В деревню она ехала умирать, узнав свой диагноз…
Над садом кружилась надежда…
В деревню она ехала умирать, узнав свой диагноз… Ехала, не страшась этого слова, а чего бояться слов, если даже смерть не пугала… Нет, она не была из тех бесстрашных, которые спокойно курят на последнем пороге, и улыбаются, как в кино про «так не бывает.» Но душа нажала на клавишу «стоп» и продолжать не хотела. Работа, дочь с внуком, сообщения от бывшего мужа, который, пусть и двадцать лет, как бывший, а готовность быть настоящим так никуда и не растерял. Список якорей большой, но ни один больше не работал. Не было обид, одиночества, скуки, и даже пустоты… Было устойчивое желание размешать в стакане две припасённые упаковки снотворного, и уйти… Светлана ехала в шумной утренней электричке и спокойно размышляла, как это будет.
Сегодня разгребёт старую, ещё родительскую дачу, уничтожит архив — не хотела оставлять ни писем, ни фотографий, считала это глубоко личным, и невозможным даже для дочери. А завтра… Завтра в полноценном варианте уже не будет. Дом встретил её тишиной, пылью, покоем. Вечером Светлана вышла на крыльцо и стала смотреть на развесистые яблони, усыпанные щедрыми плодами. И тут из-за яблонь показалась собака. Худая и старая. Робко подошла к битой ступеньке и недоверчиво посмотрела Светлане в глаза. Взгляды встретились и были похожи. Ни один ничего не ждал. Собака явно была голодна, но ничего не просила, просто стояла и смотрела. Светлана восхитилась гордости и ушла в дом, вернувшись с варёной колбасой и размоченным в молоке хлебом. Собака ни к чему не притронулась, тихо легла на траву и…заплакала. Женщина растерялась.Она ещё не видела плачущих собак и вообще не видела, чтобы вот так плакали. Это не было страданием,а какой-то спокойной безысходностью, бессилием, и тем же самым нежеланием продолжать, что давно поселилось и в самой Светлане. Только вот в себе она это давно признала и приняла, а в собаке — не смогла… Она встала на колени и стала гладить обтянутую тонкой кожей собачью голову, шепча бессвязно какие-то простые утешения, которыми очень давно утешала маленькую дочь, когда та разбивала коленки. От собаки шло тепло, тельце её вздрагивало. Светлана почти легла на него, закрывая собой, обнимая, сбиваясь дыханием и ПРОБУЖДАЯСЬ…
Ей стало больно. Потом жарко. Потом нестерпимо, и она разрыдалась. Сначала тихо, а потом во весь голос, как девочка, как маленькая Анька со своими битыми коленками. Над садом кружилась надежда, но ни женщина, ни собака об этом не знали. Не знали они и о том, что спасли друг друга в эти последние дни уходящего лета. Когда Светлана, сидя у меня в кабинете, рассказывала эту историю двухлетней давности, показывая фотографии окрепшей, и уже совсем не худой Джесси, я тоже плакала. Плакать — это хорошо, друзья мои! Это что-то выпустить наружу и что-то с этим сделать… Потому что иначе становится не страшно умирать. А вот с этим торопиться не стоит… НИКОГДА! Надежды всем!
© Лиля Град
Источник: nesnilos.com