— Спасибо, мне надо возвращаться назад, к сыну.
Лада была почти счастлива. Они с Петей быстро освоились на Остоженке. В помощь Ладе, Георгий Андреевич нанял приходящую уборщицу и кухарку, с последней она даже успела подружиться.
Женщины приходили в то время, пока Лада занималась с Филиппом и Петей. Если погода была хорошая, она с детьми выходила на прогулку, плохая — они сидели дома, играли и попутно развивались.
Однажды Георгий Андреевич сообщил, что на выходные приедет погостить его тёща, мать покойной жены. Женщина собиралась приехать из другого города, чтобы повидать внука и посетить могилу дочери.
Лада решила воспользоваться случаем и отпросилась у Георгия Андреевича на выходные. Она обрадовалась возможности навестить отца. В субботу, с утра, она собрала Петю и они отправились в Железнодорожный.
Приехав домой, Лада сразу ощутила незримое присутствие женщины. На кухне висели новые, симпатичные занавески, на плите стояла чужая кастрюлька, а в ванной висел розовый велюровый халат, который вряд ли принадлежал Петру Филимоновичу.
— Это приятельница заходила, — смутился он, на вопрос дочери, чей халат.
— Здóрово, па! «Ты у меня мужчина, хоть куда, ну в полном расцвете сил!» — сказала она, подражая Карлсону из мультфильма.
Петя, узнав знакомые слова, засмеялся, и дедушка сразу подхватил его на руки.
— Ну, а у тебя как? — спросил отец.
— Хорошо! Пете нравится, они с Филиппом поладили.
— Ну а тебе? Папа мальчика, он что за человек? Не обижает тебя? — задал Пётр Филимонович, вопрос, который мучил его с тех пор, как дочка переехала на Остоженку.
— Ну, что ты, пап! Георгий Андреевич очень… — она хотела сказать, «умный», «добрый», а выдала, что думала: — … грустный.
— Чего это он грустный? Бизнес не идёт? — предположил отец.
— Я не знаю, пап. Мне кажется, он очень любил свою жену… он женился во второй раз, ты не поверишь… на женщине, дочку которой мы с тобой чуть не удочерили!
— Я не понял, — доставая тарелки, сказал Пётр Филимонович.
— Ну, помнишь, я хотела девочку удочерить? От неё отказалась женщина, на которой в итоге женился Георгий Андреевич!
— А.. ну теперь понятно, почему он грустный! — расставляя тарелки, отозвался отец.
— Не поэтому! Если бы дело было в этом, он бы повеселел после развода с ней, а он такой… невесёлый, в общем. Совсем почти не улыбается.
— А он тебе нравится! — подмигнул ей старик, — Георгий-то, Андреевич!
— Нравится, но не так, как ты думаешь, — сказала Лада, усаживая сына на специальный стульчик, — мне его жалко. Он, конечно, достоин лучшего…
— Ох, дочка, рассуждать, кто чего достоин… вот взять меня. Вот сколько лет прошло, а я так и не понял, почему твоя мать нас оставила!
Лада показала глазами на Петю, и поднесла палец к губам,
— Разболтались мы с тобой, а между тем, пора бы пообедать! Правда, сынок? — и она дала ему ложку.
Оказавшись в родных краях, Лада не могла не навестить Женечку. Она купила ей «Живую книгу» для изучения английского языка. Книга была построена на сказках, известных каждому ребёнку. Лада позвонила Валентине, и та с радостью согласилась встретиться. Они договорились выйти на площадку, на которой провели когда-то немало часов, будучи детьми.
— Лада! Лада! — издалека закричала Женька, — смотли, какой у меня пони! Мне папа пливёз! И детскую кухню! Когда ты плидёшь смотлеть?
— Здравствуй, Женечка! Ну иди сюда, я на тебя полюбуюсь! — Лада посмотрела на улыбающееся личико, и обняла девочку.
Валентина выглядела не такой радостной.
— Привет, подруга! — сказала она, кивнув на лавочку.
Они пошли на лавку, а Женя повела Петю играть в домик. Она деловито распоряжалась им, сказав, что понарошку она мама, а он её сынок.
Валентина, между тем открыла сумочку и достала… медицинскую одноразовую шапочку, которую надела поверх вязанной шапки.
— Ты чего? — удивилась Лада.
— Это чтобы дым не впитался! — ответила Валентина, доставая сигарету.
— Всё не бросишь, — сказала Лада.— Женька же смотрит! хоть бы не курила бы при ней, она же тоже начнёт смолить скоро!
— Не начнёт, я ей начну! — прикуривая, сказала Валентина.
— А шапочка тогда зачем?
— Мой меня проверяет! Волосы как-то унюхал, нотацию читал два часа.
— Радуйся, заботится человек! — сказала Лада, — бросай курить.
— Не хочу! Люблю курить! — смачно затянувшись, Валентина стала пускать дым колечками.
— Ой, здоаво! — засмотрелся какой-то малыш, пришедший с мамой на площадку.
Женщина укоризненно покачала головой, и отвела мальчика в сторону, объясняя ему, что курение разрушает здоровье.
— Ну, а у тебя что? Заарканила своего миллионщика? — спросила Валентина, не обращая на ту никакого внимания.
— Нет, ты что. У меня и в мыслях не было! — честно призналась Лада, — он не мой тип.
— Ой, да ладно! Сколько можно уже бояться отношений? Забудь ты уже этого своего негодяя!
— Я забыла, — опустив ресницы сказала Лада, — скоро Петя пойдёт в садик и будет спрашивать… я не знаю, что сказать. Врать про полярника не хочу. А правду сказать, мол, твой отец отказался от тебя, испугался отвественности и никогда меня не любил,— ещё хуже.
— Так, как все скажи! В капусте, мол, нашли! А там пусть учителя объясняют. На пестиках и тычинках!
— Ты серьёзно? — усмехнулась Лада.
— Вполне! — ответила Валентина, потушила бычок и выкинула его в урну, — если ты не собираешься замуж за Георгия, то стало быть, скоро вернёшься к отцу?
— Не думала… у папы своя личная жизнь. Поживём-увидим!
***
Виктор всю ночь не спал — у малышки поднялась температура, и он не знал, что делать. Няню он отпустил ещё днём, когда всё было нормально, а вечером Наденька вдруг начала капризничать. Потом стала жалобно плакать. Виктор померил температуру, повышенная, но не критичная. После часа нескончаемого плача, отец вызвал детскую скорую.
Прибывший по вызову врач осмотрел ребёнка, послушал, и предположил, что это, возможно, режутся зубки. Но Виктор знал, что этот этап они прошли.
Врач задал положенные вопросы, каков стул, не было ли рвоты, и предложил госпитализацию «для успокоения». Будучи наслышан об ужасах детских больниц, где подчас в одной палате лежат дети с разными инфекционными диагнозами, Виктор отказался. А главное, ему было страшно оставлять дочку одну, среди чужих людей.
Он набрал номер своей знакомой, которая работала у него бухгалтером. Женщина вырастила троих детей.
— Зинаида, простите за поздний звонок, — извинился он, но у меня тут просто кошмар… я не знаю, что делать с моей малышкой, она всё время плачет. Был врач, но ничего критичного не нашёл. Что мне делать, посоветуйте!
На том конце провода Зинаида вздохнула, и помолчав, ответила:
— Ну уж если врач ничего вам не сказал при личном осмотре, что я могу? Тем более по телефону?
— Прошу вас, Зинаида Павловна, молю, приезжайте! Я совершенно растерян. Может, мне нужно было согласиться на госпитализацию?
— Может, и нужно было… Виктор Михайлович, я спросонья вообще ничего не соображу. Не знаю как вам помочь, простите!
Он в отчаянии положил трубку, и снова пошёл к своей девочке. Надюша спала, но сон её был тревожным, она морщила личико, и даже во сне всхлипывала. Он посидел подле неё ещё немного, и даже задремал, но его вновь разбудил жалобный плач. Он взял дочку на руки, и стал ходить с ней по комнате взад-вперёд. Потом решил, что всё же вызовет скорую повторно. Но не успел он взять трубку, как телефон зазвонил.
— Алло, Виктор Михайлович, я вспомнила! — услышал он в трубке голос Зианиды, — один мой клиент недавно рассказывал про свою няню. Он просто в восторге от неё, говорит, что Лада — просто чудо, она поставила его маленького сына на ножки в кратчайший срок! Я могу вам дать его телефон, она проживает у него.
— Даже не знаю, как вас благодарить, Зинаида Павловна! Диктуйте, я пишу.
— Клиента зовут Георгием, а женщину — Лада. Они на Остоженке, это недалеко от вас. Объясните ей ситуацию, я уверена, что она даст вам совет! Если спросят, откуда номер… ну, можете на меня сослаться. Георгий Андреевич хороший человек, сам отец-одиночка, но всё же постарайтесь поделикатнее, ладно?
— Зинаида Павловна… Спасибо!
Она продиктовала номер, и пожелав Виктору Михайловичу спокойной ночи, положила трубку.
Девочка уснула. Виктор посмотрел на часы, было полдвенадцатого. Звонить было неудобно, и он решил подождать до утра.
Будильник, как всегда, прозвонил ровно в шесть, но Виктор его не слышал. Проснувшись в тишине он подскочил, и бросился к кроватке. Дочка уже проснулась, её кроватка была пуста.
Виктор побежал на кухню, и увидел, что Надя вскарабкалась на стол. Он подошёл и снял её оттуда.
— Наденька, зачем ты? А если бы упала? — он потрогал ей лоб.
— Бух! — девочка посмотрела на него и потянулась к чашке.
— Кушать хочешь, сейчас, моя дорогая!
Раздался телефонный звонок. Виктор посмотрел на часы, и с Надей на руках пошёл ответить. Звонила няня. Она, как назло, заболела, и извещала, что пару-тройку дней её не будет.
— Лариса, ну что же так не вовремя! — в отчаянии крикнул Виктор, чувствуя абсолютную беспомощность.
Посадив дочку на горшок, он стал звонить в квартиру Георгия Андреевича, но оказалось, что на выходные Лада уехала.
— Понимаете, мне срочно нужен её совет. Моя дочка… понимаете, она всё время капризничает… я не пойму, в чём дело.
— Так обратитесь к врачу, — сказал мужчина, — вызовите из Семашко!
— Понимаете, я не знаю, какой врач приедет из Семашко. Может хороший и чуткий, а может… а Ладу мне рекомендовали как человека, который..
— Так позвоните ей домой! — в голосе мужчины послышалось раздражение.
— Я знаю только ваш номер. Пожалуйста дайте номер Лады.
Георгий Андреевич колебался. Ему совсем не понравился звонок какого-то там Виктора Михайловича.
— Я не знаю, имею ли право давать её телефон кому попало, — наконец сказал он.
— Зинаида Павловна сказала, что вы, как и я, отец- одиночка, и что я найду у вас понимание. Выручайте, Георгий Андреевич! Я вчера вообще не спал. Дочка плакала почти всю ночь!
— Ладно, пишите, — наконец смилостивился Георгий Андреевич.
Сказав номер он, бросил телефон об стол. Кончено, сам дурак, разболтался… Этот Виктор Михайлович, просто переманит у него классную няню! Ну, впрочем, ещё поглядим, кто кого!
— Кто это был? — спросила тёща.
— Какой-то Виктор Михайлович. Просил телефон моей няни, — хмуро ответил Георгий.
— И ты дал? — удивилась тёща, — что, такая хорошая няня?
— Не то слово, — ответил Георгий Андреевич, — Филипп её очень любит.
— Это плохо привязываться к постороннему человеку, — сказала тёща, — Няня никогда не заменит ребёнку мать!
***
Лада с Петей вернулись под вечер. Петр Филимонович смотрел сматч по телевизору.
— Мне никто не звонил? — спросила Лада.
— Звонил какой-то Виктор, — сказал отец, — он оставил номер, очень просил перезвонить!
— Виктор? Но я не знаю никакого Виктора, — пожала плечами Лада.
Она раздела ребёнка, вымыла ему руки, ополоснула лицо.
— Что такой хмурый? — спросила она отца.
— Да наши проигрывают, — махнул тот рукой, и Лада отошла, понимая, что отца в такие моменты лучше не трогать.
Она разогрела ужин, положила Пете и себе. Спросила Петра Филимоновича, но тот только крякнул и отмахнулся.
Уложив ребёнка спать, Лада подошла к телефону, и взяла из под него листок с номером, что записал для неё отец.
Она набрала номер, послышались гудки.
— Алло, — услышала она мужской голос, — Лада это вы?
— Как вы узнали? — удивилась Лада.
— У меня определитель номера,— сказал мужчина, — я вам звонил и ждал, когда вы перезвоните, — ответил тот.
— Слушаю вас, Виктор, — сказала она, сгорая от нетерпения, неизвестное всегда будоражит кровь. Голос незнакомого мужчины, тем не менее, показался ей знакомым.
— Тут такое дело… понимаете, моя маленькая дочурка, ей год и восемь… в общем, она всё время плачет. Врачи, говорят, что здорова… но слышали бы вы…
Лада стояла, прижав трубку к груди. Она узнала этот голос, конечно, она слышала его, и видела мужчину, которому этот голос принадлежит…
— Как зовут девочку? — спросила она, и её собственный голос дрогнул.
— Надя, Наденька…
— Скажите адрес, я выезжаю!
***
Почувствовала ли Надюша запах женщины, хоть ненадолго, но приложившей её к груди — неизвестно. Только девочка сразу успокоилась. Лада взяла её на руки, и вполуха слушала историю Виктора, о том, как он удочерил собственную дочь, которую родила ему «другая женщина». Они с женой детей не имели, хоть многократно пытались стать родителями с помощью ЭКО, возможности были. Узнав, что любовница беременна, Виктор сразу всё рассказал жене, надеясь, что та сможет полюбить малютку. Но вышло иначе: через несколько месяцев после удочерения жена предложила снова отдать девочку в детдом, она так и не смогла побороть в себе неприязнь к ребёнку, в котором видела скорее черты любовницы мужа, нежели его самого.
— И где сейчас ваша жена? — спросила Лада, прижимая к себе уснувшую у неё на руках Наденьку.
— Она уехала в свой родной город и подала на развод, — глядя в одну точку сказал Виктор Михайлович, но тут же оживился: — надо же! Как вы взяли её, она моментально успокоилась!
— Может быть, я не должна вам этого говорить… — Лада помолчала, что-то обдумывая, — но ведь я хотела удочерить Наденьку, после того, как Анна отказалась от неё.
— Как? Вы знакомы с Анной? — Виктор потемнел лицом.
— Да, мой Петя родился в тот же день, что и Наденька, и мы с вашей… в общем, с Анной были в одной палате.
— Невероятно, как тесен мир… — поразился Виктор, — но я даже не знаю, что вам предложить? Чай, может кофе, бейлис?
— Спасибо, мне надо возвращаться назад, к сыну.
— Как… вы не побудете ещё с Наденькой? Но она.. она признала вас, вы же не можете её бросить! — пробормотал Виктор Михайлович, — я готов платить вам любые деньги!
— Я не могу, — опустила голову Лада, — у меня есть обязательства перед Георгием Андреевичем и его сыном.
Она грустно посмотрела на спящую девочку.
— Но ведь она проснётся, и снова заплачет! — в отчаянии сказал Виктор Михайлович.
— Я постараюсь поговорить с Георгием Андреевичем, возможно он разрешит мне… какие-то дни быть с Надей. В другие же дни боюсь, вам придётся нанять другую няню.
— Да есть у неё няня. Но ей нужны вы.
Лада покидала дом Виктора Михайловича с тяжёлым сердцем. Ей было очень жалко Надю, такую маленькую и беззащитную. Было видно, что ребёнок недоласкан и поэтому слаб. Но она ничего не могла сейчас ему предложить, ведь она занималась с Филиппом и собственным сыном… К Филиппу она также прикипела душой, и выбор был для неё мучителен.
Вечером позвонил Георгий Андреевич, и взволнованно спросил, когда ждать её возвращения. Услышав, что они с Петей приедут завтра с утра, он с облегчением выдохнул, и даже любезно предложил выслать за ней машину.
Когда Лада приехала, Георгия уже не было, но в столовой пила чай его тёща, Лилия Ивановна. Зять предупредил её, что приедет няня с собственным ребёнком.
— Здравствуйте, Лилия Ивановна,— сказала, увидев её, Лада, — а где Филипп?
— Он ещё не проснулся, — ответила та, наливая себе чай из заварочного чайника, — я забыла, как вас зовут, а ведь зять говорил…
— Лада.
— Лада! Так вот, Филя пока почивать изволит, — Лилия взяла из хрустальной конфетницы, стоявшей на столе конфету, и стала разворачивать. Тут подошёл Петя, и женщина протянула конфету ему.
Лада было запротестовала, но было поздно: Петя конфету взял и сказал «спасибо».
— Какой у вас воспитанный мальчик, — похвалила Лилия Ивановна и взяла ещё конфету.
— Петя, съешь, но после завтрака. Сейчас разбудим Филиппа и будем завтракать! — и Лада взяла у сына конфету.
Лилии Ивановне это не понравилось, но она промолчала.
По заведённому с недавних пор порядку, завтрак готовила Лада. Обычно это была какая-нибудь каша с фруктами, чай или какао. После она шла с детьми гулять.
В одиннадцать являлась смешливая девушка Олеся, и начинала готовить обед. С ней Лилия Ивановна уже познакомилась, и отметила зятю, что девушка готовит вкусно, но весьма посредственно. Она, Лилия Ивановна, готовит лучше. И она сказала зятю, чтобы отпустил Олесю, пока она тут гостит. Готовить будет она.
Филипп, очевидно поздно лёг, потому что поднять его было очень тяжело. Наконец, Ладе это удалось. Пока Петя следил за тем, как Филипп чистит зубы и умывается, Лада варила кашу, а Лилия Ивановна пристально следила за ней.
— Крупу надо кипятком заливать, а не холодной водой, — не выдержала наконец, она.
— Я так варю кашу с тех пор, как научилась готовить. И она получается неплохо! Детям нравится! — отозвалась Лада, — Лилия Ивановна, вас не затруднит проследить за Филиппом? Он ещё не очень уверенно одевается, я скоро уже буду накрывать на стол.
— Конечно, — поджала губы пожилая женщина, — но разве это не ваша работа, милочка?
— Моя, — отозвалась Лада, — просто я думала, что вам приятно лишний раз понаблюдать за внуком. Если я ошиблась, не проблема, я всё сделаю сама!
— Я уже пошла! — Лилия Ивановна переваливаясь, как утка, пошла в комнату, где Филипп пытался натянуть колготки.
— Ну ты бы их вывернул! — сразу возмутилась она, — дай я сама, горе моё!
Петя побежал на кухню к матери и Филипп бросился за ним, запутался в колготках, упал и заплакал.
Услышав крик, Лада переставила кашу с конфорки, и бросилась в комнату. Её взору открылась картина: Лилия Ивановна, усадив внука на колени, надевала внуку колготки!
— Что вы делаете, Лилия Ивановна? — спросила Лада.
— Вашу работу! — огрызнулась та.
— Но как тогда ребёнок научится этому? Ведь он должен уметь одеваться самостоятельно!
— Я вырастила двоих детей, не надо меня учить! — закончив надевать колготки, выдохнула та.
***
Когда Лилия Ивановна отбыла домой, и Лада, и Георгий Андреевич были в отличном настроении. Хохотушка Олеся вернулась к работе, и в доме всё стало как прежде, даже лучше.
Виктор Михайлович как-то позвонил, и повторил своё предложение. Лада опять не нашлась что ответить, но сильно переживала. Не было ни дня, чтобы она не думала о Наде.
Со всеми треволнениями, она совсем забыла про свой день рождения. Вышла утром в столовую и увидела огромный букет роз, в два обхвата. Вскоре появился и Георгий Андреевич, и поздравил её.
— Какие красивые! — восхищённо сказала Лада, — это мне?
— Конечно, тебе,— ответил он, у меня ещё подарок.
Он встал на одно колено, и преподнёс ей сверкающее кольцо в маленькой бархатной коробочке.
— Ты выйдешь за меня? — протянул он ей коробочку.
У неё из глаз брызнули слёзы, и она отрицательно замотала головой.
— Но почему, чёрт подери! У тебя кто-есть?
— Нет, — снова покачала она головой, — у меня никого нет, я же всё своё время провожу с детьми.
— Тогда что?
— Вы… вы меня не любите, — сказала она, с убийственной полуулыбкой, — вам просто… просто нужна мама для Филиппа. Но мальчик вырастет, совсем скоро он пойдёт в школу, и ему понадобятся учителя… а я стану не нужна. Какова цена такому браку?
Он слушал её молча. После подошёл и взяв её за плечи, посмотрел ей в глаза:
— Но, может быть, нам попробовать? Хотя бы попытаться? Ты бы могла полюбить меня? —
Она посмотрела на него, и сказала:
— Я не знаю… простите.
Георгий Андреевич не сказав ни слова, вышел.
***
Денёк выдался солнечный, и после завтрака Лада с детьми пошла гулять. Ей показалось, что за ними следит чёрная иномарка. Машина медленно ехала за ними.
Детям особенно нравилась одна площадка, туда Лада и привела детей в свой день Рождения. Пока ребята побежали к песочнице, она встала рядышком, и позволила себе погрузиться в воспоминания.
Что такое любовь? — спрашивала она себя, есть ли она? Может быть, нужно было принять предложение Георгия? Ну и что, что он её не любит, а она его, зато жизнь её была бы предсказуемой и очень комфортной. Георгий мог себе позволить не думать о пустяках, вроде покупки еды или одежды, мог путешествовать с семьей по всему миру, был приятным в общении человеком и интересным собеседником. Нет, — тут же осадила она сама себя, Георгий абсолютно равнодушен к Пете. Ни улыбки, ни самого маленького знака внимания…
— Лада? — вывел её из раздумий голос. Обернувшись, она увидела Виктора, державшего за руку Наденьку. Девочка была одета, как принцесса, не для песочницы.
— Здравствуйте! — скользнула по мужчине глазами Лада, и присела к девочке: — Надюша, здравствуй! Какая ты красивая!
— Вы тоже… очень красивая, — сказал, не сводя глаз с Лады, Виктор, — могу я надеяться на вечер в вашей компании?
Он с надеждой посмотрел на неё.
— Знаете, это вряд ли, — сказала она, — но, вы можете оставить Наденьку со мной до вечера, и забрать её, часиков скажем, в восемь.
— Вы подумали… подумали, что я к вам за этим пришёл?! — в голосе Виктора Михайловича послышалась горечь.
— А разве нет? Не обманывайте сами себя, Виктор Михайлович! Ну так что? Оставите со мной Надюшу? Возможно, увидев её, Георгий Андреевич…
— Я всё понял, — вздохнул Виктор, — не продолжайте. Пошли, Наденька!
Он поднял девчушку на руки и пошёл к машине.
Ладе было не до сантиментов — какой-то малыш стал отнимать у Филиппа ведёрко, а Петя, взял и толкнул нахалёнка. Его мать стала громко возмущаться и Лада была вынуждена вмешаться.
***
Прошло почти пять лет.
— Ну вот, какие… вы! Самые лучшие у меня, первоклассники! — сказала Лада, обнимая Петю и Надю.
Затем она поправила воротник Пете, закрепила бант Наде.
— Я тоже хочу в школу! — выдал Филипп.
— На следующий год пойдёшь и ты, — улыбнулась Лада, и обняла его тоже.
— Но я хочу с Петей, в один класс! — настаивал Филипп.
Лада беспомощно посмотрела на мужа. Георгий пожал плечами.
— Нет, дорогой, а кто же будет помогать мне присматривать за Машенькой? Твоя сестра только научилась ходить, за ней глаз, да глаз. Вся надежда на тебя, сынок!
— Ну, ладно! — серьёзно кивнул Филипп, — так и быть! Только чтобы на один год!
— Конечно, конечно, — засмеялась Лада.
После школы все они зашли навестить Виктора Михайловича. За последнее время он сильно сдал, но, после того, как к нему вернулась жена, пошёл на поправку.
Вернувшись, Тамара даже была не против воспитывать Надю. Но девочка тяжело переживала разлуку с Ладой, да и Тамаре оказалось тяжело присматривать и за больным, и за ребёнком.
Надюша давно называла Ладу мамой, а Петю с Филиппом считала братьями.
***
— Марин, а Марин, может и нам ребёночка завести? — толкнул благоверную под бок Пётр Филимонович.
— Да ну тебя, Петь, скажешь тоже! — засмеялась та, — нам и так хорошо, да и старые мы уже, не получится!
— Ну, дочке моей тоже врачи говорили, мол детей не будет, а поди ж ты! Такую внучку нам родила! — улыбнулся Пётр Филимонович.
Конец.