— Одного или с новой любовью?
— Кажется, я сегодня видела твоего бывшего мужа, — выдохнула Тамара Львовна, стаскивая зимние сапоги.
Арина тем временем раздевала двойняшек после прогулки с бабушкой.
— Одного или с новой любовью?
— Один был. Минут пять стоял наблюдал, как я по детской площадке коляску катаю, а когда я внимание на него обратила, быстро развернулся и ушёл. Могу ошибаться, конечно, но сильно похож. Он хоть звонил, детьми интересовался?
Арина нахмурилась.
— Звонит через день. Я трубку не беру.
— Чего это ты? Может, помирились бы!
— Он меня беременную бросил ради какой-то пọтаскẏхи, о чём мне с ним разговаривать?!
Дочь начала заводиться, но Тамару Львовну это не остановило.
— Так может он детей хочет увидеть? Зря ты так! Авось и помирились бы заодно.
«И мне не пришлось бы к вам таскаться каждую неделю» — подумала бабушка уже про себя.
— Он прекрасно знает адрес! Если действительно захочет — придёт. А мириться я с ним не собираюсь, мне предатели не нужны.
— Ой, Арина, не в твоём положении выставлять напоказ излишнюю гордость! Нарожали детей вместе, вместе должны и расхлёбывать.
— То есть ты бы папу простила?
— Нашла что сравнивать! Твой отец меня на руках носил и всегда мечтал о большой семье. К сожалению, у Гọспода на него были свои планы… А у вас что? Ээх! — махнула рукой Тамара Львовна и направилась в ванную мыть руки, — Всё через пень-колоду.
После месяца практически непрерывного пребывания с новорожденными внуками Тамара Львовна вновь поняла, что в таком режиме долго не протянет. К тому же пёсик Людвиг, оставленный ею с подругой, сильно тосковал и почти ничего не ел. Поэтому Арина оставила свои попытки убедить мать в том, что стоит сдавать её квартирку в Свọбоде, приводя такие доводы, как: «а чего ей простаивать». В кои-то веки она пожалела Тамару Львовну и предложила наведываться к ним на три дня в неделю, чтобы сама она, новоиспечённая мамочка, хоть как-то могла прийти в себя.
Тамара Львовна прилегла рядом с 4-месячными внуками. Пухляши! Ох, сколько же с ними мороки! Глазки Павлуши уже стали приобретать карий оттенок, и волосы росли тёмные, вихрастые, как у папы, а у Полиночки ярко-голубые глазоньки, как цветочки льна, а волосики белые, пуховые… Разные детки. Непохожие. Одна напасть — щёчки сплошь усыпаны красными, шершавыми пятнами диатеза. А как раскричатся… Мама не горюй!
— Мне кажется, не на Людика у них аллергия, — предположила Тамара Львовна, — что с ним сплошь обсыпаны были, что без него. Зря ты собаку мою обидела.
— Прям уж так обидела! Он животное, мам, не преувеличивай. А насчёт аллергии ты, скорее всего, права. — Арина зачем-то поправила и без того хорошо сидевший бодик на агукающем Павлуше и неуверенно скользнула по матери взглядом.
«Мнётся, чё-то выдумала уже» — догадалась Тамара Львовна и оказалась права.
— Я тут знаешь о чём подумала… — завела Арина, — может мне на полставки выйти? С ипотекой, конечно, теперь полегче стало благодаря маткапиталу, но пособие у меня с гулькин нос, да и алименты маленькие. От декретных почти ничего не осталось, а так много трат с этими детьми!
— И не проси! — ẏжаснулась Тамара Львовна. — Я не справлюсь с ними одна, ты в своём уме? Хочешь меня раньше времени свести в могuлу? Так я уже поняла какая ты, поняла, доченька… Эгоистка, вот! И не обижайся. Совесть иметь хоть чуть-чуть надо! Не видишь, что я и так… из последних сил… Всё для тебя! Даже Людика бросила! — взволнованно и прерывчато вымолвила мать. Она тоже казалась себе плохой, отвратительной эгоисткой. О себе, всё-таки, в первую очередь осмелилась подумать, а не о кровиночке 35-летней!
Тамара Львовна взглянула на дочь — та потупилась. Продолжила:
— Не понимаешь, нет. Да и бог с тобой!
— Мама, ну что ты так…
— Я ведь не за себя переживаю, а за собаку! Кому он нужен, кроме меня? Истоскуется, помҏёт, а ведь ещё не старый.
У Тамары Львовны выступили слёзы.
— Вечно ты преувеличиваешь! — возмутилась Арина.
— Нет, я в отличие от тебя трезво смотрю на вещи. К тому же, какой смысл тебе выходить на полставки? С тебя же пособие снимут по уходу за детьми!
— Да я не на свою работу, а так… В магазин один. Два раза в неделю неофициально. Знакомая предложила. Ладно, мам, забудь. Ты права, с ними очень тяжело. Только вот как быть с этими деньгами не знаю.
Арина запустила в волосы пальцы, взлохматила себя и завалилась на кровать.
— Венька будет звонить — не выпендривайся, возьми трубку. Он нужен тебе. Именно сейчас нужен. Слышишь?
Дочь промычала что-то невразумительное. В квартиру ворвалась после школы Юля. Девочка очень любuла, когда бабушка была у них. Ей сразу становилось весело и легко на душе.
— Всем привет! Я есть хочу просто звеҏски, согласна даже на крокодила!
В качестве эксперимента перед Новым Годом Людик был взят с собою в город. За пару дней совместного пребывания малышам хуже не стало. Внучка Юля зацеловывала пса, а в праздничный вечер повязала ему на ошейник золотистый бантик. Тамара Львовна заметила, что дочь очень уж старается с наведением красоты перед зеркалом. Надела платье, колготки, сделала макияж, с причёской стоит выдумывает… Да и стол накрыла отнюдь не на троих.
— К нам придёт кто-то, что-ли? Для кого ты так стараешься?
— Почему стараюсь? И не стараюсь я вовсе! Просто хочу встретить Новый Год красивой, — парировала Арина, мазюкая губы? и потом добавила нехотя: — Веня придёт. Напросился-таки. Но я не для него нарядилась! Ещё чего!
Вениамин явился через полчаса с дедморозовским мешком подарков. На его исхудавшем лице бегали тени смущённых чувств: вины, выжидания, готовности отразить наезды бывшей жены. Он сделал неуклюжую попытку быть весёлым и беззаботным.
— Всех с наступающим! На улице морозец хоть куда! — улыбнулся он на все 32.
Арина хлопала на него густо накрашенными ресницами и только было открыла рот, как выбежала ошарашенная Юля. Она не видела отца с весны и не знала, что он сегодня придёт. Веня раскинул руки для объятий. Он явно удивился тому, как повзрослела старшая дочь.
— Юля, какая ты красавица! Дай же я тебя обниму!
Юля подбежала… И со всей дуҏи, как юная тигрица, забила кулачками по его раскинутым рукам.
— Ненавuжу! Ты мне не папа! — прокричала девочка и скрылась в своей спальне, со всего размаха хлопнув дверью.
Тут же в два голоса заревела двойня и Арина бросилась к ним.
Веня поугас и запихнул жаркую куртку в шкаф. Тамара Львовна хмыкнула, не удержавшись:
— Ну, а что ж ты хотел? Неужели ожидал другого? Эх вы, родители…