибо, что пригласил, — произнесла Вера, немного отстраняясь, — Инга просто прелесть. Настоящая невеста. Глаз не отвести. Никогда не думала, что познакомлюсь с племянницей только на ее свадьбе, но лучше поздно, чем никогда. Спасибо тебе за то, что сделал первый шаг. Я все терялась, думала, как начать, а ты взял и пригласил. Хорошо, что помирились. Ах да, поздравляю тебя! Какую дочь вырастил!
— Спасибо, — буркнул Леша, чувствуя себя не в своей тарелке, — Ты тоже… ничего. Хорошо выглядишь.
Между ними повисло молчание. Леша почувствовал себя так, будто он пришел на чужой праздник жизни. Слишком все неестественно для их семьи, никогда они так роскошно не жили. Но свадьба же! Надо соответствовать!
Потом начались тосты, крики “горько!”, танцы. Леша старался держаться подальше от Веры, забиться в какой-нибудь угол, чтобы не видеть ее, потому что на фоне успешной сестры совсем померк. А она, как назло, подходит и спрашивает:
— Как с работой? Как у вас с Наташей? Как друзья?
— Нормально-нормально.
— А Инга в каком университете учится?
— Ни в каком. Не поступила она. А платно учить — у нас денег нет.
Леша отвечал односложно, сквозь зубы, в глаза не смотрел. Злился. Злился на то, что она богаче, успешнее, интереснее. И больше всего — на то, что она, наверное, его давно простила. А он теперь ее простить не мог, и ведь не понятно, за что.
И вот — время подарки дарить.
На столе растет гора коробок, конвертов и пакетов. Инга с женихом слушают поздравления, кивают, улыбаются. Вера, дождавшись своей очереди, подходит к Инге, конверт протягивает. Просто конверт с деньгами. И что-то не видно, чтобы он прям лопался от денег.
— Инга, милая, — сказала она, — Желаю вам с Андреем счастья. Любите друг друга, берегите, цените каждый миг, проведенный вместе. А все остальное приложится.
Инга поблагодарила и отнесла конверт к остальным подаркам. Леша весь извелся. Сидит, высматривает, куда понесли конверт, и думает: “Сейчас, наверное, после конверта, будет основной подарок. Ключи от машины, например. Или от квартиры. Вот я тогда всем нос утру! Покажу, что не зря ее звали!”
А Вера — ничего. Села обратно и с родителями разговаривает, и больше ничего дарить не собирается.
— Это все? — спросил Леша, подойдя к ней.
Вера удивленно приподняла брови.
— В смысле — все?
— Подарок, я говорю! Только конвертик? И сколько там денег? Пять тысяч? Пятнадцать — максимум. Это все? Больше ничего не будет? Не ожидал я такого… Ты же богатая! Могла бы и что-то приличное подарить. Это как-никак твоя племянница! Своих детей нет. Я думал, что хоть о племяннице позаботишься. Уж, если не квартиру для молодых, то хоть машину поприличнее. Разве я не прав? Не к коллеге на праздник пришла, а к самым близким людям.
Все праздничное настроение у Веры пропало. Приехала, называется, помириться с братом после стольких лет взаимного игнора.
— Леша, ты чего? Ты хоть знаешь, сколько там денег? — спросила она.
— Ну, я не думаю, что там миллион! — рявкнул Леша, несколько бокалов красного полусладкого только усугубили ситуацию, — Ты могла бы ей машину купить! Ты что, обеднеешь, что ли? А нам еще кредит за свадьбу платить, между прочим.
Вера вздохнула, что-то домой захотелось.
— Могла, — сказала она, — Но дело совсем не в этом. Дело не в деньгах, Леша. Дело в том, что я от души дарю, то, что считаю нужным. А ты только о деньгах и думаешь. Только чтобы покрасоваться, всем пыль в глаза пусть, вон какой ресторан сняли. Зачем, если это не по карману?
— Покрасоваться? — вспылил Леша, — Да я для Инги старался. Чтобы у нее свадьба нормальная была! А ты подарок для племянницы зажала, конвертиком отделаться решила. Сразу понятно, какое к нам отношение, зря я мириться надумал.
— Какое? — резко спросила Вера, — Вот какое? Я приняла приглашение, приехала мириться, подарок хороший постаралась подарить.
— О, она приняла приглашение! Какая благодать на нас снизошла, что Вера соизволила принять приглашение!
Старенькая мать тянет его за рукав:
— Леша, успокойся! Гости уже прислушиваются. Что ты говоришь? Не позорь нас перед людьми!
— А что я говорю? — кричит Леша, уже так, что теперь гости точно слышат, — Правду говорю! Она богатая, а подарок… насмешка одна! На кого еще свои деньги тратить, если не на родных? Как тут можно экономить?
Вера на него посмотрела… как на пустое место.
— Знаешь что, Леша? — сказала она тихо, чтобы не портить никому праздник, — Я ошиблась. Думала, ты хоть немного изменился за эти годы. А ты все такой же… мелочный, завистливый, совсем не думаешь, что говоришь.
— Я такой, какой есть. Другим уже не стану. Ты тоже не очень-то изменилась. Жадная, высокомерная, вся такая цаца, куда с добром, а по факту — хуже чужих. Лучше бы у меня никакой сестры не было, чем такая.
— Как скажешь.
И Вера, усадив обратно маму, которая подскочила следом за ней, ушла. На Лешу все оборачивались, но он никак не мог унять поток ругательств, которыми осыпал Веру.
Вечер, конечно, был испорчен. Настроение — ниже плинтуса. Леша напился до потери сознания и домой его несли друзья, пока он все бормотал себе под нос: “Зачем я ее позвал? Какой толк от нее? Жадная стала. На племянницу денег пожалела”
— Папа, чего ж ты так… — сетовала Инга, пока все собирались по домам, — Мам, с ним точно все будет нормально?
— Что с ним сделается? — фыркнула Наташа, — Проспится и завтра очухается. Такую истерику закатил! Что про нас знакомые говорить будут?
— Тетя Вера обиделась…
— Конечно, обиделась. Я бы с твоим папашей тоже ничего общего иметь не хотела, но мне уже некуда деваться. Пока долг банку не вернем, так точно некуда деваться. Погуляли, ага.
***
А потом Леша получил письмо. Простое, ничем не примечательное. Белое, в обычном конверте. Без обратного адреса. Внутри — карточка с очень крупной суммой. И записка: “Инге на учебу. От тети Веры”.
Леша сидел, смотрел на чек и не верил своим глазам.
— Ничего не понимаю…
Вера помогла. Тихо. Незаметно. Не выставляя напоказ. Просто взяла и помогла Инге. Ему бы, наверное, помогать не стала, а для племянницы хотела что-то сделать.
И тут Леша как заплачет! Горько так, навзрыд, как ребенок. Вдруг стало стыдно за то, что он наговорил на свадьбе. И перед мамой стыдно, и перед Ингой, а уж перед Верой как стыдно.
Схватил телефон, чтобы позвонить Вере и хоть отблагодарить ее. Гудок… гудок… Никто не ответил. Звонил, звонил… пока телефон совсем не разрядился.
Дозвониться не получилось.
Спросил у родителей, где Вера сейчас живет, мама обругала его:
— Поздно каяться надумал! Хочешь снова с ней поругаться? Нет уж. Вера запретила тебе адрес говорить, и я ее послушаюсь.
Раньше Леша не понимал.
Теперь он понимает.
Прощение — самый дорогой дар на свете. А он его… выбросил в мусорное ведро.