Невестка соврала: сказала, что встретит Новый год одна, а я увидела такси с гостями под её подъездом
Тишина в Новый год? Это как?
Валентина Семёновна стояла у прилавка с творогом и выбирала самую свежую пачку. Двадцать четвёртое декабря, народу в магазине было очень много. Многие уже закупались к празднику, толкались, хватали последние упаковки мандаринов. Женщина уже почти дошла до кассы, когда увидела знакомую фигуру у стеллажа с морепродуктами.
Катя, невестка, изучала ценники на креветки. В её тележке уже лежали красная икра, копчёный окорок, несколько видов сыра и бутылка с иностранной этикеткой. Валентина Семёновна остановилась как вкопанная. Это явно не продуктовый набор одинокой женщины, которая собирается тихо встретить праздник, пока её муж в длительном рейсе.
Она подошла ближе.
-Катюш, ты что, гостей приглашать собралась на Новый год?
Невестка вздрогнула и обернулась. На лице мелькнуло что-то похожее на растерянность, но она быстро взяла себя в руки.
-Валентина Семёновна, здравствуйте. Да нет, просто решила себя побаловать. Раз уж Максима нет, хоть праздничный стол для себя накрою.
Свекровь посмотрела в тележку. Икра. Креветки. Дорогие сыры. Итальянское игристое. Для себя одной. Интересная трактовка слова «побаловать».
-А зачем так много? Ты же вроде одна собиралась быть.
Катя пожала плечами.
-Останется, заморожу. Или съем потихоньку.
Валентина Семёновна кивнула, но внутри уже начала складываться картина. Невестка врёт. Причём не очень умело. Кто замораживает икру и креветки, чтобы есть их потихоньку? Явно готовится какая-то вечеринка. С кем? С подругами? С сестрой младшей, этой легкомысленной Леной? А может, и с кем похуже.
Они простились, и свекровь пошла к кассе. В голове крутились мысли. Максим в рейсе до десятого января. Его нет дома, а жена устраивает праздник. Без него. Без свекрови. Без семьи. Это что, нормально? Валентина Семёновна прожила пятьдесят восемь лет и точно знала: если женщина готовит дорогой стол без мужа, значит, муж ей не так уж и важен.
Вечером она позвонила подруге Людмиле и рассказала про встречу.
-Люд, ты представляешь. Икру покупает. Креветки. Бутылку какую-то заграничную. Говорит, для себя.
Людмила, опытная женщина, прожившая в браке сорок лет, хмыкнула.
-Валь, ну может, правда для себя. Люди по-разному справляются с одиночеством.
-Да какое одиночество? Она явно кого-то ждёт. Я видела по глазам, что врёт.
-А может, подруг позвала?
-Так пусть бы так и сказала. Чего скрывать? Нет, тут что-то не то.
Людмила вздохнула.
-Валя, не накручивай себя. Сын доверяет жене, и ты доверяй.
Но Валентина Семёновна доверять не могла. Слишком много несовпадений. Слишком дорогие продукты для одной женщины. Слишком уклончивые ответы.
Двадцать пятого декабря она испекла пирог с капустой и отправилась к невестке. Позвонила в дверь, услышала шаги. Катя открыла, удивлённо подняла брови.
-Валентина Семёновна? Что-то случилось?
-Да нет, Катюш, просто пирог испекла, решила тебе принести. Одной же скучно.
Невестка взяла пирог, поблагодарила. Пригласила на кухню, поставила чайник. Они сели за стол. Валентина Семёновна оглядывалась, пытаясь найти следы подготовки к празднику. Но на столе стояла только ваза с конфетами.
-Катюш, а как ты Новый год всё-таки встречать будешь?
Невестка задумалась, наливая чай.
-Да никак особо. Устаю очень на работе. Наверное, посмотрю «Иронию судьбы» и лягу спать пораньше.
Валентина Семёновна чуть не поперхнулась чаем. Ляжет спать она пораньше! С икрой и креветками, которые вчера покупала полную тележку.
-А что ж ты одна-то будешь? Давай я к тебе приду. И мне не так грустно будет, и тебе веселее. Я салатик сделаю, картошечки сварю. Посидим по-семейному.
Катя помолчала. Взгляд её стал напряжённым.
-Спасибо, Валентина Семёновна, но я правда хочу побыть одна. Мне нужно отдохнуть. Понимаете, я так устала за год, что мне просто нужна тишина.
Свекровь поставила чашку на стол.
-Тишина в Новый год? Это как?
-Ну вот так. Лягу в половине первого и буду спать.
Валентина Семёновна смотрела на невестку и видела ложь. Явную, наглую ложь. Катя не хотела её видеть. Не хотела делить праздник. Не хотела впускать в свою жизнь. А зачем тогда замуж за Максима выходила? Чтобы пользоваться квартирой, а семью держать на расстоянии?
Она ушла, попрощавшись натянуто. Дома села с телефоном в руке и долго смотрела на экран. Хотела позвонить Максиму, но передумала. Сын в рейсе, ему сейчас не до семейных разборок. Да и что говорить? «Твоя жена купила креветки и не хочет меня видеть». Прозвучит глупо.
Но внутри росла обида. Она всегда встречала Новый год с сыном. Всегда. Даже когда он женился, традиция сохранялась. Катя приходила к ним, они садились втроём, отмечали. Правда, в последние пару лет невестка стала предлагать её сыну куда-то ещё ходить. Говорила, что хочет свой праздник, свои традиции. Валентина Семёновна соглашалась, но с болью. Как будто её вычёркивали из жизни сына.
Двадцать девятого декабря она снова встретила Катю во дворе. Невестка несла пакеты из магазина. Они поздоровались. Валентина Семёновна попыталась ещё раз.
-Катюш, я тут подумала. Может, всё-таки вместе встретим? Я ненадолго приду, куранты вместе послушаем, и я уйду.
Катя покачала головой.
-Валентина Семёновна, я уже сказала. Я хочу побыть одна. Пожалуйста, не обижайтесь.
-Я не обижаюсь. Просто не понимаю. Ты же не одна будешь, правда?
Невестка замерла.
-Что?
-Ну я видела, сколько ты продуктов покупала. Это же явно не на одного человека.
Катя выдохнула.
-Валентина Семёновна, это мои продукты и мои планы. Простите, но я не обязана отчитываться.
Она развернулась и пошла к подъезду. Валентина Семёновна стояла и смотрела ей вслед. Так вот оно что. «Не обязана отчитываться». Значит, есть что скрывать.
Тридцать первого декабря Валентина Семёновна проснулась рано. Весь день крутилась по квартире, пытаясь занять себя. Сварила холодец, нарезала салат, накрыла стол. Но есть одной не хотелось. Включила телевизор, но концерты раздражали. Все вокруг готовились к празднику, а она сидела одна, выброшенная из жизни сына.
К девяти вечера она не выдержала. Надела тёмное пальто, тёплый платок и вышла на улицу. Её дом стоял через дорогу от дома сына. Она села на лавочку во дворе напротив. Было холодно, но терпимо.
Женщина не знала, чего именно ждёт. Может быть, хотела убедиться, что Катя правда одна. Тогда можно было бы подойти, позвонить в дверь, сказать, что просто мимо проходила. Принести что-нибудь вкусное. Или, если не увидит в окно, хотя бы постоять под дверью, послушать. Если внутри тишина, значит, невестка не врала.
Но где-то в глубине души она знала: та врала. И хотела поймать её на этом.
Прошло полчаса. Час. Люди сновали туда-сюда, несли пакеты, смеялись. Валентина Семёновна сидела и мёрзла. В половине одиннадцатого к подъезду подъехало такси. Из него вышла девушка в яркой куртке. Лена, младшая сестра Кати. За ней вылез парень в джинсах. Потом ещё две девушки. Все с пакетами, все весёлые.
Свекровь сжала руки в кулаки. Значит, вот оно что. Вечеринка. Компания. Праздник без семьи. Катя соврала ей в глаза, что будет одна. Соврала, что ляжет спать. Устроила себе весёлый праздник с подругами, а свекровь оставила мёрзнуть на лавочке.
Валентина Семёновна встала и пошла домой. Ноги затекли, спина болела. Дома она сняла пальто, села к столу и посмотрела на свой холодец. Есть не хотелось. Внутри кипела обида.
Она взяла телефон и написала Максиму. Коротко, без лишних слов.
«Максим, твоя жена встречает Новый год с компанией. Тебя нет, а она веселится. Мне сказала не приходить. Я одна дома. Вот такие дела».
Отправила и положила телефон на стол. Пусть сын знает. Пусть сам разбирается, на ком женился.
Она не знала, что Катя действительно устала. Что младшая сестра сама напросилась, потому что рассталась с парнем и не хотела сидеть одна. Что подруги пришли за компанию, чтобы поддержать. Что невестка просто не хотела впускать свекровь в эту историю, потому что знала: та начнёт учить, критиковать, контролировать. Что праздник закончится в час ночи, когда все разойдутся, и Катя останется одна убирать квартиру.
Валентина Семёновна знала только одно: её обманули. Её не пригласили. Её вычеркнули. Запретили приходить.
Она выключила свет и легла спать. За стеной соседи кричали поздравления, хлопали хлопушки. Она лежала в темноте и думала, что скажет сыну, когда он вернётся. Как объяснит, что его жена предала семью, устраивая себе праздник, пока он в рейсе зарабатывает деньги.
Женщине было обидно, что сын давно вырос и ушёл, контролировать его жизнь становилось всё сложнее. Невестка не хотела быть удобной. Старые традиции рушились, а новые строились без неё.
Но признавать это было слишком больно. Проще было обвинить Катю. Проще было считать себя жертвой. Проще было сидеть в обиде и ждать, когда сын вернётся и всё расставит по местам.
Валентина Семёновна заснула только под утро. Ей снилось, что она на празднике, накрыт стол, горят свечи. Но все сидят спиной к ней. И никто не поворачивается, как бы она ни звала.